Дмитрий Скирюк - Руны судьбы [litres]

– Мне попадались и рукописные, – невозмутимо возразил ему Жуга. – Но если говорить об обучении, то в смысле жизни в городе мне это мало помогло. Не смог я там остаться. Осточертело. Да и город стал уже не тот. Сперва всё мирно шло – и жизнь как будто наладилась, и деньги появились, а потом аптекари осатанели. Разводят антимонию, ругаются с врачами, каждый гнёт свою дугу, никто никого не слушает. То это запретят, то то, суды эти, взятки проклятые… А ты же знаешь, как я ненавижу несвободу. Ненавижу жить под чьим-нибудь началом. Учиться – да, но лебезить…

– Горец… – с философским выражением обронил Золтан. Поднял со стола какую-то тетрадь в коричневом переплёте тонкой кожи. – А это что?

– А? – поднял голову Жуга. – Это… так… выписки из книг.

– Твои?

– Ну да, – казалось, травник был смущён. – Дай я уберу. О чём мы говорили?

– О городе.

– Ах да, город… Знаешь, всё равно меня бы выжили оттуда. Не цех аптекарей, так магистрат. Доносы, наветы… Уж слишком много больных я переманил к себе. Но есть болезни, которые не могу вылечить даже я (не бог же я, в конце концов), вот и припомнили мне всё: и Томаса, и неудачи, и собак. Науськали попов, а тут ещё испанцы эти… саранча поганая. Раз доносец пропустили, два – задумались, на третий взяли за штаны. Меня же сжечь хотели, ты знаешь?

– Что? – поперхнулся Золтан. – Сжечь? Нет. Когда?

– Года три тому назад. Помнишь Якоба ван дер Бурзе из Амстердама?

– Так это он на тебя…

– Ну. Накропал донос, собака, и загнулся. Родственники в крик. Спасибо, Матиас предупредил, что на меня испанцы зубы точат. Я не стал дожидаться. Не драться же мне с ними! Я бы мог, но смысл? Тогда уж точно пришлось бы бежать. А так, я думал, отсижусь, забудут. Местечко присмотрел, домишко подлатал. А потом привык. Осел. Не захотелось возвращаться.

– А зачем по деревням стал ползать?

– Надо ж мне на что-то жить. Я ж ничего другого не умею. И потом, есть ещё одна причина.

– Какая?

– Тебе не понять.

– Ну-ну-ну, – Золтан укоризненно покачал головой. – Так-таки и не понять!

Жуга не ответил. Вместо этого отломил хлеба, поковырялся ложкой в блюде, угрюмо посмотрел на Золтана и демонстративно начал есть.

С тех пор как Золтан понял, где скрывается Жуга, ему не давал покоя один вопрос – почему он продолжает лечить людей. А сейчас ему вспомнился тот, семилетней давности разговор, когда они сидели на вершине башни Берты. Тогда нить недоверия между ними ещё не успела сильно натянуться, и Жуга рассказывал ему про северные острова, про гномов, про Гертруду и про старого дракона.

Впрочем, он сказал, что ещё и учился. Как там начинается Клятва Гиппократа? «В любое время дня и ночи…»

Что за таинственную клятву дал Жуга? Кому?

Внезапно Хагг напрягся. Что сделал с травником тот дракон? Что он проделал, когда складывал заново душу и тело?

– Врёшь ты всё, Золтан, – неожиданно сказал Жуга. Голос его сделался бесцветным и пустым, будто он сейчас был не здесь. – Хочешь, я скажу, зачем ты приехал, а? Хочешь? Ну?

Золтан молчал.

– Ты ведь убивать меня приехал. – Травник подался вперёд, синь его глаз темнела в пламени свечи. Взгляд Золтан выдержал, но не моргнуть не смог. – Скажешь, нет? – усмехнулся Жуга и сам себе ответил: – Не скажешь, вижу по глазам.

