Т. Баррон - Семь песен [litres]

Развернув Арфу, висевшую у меня за спиной, я обхватил ее корпус левой рукой. Я уже довольно давно не касался ее струн – с того дня, как покинул безжизненные равнины. И мне стало интересно увидеть, что я смогу «вырастить» на этом пляже, таком оживленном, кишевшем живыми существами.

Я провел пальцем по одной из струн – по той, которая издавала самый высокий звук. Раздался звон, как будто разбилась сосулька. Не успел звук стихнуть, как на той стороне дюны, которая была обращена к морю, прямо из песка вырос один-единственный алый цветок, похожий на огромный тюльпан. Соленый морской ветер раскачивал чудесное растение, и, глядя на него, я ощутил могучее желание прикоснуться к нему, вдохнуть его аромат.

Но у меня не было времени. Это можно было сделать потом. Положив Арфу и вещи на песок, я огляделся, чтобы убедиться в том, что Бамбелви их не тронет. «Шут» с надутым видом сидел на песке, уставившись на волны, омывавшие его опухшие ноги. Трехконечный колпак лежал рядом – наконец-то его бубенцы смолкли. Хотя «шут» был по-прежнему неподалеку, мне показалось, что он полностью погружен в собственные мысли.

Я внимательно оглядел пляж, посмотрел направо, налево. Каждые несколько секунд волны с плеском выбрасывали на песок и перекатывали множество ракушек всевозможных цветов и размеров. Величественная красота пляжа вселяла в сердце благоговейный ужас, точно так же, как много недель назад, когда волны выбросили меня на берег таинственного острова. Именно в тот день одна из здешних раковин прошептала мне слова предостережения, которые я едва смог разобрать. Найду ли я сегодня другую говорящую раковину? И пойму ли то, что она сообщит мне?

Где-то здесь, среди этого нагромождения моллюсков, скрывалась нужная мне раковина. Трудность заключалась в том, что я понятия не имел, как она может выглядеть. Руководством служили лишь слова Каирпре: «Есть такая пословица , старая, как сам этот остров. В ней говорится, что лишь мудрейшая раковина с Берега говорящих раковин может провести человека сквозь магический туман».

Я начал «охоту» с крупной пятнистой раковины, лежавшей прямо под ногами. Плоские раковины, круглые раковины, раковины, закрученные в спираль, раковины с несколькими камерами – я перебрал все виды. Но ни одна не показалась мне той самой, мудрейшей. Я не знал, как ее определить, по каким признакам. В памяти всплыла бессмысленная фраза Рии: «Надо доверять ягодам». Смешно. Но я понимал, что должен довериться чему-то. Только, к своей досаде, не знал, чему именно.

Может быть, рассудку? Да. Вот оно. Итак, размышлял я, как отличить самую мудрую раковину? Она должна выделяться на фоне остальных. Производить впечатление. Ведь она – правительница, императрица этого берега. Чем крупнее раковина, тем обширнее мудрость моллюска, обитающего в ней.

Бамбелви вскрикнул – его обдала брызгами высокая волна. Когда волна отступила под шорох песчинок и плеск воды, из размытого песка показался край ярко-розовой спиралевидной ракушки – судя по ее фрагменту, самой крупной из всех, что были на пляже. Раковина лежала совсем рядом с «шутом», но тот, казалось, ее не замечал. Может быть, это именно то, что я ищу. Едва я успел сделать несколько шагов, как Бамбелви отряхнулся, ворча что-то по поводу холодной воды, и откинулся назад. Локоть его угодил прямо на розовую раковину, и я услышал громкий хруст. Бамбелви пронзительно взвизгнул и отполз в сторону, прижимая к себе оцарапанную руку. Я покачал головой и подумал, что мне предстоят долгие поиски.

«Лишь мудрейшая раковина …»

Я брел вдоль берега, разглядывая ракушки и размышляя о том, какая из них может мне подойти. Несмотря на огромное разнообразие форм, цветов, узоров и поверхностей, ни одна из них не показалась мне достаточно внушительной. Несколько штук, которые как будто бы подходили под выдуманный мной образ, я приложил к уху. Но не услышал ничего, кроме бесконечно далекого шума моря.

Через какое-то время я очутился на узкой каменной гряде, выдававшейся в море; дальний конец ее скрывался в клубах тумана. Пока я стоял там, размышляя о том, стоит ли продолжать поиски среди омываемых волнами острых камней, на носок моего башмака взобрался оранжевый краб. Существо замерло, подняло крошечные глазки, словно оценивая меня. Затем, быстро перебирая лапками, краб пополз в сторону полуострова и скрылся в расщелине.

Почему-то мне захотелось догнать крохотное создание, которое, подобно мне, бродило по берегу моря в одиночестве. Не думая о том, что делаю, я последовал за крабом по камням в сторону моря. Меня окутала плотная белесая мгла. Я пробирался среди валунов и гальки с большой осторожностью, стараясь не поскользнуться. Краба нигде не было видно, однако вскоре я заметил необычную раковину. Она лежала на большом плоском камне, покрытом блестящими зелеными водорослями. Эта раковина оказалась даже крупнее той, которую раздавил Бамбелви, – размером она была почти с мою голову. Она как будто светилась изнутри темно-синим светом, несмотря на странные тени, время от времени перебегавшие по ее поверхности. Возможно, это был обман зрения, возникший из-за постоянно движущегося тумана. Я шагнул к чудесной раковине.

Чем ближе я подходил к ней, тем прекраснее она казалась. Блестящие белые полосы подчеркивали ее изящные изгибы. Переливы ярких оттенков завораживали, и я почувствовал странное притяжение, неудержимое желание прикоснуться к ее синей, как море, поверхности.

«Лишь мудрейшая раковина …»

В этот миг на полуостров обрушилась могучая волна, неожиданно возникшая из тумана. Меня обдало тучей мелких брызг, и мои щеки, испещренные шрамами, огнем загорелись от соленой воды. Волна отступила, увлекая за собой прекрасную спиралевидную раковину. Прежде чем я успел схватить ее, она соскользнула в воду и исчезла среди непроницаемой мглы.

Выругавшись, я вернулся к тому самому плоскому камню. Хотя раковину унесло волной, странная тень по-прежнему танцевала на ковре из водорослей. Я хотел наклониться и рассмотреть непонятное явление вблизи, но что-то удержало меня, сам не знаю, что. В этот момент из-под соседнего камня выкарабкался оранжевый краб. Он легко, стремительно побежал в сторону, пересек полуостров, пробрался под каким-то каменным выступом и возник с другой стороны. Обогнув лужицу, оставленную приливом, существо юркнуло в кучу веток и бревен, выброшенных морем на берег.

Потеряв всякий интерес к обществу краба, я отвернулся. Взгляд упал на другую лужицу морской воды – прозрачную и безмятежную. На дне лужи, среди путаницы бурых водорослей, что-то поблескивало. Склонившись над лужей, я увидел лишь ничем не примечательную плоскую раковину самой обычной формы, коричневую, с большим синим пятном – она притаилась в окружении крупных морских ежей. Несмотря на непритязательный вид, ракушка чем-то заинтересовала меня. Стараясь не уколоться об острые пурпурные иглы ежей, я сунул руку в ледяную воду и достал раковину.