Терри Пратчетт - Шляпа, полная неба

Да. Теперь мы это знаем. Теперь в нас есть эхо тебя. У нас есть… понимание, сказал роитель.

Поэтому теперь мы просим исполнить одно желание. Желание, которое все исправит.

— Да, — сказала Тиффани. — Последнее желание, третье желание всегда таково. «Пусть станет так, будто всего этого никогда не случалось».

Научи нас, как умереть! — взмолились все голоса роителя.

— Я не умею!

Все люди знают дорогу в небытие. Вы ходите по ней каждый день своих коротких, коротких жизней. И ты ее знаешь. Если бы мы тоже могли узнать… Мы завидуем вам. Вы умеете заканчиваться. Вы очень талантливые…

«Я наверняка знаю, как умереть, — подумала Тиффани. — Где-то в глубине души. Надо только поразмыслить… надо шагнуть через «не могу»…»

Она подняла повыше сверкающую путанку. Оттуда по-прежнему били лучи света, но Тиффани она была больше не нужна. Она нашла свой центр и теперь пропускала силу через него. Главное — держать равновесие.

Свет померк. Явор Заядло так и висел на нитях, волосы его встали дыбом, и голова напоминала большой рыжий шар. Выглядел он как пыльным мешком фистукнутый.

— Шышлык бы зарррезал! — заявил он.

Тиффани опустила его на землю (Фигль слегка покачнулся — похоже, у него кружилась голова) и убрала остатки путанки в карман.

— Спасибо тебе, Явор, — сказала она. — А теперь тебе лучше уйти. Дело становится… слишком опасным.

Это она, конечно, зря сказала.

— Никуды я ни пойду! — заорал он. — Я Джинни обесчал за тобой призырить! А ну, давай поприкончим с этим!

Спорить было бессмысленно — Явор уже принял боевую стойку: чуть присел и сжал кулаки, пылая воинственной решимостью.

— Спасибо, — сказала Тиффани и выпрямилась.

Смерть всегда следует за нами по пятам, размышляла она. Жизнь заканчивается — и Смерть тут как тут. Значит… он рядом. Совсем рядом.

Пусть это будет дверь. Да, большая старая дверь, деревянная. Из потемневшего от времени дерева, вот.

Она повернулась. Позади нее была черная дверь — не в стене, а прямо в воздухе.

Петли заскрипят, подумала Тиффани.

Она толкнула дверь, и петли заскрипели.

«Ага, — думала Тиффани. — На самом деле все не совсем так. Я просто рассказываю себе сказку, которую мой разум в состоянии понять, я обманываю себя ровно настолько, чтобы все получилось. Вот и надо продолжать балансировать на этой грани, чтобы все получалось и дальше. А это столь же трудно, как не думать о розовом носороге. Но если матушке Ветровоск удается не думать о нем, то и я смогу».

За дверью простиралась пустыня: черный песок под тусклыми звездами. На горизонте виднелись горы.

Ты должна проводить нас, сказали голоса роителя.

— А вот эт’ не надыть, — отсоветовал Явор Заядло снизу. — Я этому чучундре ни на раз не верю.

— В нем заключена часть меня, — сказала Тиффани. — И вот ей я доверяю. Я ведь говорила, тебе не обязательно идти со мной, Явор.

— Нды? И что, я бу зырить, как ты топс-топс тудыть одна-одинеха? Не наждешься!

— Явор, твой клан и жена рассчитывают на тебя!

— Ах-ха, и ежли я даду тебе одной шагнуть чрез порог Смерти, я их запозорю навек!

«Так вот, — подумала Тиффани, глядя во тьму за порогом, — вот в чем заключается наша работа. Мы храним границы. Мы помогаем тем, кто не может сам найти дорогу…»

Она глубоко вздохнула и перешагнула порог.

Ничего не изменилось. Песок под ногами казался крупным и чуть поскрипывал, как она и ожидала, но если шаркнуть ногой, туча песка оседала медленно, как мельчайшая пыль, чего Тиффани не ожидала совсем. Воздух был не холодный, но разреженный и будто колючий.

Дверь за спиной мягко закрылась.

Спасибо, сказали голоса роителя. Что теперь?

Тиффани посмотрела по сторонам, потом на звездное небо. Все звезды были незнакомыми.

— Теперь, наверное, ты умираешь, — сказала она.

Но нет меня, который мог бы умереть, возразил роитель. Есть только мы.

Тиффани набрала в грудь побольше воздуха. Весь фокус в словах, а со словами она обращаться умела.

— Я расскажу тебе одну правдивую историю, — начала она. — Давным-давно мы были маленькими, похожими на кляксы созданиями и жили в море, потом рыбами, потом ящерами и крысами, потом обезьянами, а по пути успели побывать еще тысячами других существ. Вот моя рука — когда-то она была плавником, вот другая — когда-то на ней были когти. Мои человеческие зубы — это клыки волка, резцы кролика и жевательные зубы коровы. Наша кровь солона, словно море, из которого мы вышли. Мы пугаемся, и крохотные волоски на нашем теле встают дыбом — точь-в-точь как в те времена, когда вместо них у нас была шерсть. Мы носим в себе свое прошлое! Все, чем мы были, прежде чем стать собой, — по-прежнему в нас. Хочешь услышать, чем закончилась история?

Расскажи нам! — попросил роитель.

— Я такая, какая есть, потому что состою из наследия моих родителей, и их родителей, и всех моих предков. Весь мой облик, цвет моих волос — все от них. Я такая, какая есть, потому что люди, которых я встречала, заставили меня думать так, а не иначе. Я сделана из них всех. Так кто тогда я?

Ты — то, что рассказывает нам эту историю, ответил роитель. Ты — то, что ты есть.

— Ну… да. Но ведь и ты так можешь. Вот ты говоришь о себе «мы» — кто это говорит? Кто говорит «мы — не я»? Ты ничем от нас не отличаешься. Просто мы гораздо лучше умеем забывать. И знаем, когда не надо слушать свою внутреннюю обезьяну.

Мы не понимаем, сказал роитель.

— В голове каждого из нас есть обезьяна из прошлого, обезьяна, которая хотела быть главной в стае, — сказала Тиффани. — Когда происходит что-то неожиданное, она бросается в драку. Она не думает. Она действует в ответ на обстоятельства. Быть человеком означает не слушать обезьяну, ящера и другие голоса из прошлого. Но когда ты вторгаешься в головы людей, то заглушаешь человеческие мысли. Ты слушаешь обезьяну. Обезьяна не знает, что ей нужно, она знает, чего она хочет. Так вот, ты — никакие не «мы». Ты — это «я».

Я, мне… — сказал роитель. Я. Кто я?

— Хочешь, у тебя будет имя? С ним станет легче.

Да. Имя…

— Мне всегда нравилось имя «Артур».

Артур, повторил роитель. Мне тоже нравится «Артур». И если я есть, я могу перестать быть. Что происходит потом?

— Все те, чьи разумы ты подчинил себе… разве они не умирали? — спросила Тиффани.

Умирали, сказал Артур. Но мы… но я не видел, как это было. Они просто исчезали.

Тиффани оглядела бескрайние пески. Никого, кроме них, не было видно, и все же она уловила легкое движение. Как будто краем глаза удалось заметить игру света на том, чего она не должна была видеть.

— Думаю, — сказала Тиффани, — надо пересечь пустыню.

И куда я тогда попаду? — спросил Артур.

Тиффани ответила не сразу.