Ники Пау Прето - Корона из перьев [litres]

Сэв давно сделал выбор: притворяться, что он – не анимаг, скрывая дар, страдая от последствий. Выбрал трусость, безразличие к миру, потому что так проще, чем бороться. Он просто хотел выжить… так он себе говорил.

Выбор сделали и анимаги вроде Кейда. Рискуя свободой, они предпочли не скрывать своей сути, и эта смелость вызывала в нем стыд. Еще сильнее жег стыд, когда Сэв вспоминал родителей, погибших ради него. Они отдали себя наездникам, товарищам анимагам, а Сэв, забывая свою суть, умалял их жертву.

В глазах защипало. Не желая показывать Кейду слабость, Сэв толкнул его плечом и неверной походкой, мимо цепочки животных, пошел в сторону леса.

Сэв метался между деревьями, схватившись за голову. Его, точно тяжелым одеялом, накрыло воспоминаниями, и в мгновение ока он перенесся домой.

В тот день, когда все рухнуло.

Война крови два года как закончилась. Анимаги бежали из Золотой империи, ища спасения в недавно отколовшейся Пире. Семья Сэва жила на самой границе. Они отражали атаки империи, помогая беженцам скрыться.

Дело, говорил отец, не в политике, а в людях. Став врагом империи, Авалькира Эшфайр сделала ее врагами всех анимагов – и наездников, и простых людей. Магов ставили на учет, их сгоняли как скотину в стада, обвиняя в сочувствии мятежникам, предательстве и заговоре против империи.

В конце концов пришли и за родителями Сэва и прочими жителями Хиллсбриджа, их деревеньки. Пришли и за Сэвом.

Он как раз играл в поле, когда увидел вдалеке солдат. Родители дали четкий наказ: увидел имперцев – бегом домой. Он должен был выжить.

Но в то время Сэв еще не был тем трусом, каким стал сегодня. Тогда он хотел быть героем.

На ферме, ребенок ты или нет, а как только встал на ноги – уже работник. Сэв целыми днями собирал ежевику для знаменитых отцовских пирогов или помогал матери пропалывать сад. Потом носил воду и корм животным и запрягал волов в плуг.

Весной, когда паводок грозил смыть подъемный мост через реку, Сэв крутил ворот, убирая платформу повыше, пока вода не отступит. Река окружала их ферму, и когда мост был поднят, Сэв воображал, будто они на собственном острове и им ничего не угрожает.

Завидев солдат, Сэв подумал, что если успеет добежать до моста и поднимет его, то остановит ненадолго имперскую армию. Выиграет время, чтобы семья и соседи успели спастись. Стоял конец весны, и вода еще была высока, вброд реку так просто было не преодолеть.

Вот если бы Сэв успел, то стал бы героем. Сердце пело при мысли, как будут светиться гордостью лица родителей. Он уже представлял, как селяне по пути к убежищам славят его за находчивость. Никто не пострадает. Никто не умрет. И все – благодаря Сэву.

Он бежал к реке по топкой земле, а последние несколько шагов к лебедке так и вовсе скользил. Солдаты оказались куда ближе, чем он думал, и от страха руки сделались непослушными. Звон металла и топот сотрясали воздух. Сэв изо всех сил, задыхаясь, крутил ворот, и тут ему на лицо упала первая капля дождя.

Капля сменилась моросью, и ручка ворота сделалась скользкой. Ноги тонули в грязи.

Солдаты остановились на том берегу, а Сэв едва ли поднял мост на фут. Бежать было поздно.

Раздался окрик – команда – и вперед вышел солдат с заряженным самострелом.

Солдат целился в Сэва, а тот стоял, не в силах даже пошевелиться. Мускулы одеревенели.

А потом дробь дождя прорезал яростный клекот, и не успел стрелок нажать на спуск, как в грудь ему вонзилась подожженная стрела. Сэв обернулся и увидел, как мимо проносится его мать верхом на пламенеющем фениксе. Она выпустила еще с дюжину стрел в солдат. Те пригнулись, вскинув щиты, а Сэв не успел увидеть, что было дальше, потому что его схватили за плечи сильные руки – и оторвали от земли.

Он очутился в седле перед отцом, и верхом на фениксе они круто разворачивались, улетая прочь от места сражения. Это был первый и последний полет Сэва, а он всю дорогу ревел от страха, так и не сумев подивиться головокружительной высоте и скорости.

Сэв опомниться не успел, как отец спустил его на землю, оставив на ведущей к дому тропинке.

– Все будет хорошо, сынок, – пообещал он, запрыгивая назад в седло и разворачиваясь к Сэву. Его уверенный тон успокаивал, как всегда, пускай на них и напали, а его супруга сейчас в одиночку сдерживала солдат. – Беги со всех ног в убежище. Ты ведь помнишь, где оно? У развилки налево. Ну, беги, Сэвро, и не оглядывайся.

Сэв послушался: ноги скользили по раскисшей земле, – но на вершине холма он все же обернулся.

Объятые пламенем, его папа с мамой пикировали на солдат, оставляя следы из тел и выжженные полосы на земле. Несмотря на страх, сердце подскочило от радости при виде родителей, которые расправлялись с солдатами – те уже бросились врассыпную, бежали назад за холм… Навстречу подкреплению.

Солдат прибавилось вдвое, втрое. Они волнами накатывали на холм. За передовым отрядом шел основной.

За спиной у Сэва селяне и фермерские работники спешно грузились в повозки, прихватив кто припасы, кто животных. Если бы не родители Сэва, солдаты уже перешли бы реку и учинили разгром, убивая людей, с которыми он рос: друзей, соседей, родственников.

А над сражением отец и мать взмыли вверх, кружили, обмениваясь знаками. Мост горел, но солдаты привели с собой повозки, нагруженные боевыми механизмами, лестницами и катапультами. Река бы их не задержала. Их уже ничто не останавливало.

В глубине души Сэв понимал, на что решились родители. Может, потому и стоял на месте, смотрел. Может, знал, что больше их не увидит.

Фениксы разгорались все ярче и горячее… пока не сделались подобны палящему солнцу, низко висящему в небе. Вскоре Сэв уже перестал различать родителей, да и самих фениксов. Он видел лишь огонь и свет.

С треском и криком, которые навсегда раскаленным клеймом впечатались в память Сэва, птицы спикировали на врага как две огненные стрелы. Раздался взрыв, от которого во все стороны разошлись волны жара. Даже Сэва, стоявшего за сотни шагов, сбило с ног. Встав, он увидел сломавших строй и вопящих солдат империи, пылающие посевы.

Сэв, следуя отцовскому наказу, наконец побежал. Он знал, что огонь распространится на ферму, поглотит все: и дом, и конюшни, и ежевичные кусты – все знакомое и привычное. Он мчался по дороге вслед за селянами… и лишь к ночи, все еще не достигнув убежища и даже не увидев хвоста колонны, понял, что свернул у развилки не там.

Сэв оказался в небольшой деревушке, стоявшей дальше по течению реки и уже захваченной империей. Его приняли за обычного сироту, посадили в повозку вместе с горсткой других детей и отправили в Аура-Нову. Там он быстро усвоил, что анимагам в империи живется очень несладко, и скрыл свою суть. Научился он и другим премудростям: как оставаться незамеченным – для тех же задир в приюте или солдат на улицах, которым было важно пополнить число рабов. Он научился попрошайничать, брать взаймы, воровать. А еще – закрывать глаза на то, что возмутило бы и заставило драться другого, старого Сэва.