Соня Фрейм - Улей [litres]

– Да мы купили нормальный кошачий наполнитель, а до этого она ему газетки бесплатные в лоток рвала. Конечно, вонь стояла до потолка…

– Вы?!

– Ну да. Мы тут живем, нравится нам это с ней или нет…

– А детей вы заводить не собираетесь?

– Тупая шутка, Рут. Ей лет под сраку.

– И где эта грымза?

– В магазине. Скоро будет.

Он вернулся к плите, на которой что-то аппетитно шкварчало. Рут даже не знала, куда сесть: все табуретки были заставлены мисками с остатками картофеля, яиц и еще бог знает чего. В итоге она плюхнулась прямо на пол. Но все равно была рада видеть Данилу. Хоть кто-то умеет быть довольным жизнью даже в самых скверных обстоятельствах.

– Как дела? – спросила она. – Как твое ученичество проходит?

– Нормально, – пожал плечами он. – Она мне показала, как выходить на Перекресток, ставить всякие защиты и подключаться к различным энергопотокам. Я ждал, что мы тут кур будем резать, но жертвоприношение оказалось не столь драматичным.

– М-м-м.

– Я вообще понял, что вся эта ритуально-обрядовая магия – просто средство, – продолжал живо болтать Данила, – способ подобрать ключи через символические предметы. Если ты достаточно крутой медиум, тебе вообще ничего не надо проводить, подключаешься к потоку напрямую. Кларисса сказала, что у меня это подсознательно работает. Отсюда мое патологическое везение. Я уже на нужной волне, де-е-етка.

Наконец-то Данила закончил с готовкой, навалил Рут тарелку драников и сел рядом на пол. Он умел настраиваться на собеседника через такие мелочи: повторить его язык жестов и позу… Рут всегда это замечала и слегка улыбалась.

– Это же просто картофельные оладьи…

– Да, но лучше, чем магазинные.

Некоторое время они ели, и слышался только звон вилок. Было и в самом деле вкусно. На кухню заглянул котяра и попытался сунуть рыжую морду в сметанный соус. Данила слегка шлепнул его тапкой, и Пушистик обиженно ушел, подняв хвост трубой.

– Я всегда завидовал кошкам, – сказал он, по привычке мотая носком ступни туда-сюда, – их наглости и тому, что их любят просто потому, что они пушистые и мурчат. Любят вообще за странные вещи…

– И за что бы ты хотел, чтобы любили тебя? – с интересом спросила Рут.

Они одновременно прислонились спинами к стене, отрешенно разглядывая на потолке тени качающихся за окном веток.

– Хороший вопрос… Не думал об этом.

– Но думал о том, почему любят кошек.

– Да, но их почти все любят. Человека любить сложнее: он не всегда миленький. Кота можно игнорировать как личность. Говорят, у животных и нет этой личности. А человеку мало иметь глазки как в аниме – сразу начинается жуткий кастинг по всем параметрам.

Хаблова, похоже, понесло на легкое философствование.

– Да необязательно, – сказала она. – Я вот вообще ничего от людей не жду.

– Ты любила кого-нибудь, Рут? – неожиданно нахмурился Данила. – До своей смерти?

Она помялась, а потом честно сказала:

– Я так и не узнала, что это такое. Были увлечения и драмы. Их часто путают с любовью.

– Хм-м-м…

Разговор они не продолжили, в двери заскрежетал ключ. Данила вскочил и начал хаотично собирать посуду.

– Брысь, – раздался в коридоре знакомый прокуренный голос.

– И тебе добрый день, – крикнула Рут, продолжая сидеть на полу.

Кларисса появилась, увешанная пакетами из магазинов одежды, и брезгливо переступила через Рут. С вытянутыми ногами та занимала почти все пространство небольшой кухни. На голове у бабки опять было черт знает что, и одета она была в очередное платье цвета вырвиглаз.

– Явилась… – пробормотала она, грохая пакеты на кстати освободившийся табурет. – Где кровь?

– В твоей комнате.

– Хорошо…

Ведьма присела на край стола, переводя дух. Рут впервые заметила, что она на редкость хреново выглядит: глаза впали, кожа обвисла сильнее прежнего. Она походила на сдувшийся воздушный шар. Пока она разглядывала бабку, та о чем-то тихо перебросилась с Данилой на незнакомом языке. Звучало как русский или сербский. Хаблов вдруг быстро исчез из кухни.

Рут видела очень сильную разницу. Они же друг друга на дух не переносили. Его нещадно унижали, да и он платил в ответ хамской монетой. А сейчас они выглядели даже как-то по-семейному. Что произошло за эти две с лишним недели? Откуда между ними мир и согласие? Да еще говорят на одном языке. В общем, ей это не нравилось, потому что казалось, что она теряет союзника.

Они с Хабловым были в одинаковом положении: два привидения, два пленника, два неудачника, в конце концов. Теперь он вдруг пристроился под боком Клариссы, а Рут осталась за бортом со всем этим Хеллоуином, который устроила для нее ведьма.

Колдунья привычно закурила.

– Давненько мы не виделись, – протянула она, тускло глядя на свою слугу.

Рут помнила, чем закончился их последний разговор. Она хотела слегка надавить на нее, но в итоге руки вывернули ей же самой.

– Ты умнее, чем я думала, Рут, – неожиданно выдала бабка, сдувая дым вбок.

– К чему это ты?

– Я знаю о твоей выходке.

На губах Клариссы мелькнула ухмылочка, и она даже облизнулась. Рут не отводила от нее мрачного взора, но сама ничего не говорила: мало ли что ведьма имеет в виду.

– Я про Альму, – спокойно добавила Кларисса. – Думаешь, я не в курсе твоих передвижений? Я всегда знаю, где ты и с кем. Что ты поехала в Кельн, я увидела почти сразу.

– Что же не остановила? – спросила Рут, не собираясь ее разубеждать.

– А зачем оно мне? – наклонила ведьма голову вбок. – Твои враги, ты и разбирайся. Но… честно, я думала, ты просто придушишь эту тетку. Это ведь так типично для тебя: агрессия, импульс, порыв. Ты же и после смерти – такая же тряпка, как и раньше была, просто перестала себя сдерживать. Но ты показала креативность, я даже слегка восхитилась.

– Как много ты обо мне знаешь, Кларисса?

– Я же сказала, что ты у меня как на ладони.

Рут подошла к ведьме вплотную. Даже сидя на столе, Кларисса была ниже ее, но все равно смотрела без страха и трепета. Хоть бы раз увидеть их в ее глазах, потому что Рут устала терпеть унижения.

– Ты в курсе, где я и что делаю, это правда, – тихим голосом согласилась она. – Но это не значит, что ты меня знаешь.

Кларисса философски приподняла брови и отработанным движением пальцев выстрелила окурком в сторону раковины. Раздалось шипение.

– Возможно. Но мне это и неинтересно. А вот как у тебя мозги заработали – да. Ты использовала то, что у тебя было, с умом. Взяла за шкирняк эту дешевку, вытянула из нее признание и выкинула на Перекресток для суда. Суд – тоже часть контрактной системы, ведь есть несколько сторон, условия между ними и иногда даже долги… Просто браво.

– Рада, что тебя это позабавило.