Соня Фрейм - Улей [litres]

Мирра смотрела на него с приклеенной улыбкой, и было сложно судить, что у нее на уме. Внутри нее шла какая-то борьба. Винсент охарактеризовал бы ее как сопротивление и восхищение.

– Но ты был бы рад выйти отсюда. Ты своевольный и не любишь цепей.

– Лучше научи меня, как возвращать мертвых. Мне кажется, это неплохое знание.

Это единственное, что Винсент ценил: информацию и навыки. Только таким пряникомего можно было приманить.

– Давай попробуем, а там видно будет. Но у меня тоже есть условия, Войтех, – она туманно улыбнулась. – Я не плачу´ наперед, понимаешь меня? Сделай дело первый – и я верну тебе должок.

– А где гарантия, что ты меня не кинешь? – резонно спросил он.

– Вера – твоя гарантия.

– Вера – удел тех, кто хочет быть обманутым.

– И это говорит крещеный мальчик, который знает наизусть Библию.

– Это первая причина, по которой я никому не верю, Мирра. Мне надо все попробовать на зуб.

Она приблизила к нему свое лицо и прошептала:

– Я дам тебе свободу и даже научу, как воскрешать. Я всегда даю людям то, что они просят. А когда ты отсюда выйдешь, тебя даже никто не тронет. Можешь снова совать нос в чужие компьютеры, я и следить за тобой не буду. Но сейчас тебе придется мне поверить, иначе наши дела не продвинутся. Глупо упрямиться.

Винсент диковато блеснул глазами и ответил ей одними губами:

– Договорились.

Его согласие вытекало из чистого расчета. Если Винсент – единственный, кто может постигнуть божественный язык, то он станет хранителем его тайны. Мирра ни черта от него не узнает, если не будет играть с ним по правилам.

Она кивнула с неоднозначной усмешкой, тоже это понимая. Винсент – даже связанный по рукам и ногам – все равно черт из табакерки.

– Только почему именно мертвых, Войта? – ее веки слегка опустились, а в голосе появилось еле уловимое понимание. – Ее ты не вернешь, знай об этом. Она давно переродилась, так уж устроены человеческие души. В большинстве своем они уходят в новый цикл жизни, в другом обличье и с чистой памятью. Вернуть можно только тех, кто застрял. Как это было с тобой.

Винсент помрачнел. Мирра опять начала грязную игру и запустила свои узловатые пальцы в его жизнь. Женщина-коршун, клюющая его печень в этой тюрьме с символичным названием.

– Ну что ты отводишь глаза? – ласково пропела она. – Смотри на меня, мальчик мой. Твоя мама давно среди людей. Я знаю твои мысли. Часто ты думал только об одном: «Будь я Богом, я дал бы тебе вторую жизнь. Будь я Богом, ты бы прожила ее лучше, чем первую». Но это уже сделали за тебя. Так в чем прок от возвращения мертвых, если смерти нет?

Мирра слегка сжала его ладонь, и ее глаза даже испустили искрящуюся лучистость. Ну просто фея-крестная, а не злая ведьма. Не хватало только веера из звезд, вылетавшего из-под полы ее халата, когда она уходила.

Дверь закрылась. Винсент остался один.

Эй, Рут, привет тебе с того света. Или с этого. Где бы мы с тобой ни были, мы все равно на обочине.

Знаешь, я всегда хотел иметь собеседника или друга – как посмотреть. Того, в кого я могу говорить как в бездонный колодец, и этот человек будет слушать. В моей жизни было не так много слушателей. Может, потому, что и рассказывал я редко.

Но сейчас, оказавшись в месте, где все началось (или закончилось?), я понял, что еще никогда не был до такой степени предоставлен самому себе.

Ты – единственный человек, которого я хочу видеть. Не знаю, почему. Я едва тебя помню, если честно. Ты была как блик в уголке фотографии. Но нельзя испортить кадр, который и так паршиво вышел. Поэтому ты ничего не испортила. Ты оставила след.

Мне кажется, ты слышишь меня, где бы ни была. Куда тебя вынесло из того мира? Может, реальность – это гигантские канализационные трубы, и когда кто-то спускает воду, мы такие: «А-а-а! Нас уносит, уносит!»? Вдруг трубы расщепляются, и вот мы уже в разных лужах. Сколько выходов во Вселенной? Ведут ли они все в один конец? Или же это и есть настоящая бесконечность: раз вылетев в трубу, ты несешься дальше и дальше, и нет никакого света в конце туннеля?

Много вопросов.

Мне просто нужен кто-то здесь. Я сохранил себя на Перекрестке благодаря твоему голосу, но когда ожил, то перестал его слышать. И от этого мне страшно. Кажется, теперь ты меня точно никогда не найдешь.

Или же просто сейчас моя очередь говорить. Я буду звать тебя и рассказывать обо всем, что есть в моей жизни. Ты будешь первая, кому я сам вверю правду.

Лови мои слова, Рут. Тяни их, как веревку, из тьмы, и вслед за ними выйду к тебе и я.

На следующее утро Мирра и ее сподручные внесли в палату сборный стол и присверлили его к стене. Следом вкатился и пружинистый стул. Все было белым. Винсента уже тошнило от этого цвета.

– А можно мне антикварный стол из красного дерева? – недовольно спросил он Мирру. – Сойдет и без позолоты. Я непривередлив.

– Бери то, что дают, – отрезала она.

Затем принесли лэптоп, и сначала Винсент почувствовал прилив сумасшедшей радости. Если у него есть хотя бы один работающий компьютер, у него есть все. Этим он измерял свое могущество. Но здравый смысл подсказывал, что доступа к Интернету не будет.

– Ты меня за дуру считаешь? – спросила Мирра, заметив вспыхнувший в его глазах огонек. – Тебе не нужен Интернет. Будешь работать с моей базой данных. В нее уже загружена вся информация, в том числе и словари всех вымерших языков. Обрати особое внимание на словари и хрестоматии демотических и иератических письменностей [15] Иератика, демотика – формы древнеегипетского письма. , а также на древнескандинавские и древнеисландские руны.

Винсент присел за стол и пробежался взглядом по содержанию базы данных.

– Ну а расшифровывать что?

– Это.

Мирра открыла папку, где хранились снимки огромных размеров. Винсент кликнул наугад, и на экране появилось что-то, похожее на обивку дивана с золотыми символами.

Это была макросъемка кожи, и каждый ее сантиметр украшали странные знаки, переливающиеся золотом. Внимание Винсента привлекла крохотная, почти незаметная деталь в уголке фотографии. Походило на прядь настоящих волос. Только ни у кого в природе волосы не переливаются янтарем.

Такое он видел только раз в жизни, перед своей смертью. Когда они выпустили из камер тех странных людей-светлячков…

– И чья эта кожа? – спросил он.

– Королевы богов, – незамедлительно ответила Мирра. – Или Королевы пчел, как ее называют.

– Она еще жива? Или вы освежевали ее?

– Она жива, умник. Мы просто сделали снимки ее тела. Нужно расшифровать каждый символ. Увеличь еще. Видишь, некоторые символы кажутся слитными, но на самом деле они раздельные. На компьютере найдешь самые разные графические редакторы, если нужно будет улучшить видимость… Тебе также принесут проектор. Монитор слишком мал для работы с таким разрешением…