Соня Фрейм - Улей [litres]

Что же произошло: он умер и воскрес или не умирал вовсе?

На потолке имелись маленькие камеры слежения – значит, они должны увидеть, что он очнулся. Откинувшись на спинку кровати, он стал ждать. Рано или поздно к нему придут.

И был прав. Буквально через пару минут гладкая дверь, сливавшаяся со снежной стеной, отодвинулась, и в палату зашла уже знакомая женщина. Брови Винсента дернулись, но он все-таки сохранил нейтральное выражение лица.

Хотя момент был по-своему памятный. Не каждый день видишь после смерти своего убийцу. Ее глаза не выражали ничего, кроме спокойствия и даже какого-то веселья.

– Доброе утро, Винсент, – довольно мелодично сказала она.

Он узнал и голос. Его он слышал в тот день, когда снова вспомнил, что такое физическая боль.

– Время суток в помещении без окон не имеет смысла, – ответил он ей, разглядывая в упор.

На ней был белый медицинский халат. Темные кудри собраны в тугой узел, нет ярко выраженных возрастных признаков. Винсент дал бы ей максимум сорок. Отличная осанка, кстати.

– Тонко подмечено.

Она подошла к нему вплотную и протянула сухую длинную ладонь:

– Меня зовут Мирра. Я – надзиратель тюрьмы «Прометей», а также ее главный научный сотрудник.

Руку он жать не стал.

– Рад за вас. Что вы со мной сделали? – без особых церемоний спросил Винсент, глядя на нее сквозь пряди спадающих на лоб волос.

Мирра улыбнулась ему с обволакивающим милосердием.

– Я спасла тебя, Винсент, – недоуменно ответила она. – Ты был мертв, но я вернула тебя к жизни.

– После того как сами же грохнули. Где мой напарник?

Хмыкнув, она развела руками:

– Твой юный друг от нас сбежал. Он оказался чуть везучее, чем ты.

– А что со мной? Зачем вы меня оживили?

Его снова наградили улыбкой, словно созданной для благотворительных акций.

– Потому что ты талантлив, Винсент. И мир потерпит крупное поражение, потеряв тебя.

– Я вам нужен.

– «Нужда» – неверное слово. Ты послужишь большому общему делу.

– А если не соглашусь? – тихо спросил он, неотрывно глядя ей в глаза.

Они были как два темных колодца, в которых клубилась тьма всезнания.

– Никто не спрашивает твоего согласия, – мягко сказала она. – Ты – пленник, нарушитель закона.

От ее заявления стало весело. Через беседу к Винсенту возвращалась жизнь, а с ней – и его шальное безумие.

– Меня будут искать.

В ее нейтральных чертах лица вдруг проступило что-то хищническое. Мирра стала как коршун, который выбрал цель.

– Тебя некому искать. Я знаю о тебе все. С чего бы мне начать? С того, что ты – Уранус, предводитель хакерской группировки «Невидимая армия»? Или с того, что ты самозванец, носящий имя, которым тебя никогда не нарекали? Или же мне начать мой рассказ с обычного мальчика по имени Войтех Врана, который искал правду, но так и не нашел?

Винсент ощутил невидимый удар. Ему на мгновение перекрыли кислород.

– У тебя такой символичный ник: Уран, планета-покровитель Водолея, под знаком которого ты появился на свет. Родился в Кракове, мать – полька, отец – чех, но он оставил вас еще до твоего рождения, – размеренно продолжала Мирра. – Ты никогда его не видел. До твоих четырех лет вы жили в Польше, потом переехали в Германию. А когда тебе было шестнадцать, твоя мама умерла. Рассказать, как?

– Да я помню, как.

Они смотрели друг на друга в молчании. Мирра продолжала приветливо улыбаться, и ее взор источал сочувствие, но не было, наверное, более лживого сострадания, чем это. Винсент снова потерял уверенность.

– Не ждал этого? – как зеркало отразила она его мысли.

– Откуда вы все знаете?

– Это моя работа – знать. Не пойми неправильно: я уважаю твою позицию. Ты ищешь правду, борешься за нее, хотя твоя первичная цель – просто разрушить все, а потом отвесить миру шутовской поклон на развалинах. Но мне нравится твой внутренний протест. Я ведь тоже… в некотором роде бунтарка.

И Мирра буднично пожала плечами.

Винсент ей не верил. Он следил за каждой черточкой ее лица, потому что был мастером по переработке разного рода информации.

От Мирры несло ложью и жадностью. Чутье никогда его не обманывало.

– И против кого идешь ты? – перешел Винсент на «ты».

– Против богов, – с той же милой усмешкой ответила она. – Некоторых ты видел. Но их на самом деле куда больше. Они – это пчелиный рой.

– Метафора так себе. Пчелы делают мед, опыляют цветы. Ученые доказали, что вымрут пчелы – вымрет и человечество. Так против тех ли ты идешь?

В ответ раздался смешок.

– Цепляешься к словам? Человечество выживет в любом случае, Винсент. Я ему помогу в этом. Не только пчелы делают мед.

За всеми этими образами и аллегориями лежало что-то другое. Не о меде речь и не о пчелах. Винсент понимал это, но истинную суть разговора знала пока только Мирра.

– Чувствую, что, как у всех грязных политиков, у тебя есть свое видение утопии, которое ты хочешь подарить миру.

– Я – щедрый человек, Винсент. И все делаю ради людей. Даже эта тюрьма… ради вас.

– Кто ты, черт возьми? – нахмурился он.

– Я – медиум. Это все равно что быть хакером, просто я получаю информацию без компьютеров.

– Могу представить.

– Как и ты, я сумею взломать что угодно. Но мои системы сложнее. Одним из ключей станешь ты. У меня есть для тебя работа.

Переход был неожиданным. Винсент окончательно понял, что Мирра – ненормальная, как и он, только еще хуже.

Он молчал, пока она наслаждалась своим коротким спичем. Мирра знала и понимала больше, чем все. И, боже, как же ей это нравилось… Винсент в жизни не встречал более самовлюбленной женщины. Это сквозило во всем: в ее хорошо контролируемых, но таких упивающихся собой интонациях, во взгляде, в позе…

– И что за работа? – наконец решил спросить он.

– Расшифровка древнего языка. Некоторые подсказки у меня есть, и я тебе их дам. А ты доведешь работу до конца.

– Почему ты думаешь, что я смогу, если ты не смогла? Сама сказала, ты – альфа-хакер, – усмехнулся Винсент.

– Здесь нужен другой подход, – снисходительно ответила Мирра. – Я знаю, на что ты способен, просмотрела тебя «от» и «до», Винсент, или… Войта, как звала тебя мама. Имя, которое ты предпочел забыть… Сейчас отдыхай. Работа будет потом.

Мирра проверила капельницу, поправила иглу и отправилась к двери. Винсент молча следил за ее передвижениями.

Происходящее ему не нравилось.

У выхода она остановилась и вновь посмотрела на Винсента со своей понимающей улыбкой.

– Ты не сделаешь ничего плохого, – покачала она головой. – Твоя мама всегда хотела, чтобы ты делал только добрые вещи. Это будет во благо.

Белая дверь за ней задвинулась. Винсенту хотелось взять капельницу и швырнуть ей вслед.