Т. Баррон - Семь песен [litres]

Холодный ветер подхватил и унес его печальный вздох.

– Все знают историю о том, как дочь Элен пропала в младенчестве. Как-то раз они с мужем проезжали через Лес Друма, и на них напала банда боевых гоблинов, воинов Рита Гавра. Началась жестокая схватка. Гоблинов в конце концов отогнали, но в суматохе пропал один из близнецов Элен, девочка. Сотни людей много недель разыскивали ее, но безуспешно, и наконец, спустя долгое время, Элен велела прекратить поиски. Ее сердце было разбито, и ей оставалось лишь молиться Дагде о том, чтобы дочь однажды чудесным образом нашлась.

Риа едва заметно кивнула.

– И она нашлась. Меня нашла… женщина-дерево. Квен. Именно она… принесла меня… к Арбассе.

– Моя сестра! – Слезы выступили на моих незрячих глазах. – Ты моя сестра!

– Да… Мерлин.

Если бы в этот момент окружавшие нас утесы обрушились и раздавили меня, мне, наверное, не было бы так больно. Я нашел свою единственную сестру. И точно так же, как это случалось со мной прежде, я терял только что обретенное близкое существо.

Я снова вспомнил слова Туаты, который предупреждал меня об этом, о том, что пророчество насчет ребенка, в чьих жилах течет кровь обычных людей, может иметь совершенно неожиданное значение. «Пророчество может говорить правду, а может и ошибаться. Но даже если оно верно, истина часто выступает в нескольких обличьях». Даже в страшном сне я не мог представить себе, что это будет облик Рии!

– Почему, – дрожащим голосом пробормотал я, – ты не сказала мне об этом раньше?

– Я не хотела… чтобы ты менял… свои планы, пытаясь… уберечь меня от опасности. Твоя жизнь и твои дела… имеют очень большое значение.

– Твоя жизнь значит гораздо больше!

Я отшвырнул пропитанную кровью тряпку и оторвал от рукава еще кусок. Пытаясь остановить кровотечение, я вспоминал давний разговор в комнате Каирпре, заваленной книгами. Значит, вот почему он с такой неохотой согласился рассказать историю моего рождения! Тогда я заподозрил – а теперь знал точно, – что он в последний момент сдержался и умолчал кое о чем. О том, что в ту же самую бурную ночь на берегу Финкайры родилась моя сестра.

Я положил голову Рии себе на колени, и ее горячее дыхание касалось моей руки. Она больше не в силах была открыть глаза. Ее зеленая одежда совсем поблекла. Чувствуя, как по щеке бежит слеза, я прошептал:

– Если бы я только мог видеть!

Ее ресницы дрогнули.

– Видеть? Ты имеешь в виду… своими глазами?

– Нет, нет. – Я смотрел, как кровь капает с ее каштановых кудрей – они развились, превратились в черные сосульки. – Дело вовсе не в моих глазах. Здесь что-то другое, что-то такое, что я знал в глубине души с самого начала. Я знал… что ты не просто случайная знакомая, с которой мы встретились тогда в Лесу Друма. Мое сердце знало это с самого начала.

Ее губы дрогнули, словно она пыталась улыбнуться.

– Даже когда … я оставила тебя висеть вверх ногами… на том дереве?

– Даже тогда! Риа, мое сердце видело все, но глупая голова просто отказывалась этому верить. Мне следовало прислушиваться к голосу сердца, вот что я хочу сказать! Сердце способно видеть вещи, недоступные глазам.

Голубая вспышка сверкнула среди камней, там, где Риа оставила посох. Мне не надо было смотреть – я понял, что на дереве появилась новая отметина, в виде глаза. Непостижимым образом я постиг душу Песни Видения. Но эта победа казалась ничтожной по сравнению с неизбежной потерей.

В этот миг воздух над вытянутой в сторону рукой убитого огра задрожал и замерцал. Невидимая завеса раздвинулась, открыв круглое отверстие, обложенное гладко отполированными белыми камнями. Колодец. Не лестница, ведущая вверх, а глубокий колодец, уходивший вниз, в недра земли.

Я видел его! И мне пришло в голову, впервые с того момента, как я узнал о его существовании, что путь в Мир Иной – на Небеса и в Преисподнюю – это спуск, а не подъем. Путешествие в неведомые глубины моей собственной души, а не полет в призрачные области вселенной, далекие от меня и моей жизни.

Леденящий ветер завывал вокруг нас. Риа заговорила так тихо, что я едва расслышал ее.

– Ты станешь… магом, Мерлин. Величайшим магом.

Я прижал ее голову к груди.

– Не умирай, Риа. Не уходи!

Ее тело содрогнулось в предсмертных конвульсиях, и глаза закрылись. Навсегда.

Я продолжал прижимать сестру к сердцу, и мои плечи вздрагивали от рыданий.

И вдруг у меня возникло чувство, что у меня на руках зарождается новый день, восходит солнце, и я ощутил присутствие чего-то такого, чего не замечал прежде. Того, что жило в теле Рии, – этого нельзя было увидеть, нельзя было потрогать. Сквозь мои пальцы как будто просочился слабый свет. Ее душа. Она покидала тело и направлялась в загробное царство. В мозгу молнией пронеслась новая мысль.

Я воззвал к ее духу. «Прошу тебя, Риа , н е бросай меня. Подожди». Я крепче прижал к сердцу бездыханное тело. «Пойдем со мной. Останься со мной. Хоть ненадолго».

Я обернулся и посмотрел на круг белых камней, вход в Мир Иной. Путь к Дагде. Я подумал, что, даже если сейчас слишком поздно, чтобы спасти Элен, может быть… может быть, он спасет Рию. Надежда была слабой, но я в отчаянии цеплялся за нее. А если божество не сумеет вернуть ей жизнь, мы, по крайней мере, еще немного побудем вместе.

«Пойдем со мной. Пожалуйста».

Я сделал глубокий вдох и понял, что в легкие устремился не только воздух. С этим вдохом ко мне вернулись силы, кровь быстрее побежала по жилам. Я ощущал в себе чужую жизненную энергию, решимость и волю идти до конца. Риа была со мной.

Я обернулся к Бамбелви и взглянул в его вытянутое от горя лицо, залитое слезами.

– Помоги мне подняться, будь добр.

Он не шевелился и все так же мрачно смотрел на меня.

– Она мертва.

– Мертва. – Я снова ощутил присутствие чужой жизненной энергии. – Но еще не покинула нас навсегда, мой добрый шут.

Бамбелви с трудом помог мне подняться на ноги. На руках я держал тело Рии, и ее голова безвольно свисала с моего локтя.

– А теперь принеси мне меч. И посох.

Покачав головой, унылый шут вытащил оружие из трупа Балора и вытер клинок о сапог огра. Принес из укрытия среди камней мой посох, вложил меч в ножны, а посох заткнул за пояс, пропитанный кровью.

Шут угрюмо уставился на меня.

– Куда ты ее несешь?

– В Мир Иной.

Он приподнял брови.

– Тогда я буду ждать тебя здесь. Хотя и знаю, что ты никогда не вернешься.

Я направился было к колодцу, обложенному белыми камнями, но остановился и обернулся к шуту.

– Бамбелви, я хочу сказать тебе одну вещь, на случай, если я действительно не вернусь.

Он нахмурился.

– Что именно?

– Ты никуда не годный шут. Но верный друг.

Я повернулся к колодцу и зашагал по острым камням, неся двойную тяжесть – на руках и на сердце.