Ники Пау Прето - Корона из перьев [litres]

Тристан погрузился с головой и вынырнул. По его телу сбегали струи воды. Он убрал волосы с лица и, моргая, взглянул на Веронику:

– Ник, тебе бы поспать.

С этими словами он отвернулся и сел на скамейку. Откинулся на бортик и закрыл глаза.

Вероника, дрожа всем телом, сползла по стенке. Как можно быстрее оделась, кое-как влезла в брюки, слишком долго провозившись с завязками. Выскользнула наружу и стремглав помчалась к баракам, дав себе зарок больше носу не казать в баню.

5 день 3 месяца 169 г.п.и.

Ксе Ония!

Знаю, ты на меня злишься, но сейчас нам нельзя разлучаться. Они ведь только этого и хотят. Как ты не видишь?

Письмо отправляю тебе с Нефирой, моим лучшим голубем. Твой ответ придет ко мне через два дня.

Прошу, не молчи.

Свое обещание помогать ей с тренировками Тристан сдержал уже наутро и упорно продолжал выполнять обещанное в последовавшие дни.

Он не стал учить Веронику стрельбе из лука или работе с ножом или копьем. Нет, он заставил ее бегать. Видя разочарование Вероники, Тристан объяснил, что сила и выносливость куда важнее.

Каждое утро перед рассветом они встречались во внутреннем дворике. Тристан уводил ее за стены поселка и дальше – вверх, по круто вьющимся ступенькам к верхним укреплениям, защищавшим земли. По узким тропкам через всю вершину, через кусты и высокую траву и вниз – по крутым скальным уклонам, окружавшим плато. Вероника знала, что ради нее Тристан замедляет темп, но и так упражнение выматывало как ничто иное прежде.

Терпением Тристан обладал поистине бесконечным: толкал ее в бок, когда она, растягиваясь, опускала взгляд, или останавливался «перевести дыхание» – явно ради нее. Примерно неделю из-за слабости и неподготовленности Вероники к своим обычным обязанностям оба приступали с опозданием. В ворота крепости вбегали с лучами поднявшегося солнца, золотящего склоны горы.

Подмастерья уже собрались на площадке, готовясь к собственным утренним занятиям. При виде Тристана и бегущей за ним Вероники они помахали ему.

Легкие горели, ноги подкашивались. Тристан же, напротив, с виду совсем не устал, ему, казалось, бег дается легко, только легкая испарина выступила на лице. Вероника, упираясь ладонями в колени и хватая ртом воздух, ненавидела его за это.

– Кто твоя тень, Тристан? – поинтересовался Андерс, отделяясь от толпы.

У него была светло-коричневая кожа уроженца Северной Арбории, а темные кудри вились у крупных ушей. Его родители были артистами, и он унаследовал от них если не талант, то любовь к представлениям и потехам. Его не слишком звучный певучий голос то и дело раздавался из казармы, трапезной или с вышины, когда он пролетал мимо на фениксе. Арборийцы были известны благодаря своему искусству, однако славились на всю империю не только музыкой и лицедейством, но и лучшей мебелью и резьбой по дереву, а еще – изделиями из кожи. У Андерса на толстых манжетах рукавов красовалось тиснение: строки из песен, стихов и фамильные узоры, – хотя надевал он их только за ужином. Коммандер запретил любые излишества и украшения, нарушавшие общий строгий вид учеников: одинаковые куртки и броня в дозоре, короткие причесанные волосы и гладко выбритые щеки. Еще в империи наездники прививали ученикам такой образ; косицы, личные и племенные украшения носили только мастера.

– А, это Ник, на конюшне работает, – ответил Тристан.

– С каких пор конюхи занимаются с подмастерьями? – спросил Летам. Он был очень похож на своего брата Лорана: та же светлая кожа, волосы как золотая нить и синие глаза, распространенные среди южан.

– С тех самых, как велел коммандер, – услужливо вставил Эллиот, напомнив всем о наказании Тристана, свидетелями которому были все.

– Ах да! – улыбнулся своей широкой улыбкой Андерс и озорно посмотрел на Тристана. – Последний воспитательный приказ коммандера. Скажи-ка, Ник, ты уже привел этого подмастерье в должный вид?

Тристан, глядя в землю, покачал головой и чуть заметно улыбнулся. Вероника не понимала: почему он не ответит на шпильку – с ней-то он горазд поспорить, – но тут до нее дошло: речь об отце Тристана, а его положение и власть над ними ставили самого Тристана в затруднительное положение. Он не обычный ученик, ведь все видят в нем коммандерского сынка, но в то же время у него нет власти. Неудивительно, что он так рвется к повышению – ему надо одержать верх над остальными.

– Он и без меня был неплох, – решительно заявила Вероника, и Тристан бросил на нее удивленный и вместе с тем благодарный взгляд.

– Ну, раз уж слуги у нас тут гоняют подмастерьев, мне бы не помешала прачка с плеткой, – сказал Летам, ухмыляясь и поигрывая бровями. – Или кто-нибудь из кухарочек Морры…

– Бедняжка Летам, все плачет, какой он одинокий. Почти как наш Эллиот, что бегает и бегает домой к девчонкам, – сказал Андерс, приобняв за плечи будущего стюарда.

– Ничего я не плачу, – возмутился Эллиот и, вспыхнув, скинул с себя руку Андерса. – И ничего я не бегаю. Я к сестре езжу, а не…

– Оставьте его, – скучающим голосом произнес Ронин. Он был одним из старших и явно устал от шуточек Андерса и Летама.

– Ник со мной согласится, да? – спросил Андерс, обнимая уже Веронику. – И ты бы не прочь, чтобы тут было больше девочек?

– Еще бы, – ответила Вероника.

Все довольно рассмеялись, но она имела в виду не то, о чем говорили парни, – ей просто хотелось, чтобы среди наездников было больше девушек. Она устало взглянула на Тристана, но тот, как ни странно, отвел глаза. И отчего-то покраснел. Неужели стеснялся ее присутствия? Веронику задиры не смущали: их терпеть куда проще, чем постоянные издевки и ядовитые замечания Вал. Зато они смущали Тристана. Надо бы сменить тему.

– Так я о том, – сказала Вероника, совсем как Эллиот смахивая с себя руку Андерса, – чтобы среди учеников появились девчонки. Чтобы и они учились.

– Ну, хоть в чем-то вы с Эллиотом согласны, – все так же ухмыляясь, заметил Андерс. – Ты за этим тут?

У Вероники замерло сердце:

– В каком смысле?

– Чтобы заниматься? – вскинул брови Андерс.

– О, да. Вроде как. Я…

– Я тренирую его для следующего набора рекрутов, – пояснил Тристан.

– Какой в этом прок? – спросил Ронин.

– То есть как? – спросила Вероника. Она не могла понять, что за тон в его голосе: неприятие или просто отсутствие интереса, как прежде?

Он стрельнул взглядом в сторону Тристана, посмотрел на остальных:

– Ну, знаешь…