Дмитрий Байкалов - Звездная пирамида

– Подключайся.

И целый час мы только и делали, что слушали имперские новости. Половину не понимали вообще, а от второй половины у нас глаза на лоб лезли. Вот ведь как живут в центре империи! Вот о чем там думают, вот чем озабочены! Очень скоро у меня голова пошла кругом, и тогда я решил не запихивать в нее то, чего я не понимаю и что нас не касается. Сразу стало легче. Ной размечтался было о том, что в новостях расскажут о нас, поскольку мы такие удачливые вербовщики, да куда там! Нет монстра крупнее империи, и Суррах – ее столица. А кто такие мы и наша Зябь? Козявки на восьмом уровне пирамиды.

Было обидно, но обиду я проглотил и стал слушать дальше. Где-то в Галактике, но очень далеко от нас, по-прежнему шла война каких-то кружочников с какими-то полосатиками, где-то разразилась эпидемия, и туда направлялась помощь, а на самом Суррахе все еще тянулась эпическая – так диктор сказал – тяжба за планетную систему звезды Гердар. Если я верно понял, там насчитывалось с дюжину обитаемых планет, формально объединенных общим правительством, и кто-то решил заполучить всю дюжину одной вербовкой. Везет же людям! Я бы и от полудюжины не отказался, договорился бы полюбовно с конкурентом, не затрудняя имперский суд…

А потом – Ной отчего-то весь напрягся – пошло сообщение о Больших ежегодных галактических гонках на биозвездолетах стандартного класса. Старт тогда-то (уже скоро) из системы Сурраха, маршрут такой-то (я прикинул – почти через всю Галактику), финиш опять в системе Сурраха. Призовая сумма в этом году… ого!..

– Выключи, – сказал мне Ной, да таким тоном, как будто он, а не Ипат наш командир. – Мы уже услышали все, что нам надо знать. Нам нужно лететь к Сурраху.

– Хочешь принять участие в гонках? – догадался я.

Еще бы мне не догадаться – у меня возникла та же мысль.

– Хочу победить в гонках, – твердо сказал Ной. – А ты – нет?

– Можно попробовать, – сказал я. – С нашим «Топинамбуром»… только имей в виду: у наших соперников тоже небось будут непростые звездолеты.

– Но шанс у нас есть, особенно если управлять будешь ты. – Ной усмехнулся, отлично понимая, что творится сейчас в моей душе. – Да и столицу империи посмотрим, а, Ипат? Что скажешь?

Ипат закряхтел и принялся морщить лоб. Видно было, что ему и хочется, и колется.

– Нам лететь вербовать надо, – пробубнил он наконец. – Нас для чего послали?

– Правильно! – сейчас же поддержал его Ной. – Золотые слова. Мы и полетим, и займемся вербовкой. Завербуем Суррах.

Мне показалось, что кто-то выдернул из-под меня пол, слегка стукнул чем-то мягким по маковке и одновременно влил в горло что-то пьянящее. А что показалось Ипату – не знаю. Он очень долго сидел с выпученными глазами и разинутым ртом. Как рыба.

И был так же разговорчив.

Давно уже «Топинамбур» отключился от канала трансляции имперских новостей и теперь дрейфовал в ничем не примечательной точке пространства, скучая в ожидании приказа. Звездолет был в состоянии потребить столько информации, что и тысяча человек не угнались бы за ним – тут счет пошел бы на миллионы. Да если бы только потребить! А рассортировать, а поднести на блюдечке, да так, чтобы командир корабля сразу разразился лихим приказом, а не скреб в затылке?.. «Топинамбур» мог это сделать и сделал, он ждал приказа – а его все не было. Не будь квазиживые корабли сверхтерпеливыми – как бы могли они вынести ужасающую медлительность человеческого ума?

И корабль покорно терпел. А внутри него, в раздавшейся вширь рубке, совмещенной теперь с кают-компанией, гремела буря местного масштаба.

– Никакого тебе Сурраха! – грохотал Ипат, нависая над Ноем. – Чего захотел!.. Скучно тебе стало? Столицу осмотреть решил? Турист какой!.. Обдумай следующую вербовку, вот скука и отступит. Нас ждут на Зяби! Напомнить тебе, зачем нас послали?

– А что, и напомни. – Ной вовсе не выглядел испуганным.

– Вербовать нас послали, вот зачем!

– Очень хорошо, – не стал спорить Ной. – Вербовать. Спасибо, что просветил меня, а то я и не знал. – Он хихикнул. – Ну конечно же, вербовать. А для чего?

– Для пользы Зяби!

– Тоже верно. Не поспоришь. А в чем она, польза Зяби?

Ипат замолчал, озадаченный: знал по опыту, что Ной завлекает его в ловушку, но был не в силах понять, где она. Ответил Цезарь, явно подыгрывая Ною:

– Чтобы завербовать пять планет и чем скорее, тем лучше.

– Каких планет?

– Ну… хорошо бы богатых.

– То есть не таких отсталых, как наша Зябь, – уточнил Ной. – А значит, процветающих, готовых платить и уверенных, что от присоединения к имперской пирамиде они получат больше, чем потеряют. Пока мы имеем одну планету, худо-бедно удовлетворяющую этому условию. – Ной покосился на дарианку. – Этой вербовкой мы, по сути, уже вызволили Зябь из кабалы. Хорошо? Да, неплохо. Достаточно этого? Вот уж вряд ли.

– У нас в активе еще Хатон и Казарма, – напомнила хорошо выспавшаяся и потому непривычно рассудительная Семирамида.

Ной противно захихикал.

– Ценное приобретение, нечего сказать! Хатон заплатит паутиной, а с Казармы пока и взять-то нечего. Да и завербовали мы только половину планеты…

– Женщины нам обещали, что уломают мужиков, – заявила Семирамида.

– Ах, женщины обещали? Ну, тогда коне-е-ечно… – издевательски протянул Ной. – И все равно польза от Казармы вроде бульона от варки яиц. Ну какой доход может быть у такой планеты? Смех один. Лет через десять и с нашей помощью – ну, может быть… Но думаю, что не через десять, а через сто!

– А чего бы ты хотел? – сказал рассудительный Ипат. – Лучше хоть какая-то вербовка, чем никакой.

– Да? – взвился Ной. – Если бы нам было разрешено вербовать сколько угодно планет, ты был бы прав. Но нам разрешены только пять вербовок. Пять! И три из них мы уже сделали. Сколько осталось? Ну-ну, поднатужься, вычти три из пяти.

– Ну, две вербовки остались, – тектонически прогудел Ипат. – И чего?

– Эти две будут такими же, как две предыдущие?.. Не слышу! Не такими же? А какими? Еще хуже?

Ипат заворчал, как вулкан, собирающейся стрельнуть вулканической бомбой.

– А вот орать на командира не надо! – неубедительным, зато пренеприятным ломающимся голосом высказался Цезарь. – Ша!

– Это ты мне говоришь «ша»? – осведомился Ной, прищурив один глаз. – Переговорщику? Фигуре в дипломатическом ранге ты говоришь «ша»?

– Тебе! Фигуре!

Для всех, кроме, может быть, Ипата, было явственно, что мальчишка-пилот на время одолел в Цезаре мальчишку-авантюриста. На его глазах командира корабля не ставили ни во что! На командира кричали! Это был непорядок, а непорядки Цезарь привык гасить холодным душем, и все это знали.

Дальновидная Семирамида привстала с кресла, обозначив намерение спешно ретироваться в свою каюту. Илона шевельнулась было, но храбро решила остаться и вытерпеть все.