Антология - Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака [сборник litres]

На берегу их ждал паук.

Сидел на гальке, сосредоточенный на разрывании жвалами куска мяса. Рина предпочитала не знать, что это был за кусок. Судорожно думала, но ничего не приходило в голову…

– Успокойся.

– Фалько!

– Не выходите из воды, пока я не скажу. Спрячьтесь за скалами.

– Где ты?

– Видишь березы на берегу?

– Ага.

– Ну так я не там, я за тополем.

– Фалько, сейчас не время…

– Я же сказал: успокойся. Пока она жрет, вам ничего не грозит. У тебя осталась еще какая-то магия?

– Один сигиль, звезда.

– Плохо, из воды не прицелишься. Но не боись, у меня – полный комплект. Хватит с головой.

– Ты что, ошалел?! Ты видел, какая это скотина?!

– Наверняка – самка. Уж кто-кто, а такая начитанная девушка, как ты, должна была бы догадаться. Ведь только самки и вырастают настолько большими.

– Что не меняет факта! Не знаю, как ты можешь быть настолько спокойным!

– Могу. И все потому, что в этот один-единственный раз знаю больше тебя.

– И что же ты знаешь?

– Просто сиди в воде и смотри.

Фалько вышел из-за тополя. Меч его был спрятан, рукава – подвернуты. Посмотрел на паучиху и выломал палицу, словно готовился к трактирной драке. Скалился при этом, словно последний дурак.

– Ты дурень! Она тебя сейчас…

– Говорю же: смотри.

Решительным шагом направился к чудовищу, по дороге сорвал травинку, сунул себе в рот. Рина с нарастающим страхом глядела на эту клоунаду. Наконец решила, что не станет смотреть. Удостоверилась, что рыжеволосая не утонет, что держится за скалы, подплыла к берегу.

Фалько посмотрел в ее сторону. Лицо его было серьезным.

– Рина, я не шучу! Не смей мне мешать!

– Но…

Все равно было поздно.

Фалько вышел вперед, поднял окатыш и метнул в тварь. Камень отскочил от лоснящегося тела, упал в воду. Паучиха оставила обгрызенный кусок мяса, развернулась и замерла.

Тем временем Фалько широко раскинул руки и…

Свалился на спину, словно ударенный молнией.

Паучиха, вместо того чтобы прыгнуть, подошла медленно, словно раздумывая. Встала над парнем и обняла его лапами. Почти ласково.

Потом все случилось быстро.

Фалько скрестил руки в запястьях и активировал черные звезды.

Двойной поток магического огня ударил чудовище прямо в морду. В воздухе повисла вонь сожженных волос и хитина, по крайней мере одна из четырех пар глаз взорвалась и вытекла.

Но этого хватило.

Паучиха отпустила Фалько, одним прыжком одолела водопад и исчезла в ущелье. Парень уселся, потер запястья и безголосо захохотал.

– Откуда ты знал, что она тебе ничего не сделает?

Он посмотрел на Рину свысока.

– Несколько лет назад мы с отцом повстречали на тракте ведьмака. Взамен на эскорт, мы предложили ему еду и питье. Когда он выпил, то стал нас развлекать ведмачьими рассказами. Между прочими, об арахниде, которого он выгнал из подвалов под замком какого-то герцога. Это была короткая история. Звучала примерно так: «Чем больше паук, тем быстрее убегает от огня. Хватит просто немного его припечь».

– Но она могла тебя сперва разорвать или замотать.

– Пауки всегда сперва кусают , – он поднял кафтан, открывая красные следы на животе. – А у меня был сигиль .

– Ерунда, вовсе не всегда.

– Всегда.

– Если бы так было, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

– Ты хочешь сказать…

– Хочу. Впрочем, можешь проведать паучье логово. Там были и живые , – Рина взглянула в сторону берез, рядом с которыми оставила рыжеволосую. – Она там была .

Фалько тоже взглянул в сторону березняка. Побледнел, но старался держать фасон. Сменил тему.

– Интересно, кто это. Говорила о себе?

– Ни словечка. Что, в общем-то, не странно. Переживи кто столько, сколько она, тоже позабыл бы, как говорить.

– Хм, тогда что с ней делать? В лагерь же мы ее не возьмем. Портал…

– Нет уже портала. Я использовала в колодце, забыл?

– Проклятие, и правда. Плохо, потому что в окрестностях есть Черные. В руинах я повстречал одного , – похлопал по мечу. – А они как опята: где один, там и целая куча .

– Хотя бы поэтому не можем ее здесь оставить.

– Да ладно тебе. Ее и так бы не впустили в лагерь, а даже если и – то сразу бы началось. Помнишь, что разведка сделала с теми детишками на болотах?

Она помнила. Слишком хорошо помнила.

– Пошли, попытаемся ей это как-то объяснить.

Пошли, но девушки не нашли. Только мокрые отпечатки ног и несколько волокон паутины. Рина закусила губу и посмотрела в глубь леса. Фалько покачал головой.

– Брось, мы должны возвращаться.

Она насупилась.

– Ладно тебе. Выше нос ! – открыл сумку. – У меня кое-что для тебя есть .

– О-о-о! Где ты это нашел?

– В подвале под руинами, когда тебя искал. Везде росло. Тебе хватит?

– Еще и останется , – Рина потянулась к своей сумке. – У меня тоже есть кое-что для тебя. Награда за то, что прогнал чудовище.

– Ого, чудненько. Это орел?

– Грифон .

Метресса замолчала, всматриваясь в огонек ближайшей свечки.

Цирия ждала. Чувствовала, что это еще не конец рассказа.

Наконец чародейка прикоснулась к шее и вынула из-под платья медальон, из-за которого и получила свое прозвище. Медальон завибрировал, когда она дотронулась им до шрама на щеке.

– На следующий день оказалось, что в циркулирующих по лагерю слухах было побольше, чем просто зерно истины.

Гремело, несмотря на чистое небо.

Фалько покачнулся, входя в палатку. Собственно, ввалился внутрь. Рина сорвалась со стула, подбежала его придержать.

– Ты как?

Он выпрямился, покачал головой. Был жутко бледным.

– Нормально, это все ковер. Сколько сюда ни вхожу, спотыкаюсь о ковер.

– Точно?

– Точно.

Рина бы поверила, когда бы не темные пятна на кафтане и не сажа на его лице.

А они – были.

– Что… Что это?

– Это? От эликсира. От того красного, что просила метресса. Флакон был треснувшим, я измазался, ничего серьезного.

Открыл сумку.

– Пакуй. На этот раз Альзур и Барьер.

– Барьера уже нет. Альзур остался один.

– Нормально. Те черные тоже дай.

– Расщелину?

– Неважно, как зовутся. Пакуй. Пригодятся.

Упаковала. Видя, как сильно трясутся его руки, помогла с застежками сумки. Предпочитала не думать, что было бы, разбей он Расщелину.

– Будь осторожен.

– Славно, что ты обо мне заботишься.

Когда выбежал, она стояла у входа и смотрел ему вслед.

Гремело, хотя небо было чистым.

Нарушая приказ метрессы, она чувствовала себя препогано.