Николай Степанов - Сила воли [litres]

Очнулся один из гонцов, только когда колесо телеги попало в большую колдобину и обоих сильно встряхнуло.

– Да что ж такое! – воскликнул ветеран, вдруг заметив, что едут они не по той дороге. – Не иначе нечистая попутала.

Его напарник по-прежнему оставался под чарами незнакомки: устремленный в никуда взгляд осоловевших глаз, приоткрытый рот и бессмысленная улыбка.

– Прокош, хорош лыбиться! – Старик отвесил парню смачный подзатыльник.

– А? Чего? Где мы? – пришел в себя тот.

– Чего-чего… – пробурчал дед. – На ведьму мы с тобой наткнулись. Заворожила и с дороги сбила, гадина. Одного не пойму – чего ей надо было, куда подевалась?

Ни один, ни другой не могли вспомнить, о чем разговаривали. В сознании запечатлелось лишь круглое лицо красавицы да огромные зеленые глаза.

– Ведьма не может быть такой красивой, – мечтательно произнес Прокош.

Ветеран проверил, на месте ли оружие. Убедившись, что ничего не пропало, немного успокоился, но на молодого прикрикнул:

– Кто тебе сказал, что она красивая?!

– Так я же своими глазами видел.

– Видел он, – пробурчал старый воин. – Что она захотела показать, то и выставила. А на самом деле… – Мужчина сплюнул с досады.

– Эх, вот бы мне такую красавицу в жены! – мечтательно произнес парень.

– Хорош слюни распускать! На тракт надо выбираться. Или собрался в лесу заночевать?!

– Так нам же в Смоленск быстрее надо.

– Вот и спрыгивай с телеги! Рядом побежишь. Лошадка налегке шибче потрусит. А тебе надобно мозги проветрить.

Сам он тоже соскочил с повозки и ускорил ход.

«Молодец Буян! Видно сразу, боевого опыта ему не занимать. А вот я слабоват оказался. Мог бы и сам догадаться за собой людей вдогонку направить. Но я же гордый, все умею, ничего не боюсь! – Размышляя по пути на встречу со шведским шпионом, Еремеев прошелся катком критики по собственным ошибкам. – В результате остался без поддержки, чуть не попался и сейчас мог бы следовать этой дорожкой под конвоем. Если бы не Евсей, как знать, чем бы все закончилось. Да и подошедший Салех оказался более чем кстати. Степняки обезвредили наблюдателя, подстрелили голубя и не дали уйти гонцу. А ведь я еще обещал обучать их самбо. Вот жизнь – минуты свободной не найти! Неужели это никогда не кончится?»

Салех в разговоре с командиром сознался, что «заблудился» он по приказу крашенского воеводы. Поход оказался весьма удачным для его небольшого отряда: ученики незаметно подкрались к деревне, разведали окрестности, обнаружив подозрительного типа на дереве, а затем сами организовали наблюдение, что помогло перехватить почту.

«Буяна обязательно отругаю за самовольство, а потом награжу за смекалку и спасение командира. Но сначала главное: вырвать из лап негодяев Зарину», – решил Александр.

Когда Еремеев заметил сторожку, его лошадка остановилась как вкопанная. Она до этого жалобно ржала да все норовила свернуть в сторону, а тут словно оцепенела.

«Не зря место гиблым зовут, – подумал Александр. – Холодом потянуло еще до того, как неожиданно поблек солнечный свет, а ведь ни одной тучки на небе. И еще тишина… Мертвая. Кто же тут поработал? Вроде болото рядом, может, кикимора? Нет, на болотах я бывал, и не раз, там подобной тоски не ощущалось. Или хандра лишь на меня набросилась? Так нет, кобылка совсем извелась, того и гляди – с седла сбросит. И зачем Кочебор меня позвал именно сюда? Наверняка неспроста, только гадать некогда».

Еремеев не стал мучить животное. Спешился, снял с седла колчан с эльфийским луком и стрелами, повесил его на плечо и двинул вперед. Пройдя всего несколько шагов, заметил, что в траве появились изумрудные оттенки. Красиво? Пожалуй, да, но от этой холодной красоты стало еще муторнее. К тому же трава начала прихватывать сапоги, и выдирать их приходилось с трудом, словно из трясины. Дальше – больше. Около самой земли возникла сизая дымка. Сначала едва заметная, но по мере продвижения вперед она становилась все гуще и поднималась все выше. Когда до избушки оставалось метров тридцать, туман добрался до колен.

«И здесь колдовство, чтоб ему провалиться! Да еще какое-то вязкое, холодное и тягучее. Идешь словно в киселе, который из тебя все соки вытягивает. Неужели Кочебор лучшего места найти не мог?»

Вскоре Александр почувствовал еще и монотонный… то ли вой, то ли гул. Вроде и негромкий, но было в нем нечто жуткое, от чего хотелось поскорее покинуть поганое место.

Поднявшись на крыльцо, Еремеев остановился.

Бревенчатое сооружение чем-то напоминало избушку Бабы-яги из русских сказок. Правда, курьи ножки пока не просматривались. Впрочем, и окон Александр не заметил, а дверь – вот она, только дерни за ручку…

– Эй! – крикнул Еремеев. – Есть там кто живой?

– Зайди – узнаешь, – донеслось в ответ.

«Такое ощущение, что звук со всех сторон идет, да еще эхо… Откуда оно здесь? Точно, место нехорошее, моя лошадка сразу деру дала, стоило ее отпустить. А ведь придется внутрь заходить. Зря, что ли, ехал?»

– Может, поговорим на свежем воздухе? – предложил Александр.

– Здесь под открытым небом лучше не задерживаться, – снова донеслось со всех сторон. – Недолго и помереть.

Это Еремеев уже почувствовал. На организм навалилась тяжесть, которая с каждой секундой лишь усиливалась. Он потянул за ручку и оказался внутри крохотной прихожей. Дальше – еще одна дверь, за ней комната без окон, стол, кресло, лавка, табурет и горящая лампа, подвешенная под таким же бревенчатым, как и стены, потолком.

В комнате ему стало легче. Александр осмотрелся. Никого не обнаружив, хотел задать вопрос, но тут с громким стуком закрылась дверь. Он вздрогнул, вжав голову в плечи.

– Садись, Данила, в ногах правды нет. – Голос теперь исходил сверху, эхо пропало.

Взгляд остановился на кресле, затем переместился на лавку, приставленную к стене, и коснулся табурета, опрокинутого на пол.

«Ловушка? Сяду в кресло, а оно окажется с секретом, и вряд ли для гостей приятным. Лавка?.. Тоже доверия не внушает… Похоже, я становлюсь параноиком. Впрочем, лучше быть живым параноиком, чем мертвым кем бы то ни было». – Он подошел к табурету, поднял его и присел.

– Что дальше? – спросил Еремеев.

– В кресле было бы удобнее.

– Для кого? – В голосе собеседника Александру почудилась досада.

– Перекусить не желаешь? – Тот проигнорировал вопрос.

– Обойдусь. Не для того сюда прибыл.

– Вольному воля, – доносившийся сверху голос начинал раздражать.

– Ты, что ли, Кочебор? – Александр всмотрелся в потолок, пытаясь рассмотреть хоть какую-нибудь дыру.

– Можешь так меня называть.

– Ты где?

– Рядом, но вне досягаемости.

– А что так, боишься? – задал вопрос Еремеев.