Дмитрий Емец - Дверь на двушку [litres]

– Верно. Без каблука, – признал Боброк. – И все?

Родион продолжал всматриваться:

– Обычно идут с пятки на носок, а тут с носка на пятку. И нигде ни один след не накладывается на другой… Они что, специально так шли, чтобы на чужие следы не наступать?

– Верно! Дальше! – поощрил Боброк.

– Ну… вес… мало они проваливались… следы очень неглубокие.

– Еще!

– А что еще? Ну, дошли до окна, ну, скрылись в доме. Шли спокойно, не бежали.

Боброк кивнул:

– Все верно, такая вот реклама: «Дошли спокойно – и ничего не случилось!» Но главного ты не заметил.

– А что главное?

– Эти следы ниоткуда не ведут!

– Как ниоткуда? – не понял Родион.

Боброк не ответил. Родион скользнул по следам глазами и тихо выругался, досадуя на себя, что не заметил этого сам. Следы возникали из пустоты.

– Теперь понял? – спросил Боброк. – Они пришли из дома спиной вперед! Это первое! А второе: их было не двое, а всего один! Он пришел в туристических ботинках. Вот там он их снял, переобулся в сапоги без каблука и вернулся в то же окно… А ботинки… Вон они валяются!

Боброк махнул тростью. Метрах в пяти от них валялись ботинки. Выглядели они так, словно вначале их вываляли в бетоне, потом подожгли, после чего потушили, окунув в грязь.

– Вон из одного ботинка кость торчит! Старого хозяина из него просто выдрали… Интересно, новый хозяин их так с костью и надевал, что ли? Как же у него ноги выглядели? – спросил Родион.

– Лучше этого не знать! – серьезно отозвался Боброк и, вонзив наконечник костыля в землю, направился к караулке. Приблизившись к ней, он толкнул дверь костылем. Выждал немного, стоя на пороге и чутко прислушиваясь, а потом подал знак Коре. Тот сунул руку под куртку и извлек короткую дубину, похожую на отпиленную лопасть весла. Верхняя треть дубины имела расширение, вдоль которого в дерево были вделаны зазубренные камни.

– Дубина племени майя! – сказал Даня.

– Ею и вдохновлялись! Все камни – с двушки , все из бывших закладок, – сказал Боброк. – Получить такой дубиной очень неприятно, особенно если ты эльб… Коря, давай!

Коря прыгнул внутрь. Боброк напряженно ждал, за локоть цепко придерживая Родиона, который тоже хотел ворваться:

– Тихо! Коря знает, что делать! Ты пока нет!

В приоткрытую дверь караулки Родион видел, что Коря вертится как шаман, перемещаясь по комнате из угла в угол. Любое новое место, куда он ступал, он прежде проверял минимум тремя ударами своей зазубренной дубины. Проверив первую комнату, он нырнул в коридорчик, после чего вновь вернулся.

– Все чисто! В той комнате у них был только один лаз! Я его сломанным стулом отметил! – сообщил он.

Боброк кивнул и, уперев костыль в порог, перебросил свое тело в комнату. Родион, Яра с Ильей и Кавалерия последовали за ним. Голодный Илья хныкал, и Яра, успокаивая его, делала смешные приседающие движения, напевая «А-а-а-а! А-а-а-а!». Илья же, откликаясь, напевал нечто в стиле «У-у-у-у!».

Внутри все было без затей. Железная печка. Какие-то книги учета, ржавый огнетушитель, на стене наклеенный лист с телефонами городских служб. Лист сохранился лишь отчасти, полосками, в тех местах, где сквозь бумагу просочился клей. Вдоль стены стояли два ветхих дивана, стол и шкаф с оторванными дверцами. В дыру в кровле проглядывало небо. Родион прошелся по комнате, выглянул в коридор и, вернувшись, хмыкнул.

– Очень странный дом, если это дом охраны! – сообщил он.

– Почему? – спросил Ул.

– Что обычно делают охранники?

– Охраняют.

– Чего охраняют?

– Какой-то объект, чудо былиин.

– Правильно! А эти охранники охраняли сами себя… На окнах такие решетки, словно тут уран хранился. Внутри еще одна дверь – железная, сплошная, реальная бронеплита… Будто они строили сейф, но не для денег, а сами для себя, чтобы отсидеться в этом сейфе, если что… А тут – смотрите! – Родион показал на четыре кресла с ремнями.

– Это что, людей привязывать? – спросила Яра.

Взглянув на Боброка и видя, что он не запрещает, Родион осторожно опустился в одно из кресел:

– Людей. Но не привязывать, а привязываться! Здесь все так устроено, чтобы можно было самому затянуть этот ремень, потом этот, потом этот. А сюда просто вставить руку. Ясно? В этих креслах охранники чего-то пережидали. Перед этим они закрывали бронедверь, а снаружи было еще окно с решеткой. Странновато, да?

– Да ну… ерунда… – дрожащим голосом возразила Яра. – Лучше не пугай меня… мне и так не по себе…

В поисках спокойного места, где можно было покормить Илью, Яра скользнула в соседнюю комнату. Ул сопровождал ее. Внезапно Яра издала неясный звук. Ул увидел, что она показывает ему на стену. На отвисших обоях было три послания. Первое представляло собой написанное бурым, с подтеками, слово «БЕГИ!». Второе было вырезано прямо на стене. Резали чем-то вроде скальпеля.

«проба проба странно говорить чужими голосами сознание просачиваться вдруг мы не совсем однако тут вот где здравствуйте кто не спрятался тот виноват но это сотрудничество не вражда выживает не сильнейший а кто выжил достигнуто взаимопонимание».

Пока Ул пытался понять смысл, Яра коснулась его руки, показывая на стену напротив. Ул повернулся, и у него перехватило дыхание. Вся стена точно узором была покрыта причудливыми буквами. И эти буквы были уже не вырезаны, а словно вытравлены кислотой.

«Это не не ненеловушка а парадокс мы слились в одном и не за что ездила добро в этом доме у живущий людей имеется счастье но не имеются люди иногда порой частный случай что такой не выжить как называется внезапно ничего незачем бояться уже совсем все друзья слон заинтересован Ваше удовлетворение – это наш успех я хотел инстинкт без ключа, но важная составная часть движение кроме в том числе исходя из однако но вы не выживете но мы желаем удача то есть хороший доброжелательный подход с наилучшими пожеланиями ваши».

– Ты понял, кто это написал? – шепнула Яра, дрожа.

– Да что тут понимать? – мрачно ответил Ул. – Тут и понимать нечего! С наилучшими пожеланиями наши…

Илья продолжал хныкать. В центре комнаты пол был проломлен. Рядом стоял стул со сломанной спинкой. Яра смутно припомнила, что Коря что-то говорил про стул, но что именно – забыла. И ей вдруг подумалось, что неплохо было бы сесть, потому что стоя кормить ребенка неудобно.

Яра шагнула к стулу, но вдруг остановилась и окликнула Ула:

– Посмотри на Илью!

Илья, которого Яра держала лицом от себя и непрерывно покачивала, со странным вниманием таращился в пустоту над стулом. И тут стул вдруг шевельнулся. Яра взвизгнула. Что-то скользкое, страшное, не столько видимое, сколько угадываемое, возникло из дыры в полу, обвило Яре ботинок, дернуло и без усилия поволокло ее в пустое пространство над опрокинутым стулом.