Золтан молчал. Оправдываться не хотелось – зачем? Всё время, с самого начала он пытался заговорить с ним об этом, пытался раз за разом – и не мог. «Ну вот и говорить не пришлось», – подумалось ему с непонятным облегчением. Да, вляпался ты, Золтан… А чего ты ожидал? Это в какие такие годы эту рыжую морду можно было сцапать голыми руками? Вон, сидит, глаза таращит… провидец хренов… Впрочем, господин Андерсон как раз такого и ищет.

И ведь найдёт, поганец…

Хагг тяжело вздохнул.

– Как ты понял? – спросил он, тут же осознал всю нелепость вопроса и махнул рукой. Отвёл взгляд. – Впрочем, что я говорю… Почувствовал?

– Значит, угадал, – задумчиво проговорил Жуга. Побарабанил пальцами по столу, прошёлся пятернёй по волосам. – Да… Ну и времена настали…

Жуга не двигался, остался сидеть как сидел, спокойный, словно и не он только что сказал такое, от чего другой бы схватился за топор. Или за меч. «Это смотря какой человек», – опять невпопад подумал Золтан. Если травник так насобачился работать колдовством, что к его жилищу без его же помощи не подойдёшь, ему и меч без надобности. Бровью поведёт – сожжёт на месте.

Он ещё раз глянул травнику в глаза и понял: не сожжёт.

И про себя он тоже понял: не убью.

По крайней мере, не сейчас.

– Говорить будем, – сказал Жуга. Мотнул кудлатой головой, осклабился и встал из-за стола. Взглянул на Хагга сверху вниз и коротко закончил:

– Долго говорить.

Внезапно из-за двери раздался женский визг такой убойной силы, что Жуга присел и принял боевую стойку. Плеснула вода, что-то грохнуло и зазвенело, пар зашипел на каменке. Собеседники переглянулись: «Ошпарилась?», «Не похоже…», и наперегонки метнулись к двери.

Травник первый ухватился за дверную ручку, толкнул, одним ударом выломал притвор и еле успел пригнуться: девка встретила их новым визгом и водопадом горячей воды.

– Стой, дура, стой! А, ч-чёрт!..

Почти всё досталось Золтану. Он на мгновение ослеп, сделал несколько шагов назад, ударился о стол и замер там, отфыркиваясь, как тюлень. Протёр глаза, схватил нож и встал наизготовку, но в комнате было тихо. Жуга успел перехватить девчонку на пороге, и та теперь тряслась, прижавшись к травнику, и прятала лицо. В суматохе Хагг не сразу осознал, что девка выскочила в комнату в чём мама родила.

Ну, разве что ещё вся в мыле.

– Что стряслось? – спросил Хагг, насторожённо разглядывая сумрак за её спиной.

Травник посмотрел на девушку и взглядом повторил его вопрос.

– Там… – Девчонку передёрнуло. – Там под лавкой… змея!

Жуга шумно выдохнул. Провёл рукой по её мокрым волосам, мягко отстранился и шагнул к кровати. Сдёрнул одеяло, набросил девушке на плечи, запахнул и усадил её на лавку. Присел, как перед маленьким ребёнком, отвёл волосы с её лица и заглянул в глаза.

– Сейчас зима, Кукушка, – мягко сказал он и повторил по складам: – Зи-ма. Понимаешь? Все змеи спят. Если не веришь, я потом найду и покажу тебе пару штук, но здесь их нет.

– Но яв… яв…

– Успокойся.

– Я в-видела там, п-п… под лавкой…

– Всё хорошо, – с нажимом повторил Жуга. – Всё хорошо, Кукушка. Успокойся. – Он протянул ей полотенце. – Оботрись.

Ялка быстро закивала, помаленьку приходя в себя. Стрельнула в Золтана глазами, залилась багрянцем и стыдливо запахнула одеяло. Пока она стояла безо всего, Золтан, несмотря на суматоху, разглядел её во всех подробностях. Девчонка была далеко не уродина, ладненькая, не впечатляла формами, но и не была из тех, которых за глаза с усмешкой называют «плоскодонками». Как говорится, всё было при ней.