Дмитрий Байкалов - Звездная пирамида

Он еще много чего наговорил: и про то, как они, эти сростки людей с кораблями, покинули Галактику, переселившись в Большое Магелланово Облако, и о том, чего они достигли, ну и, само собой, о том, что человечество по сравнению с ними – все равно что огромная куча копошащихся личинок, которым никогда не повзрослеть и не стать полноценными организмами. Я немного успокоился, когда узнал, что человечество они трогать не станут – пускай себе личинки копошатся. Даже если империя перехлестнет границы Галактики и попрет в Большое Магелланово Облако, никакой войны не случится – эти человеко-звездолеты просто-напросто переберутся в Туманность Андромеды, а когда им там станет тесно, распространятся на ближайшее скопление галактик, и так далее, и так далее… Вселенная достаточно велика. Люди никогда не будут главенствовать в ней, а вот эти сростки-гибриды – будут. Именно они распространятся по всей Вселенной, именно при их участии Вселенная продолжит свою эволюцию. Они даже создадут для человечества этакий заповедник в масштабах, скажем, местной системы галактик, отчего человечеству будет много пользы и удовольствия…

Скоро мне стало ясно: чего-то я тут не понимаю. Мне случалось почти полностью сливаться с «Топинамбуром» – ну, не до растворения в нем моего тела, конечно, а так, чтобы чувствовать его каждым миллиметром кожи. Бывало, возвращаешься с какой-нибудь пыльной планеты, пот глаза ест, весь грязен, так тут можно либо принять душ, либо просто велеть «Топинамбуру» сожрать всю грязь, что на тебе налипла, – он втянет тебя в стену рубки, покатает, как леденец во рту, помурчит от удовольствия, да и выплюнет обратно свеженьким, как из бани. Еще и одежду вычистит. А разве не приказывал я ему транслировать мне то, что он чувствует, чтобы почувствовал и я? Бывало и такое. И что же – я должен бояться полностью растворить себя в звездолете? Какого редькохрена мне пугаться заполучить такое тело, чтобы оно само летало меж звезд по моему желанию? А если мне приспичит вновь стать человеком, то захочу – и стану. Запросто. В два счета отпочкуюсь от корабля. Вот как светоносный отпочковался от той черной туши, что взяла в плен «Блохастика»…

И чего тут бояться до визга?

Тут я вновь подумал о зябианах и понял: у этих точно волосы зашевелятся везде, где они есть. Да и на других планетах народ немногим лучше, исключая, может быть, Дар.

В конце концов я заскучал, слушая светоносного. Одно только хорошо запомнил: оказывается, те биозвездолеты, которыми мы пользуемся, вовсе не цельбарийские – те так и не поднялись над уровнем тихих дебилов и были забыты. В знак благодарности цельбаритам за то, что они позволили человеко-звездолетам убраться подобру-поздорову, те подарили (вернее, подкинули) Цельбару зародыш корабля нового типа – наверняка бракованный, с их точки зрения, зато послушный (если его правильно объездить), неглупый и крайне надежный. Такими-то кораблями и пользуется сейчас вся империя…

Насчет надежности я мог бы и поспорить. Если тебе попадется одиннадцатый или двенадцатый потомок престарелого корабля, то…

– Твой «Блохастик» уже в полном порядке, – утешил меня светоносный, уловив мою мысль и прервав свои словоизлияния. – Очень скоро он и тебя приведет в порядок. А еще у меня есть два с половиной подарка для тебя и твоего экипажа. О них я умолчу, пусть это станет сюрпризом…

– Мне не придется объезжать звездолет? – попытался догадаться я. – Он уже объезжен?

Хотя светоносный не шевельнулся, мне вдруг показалось, что он пренебрежительно махнул рукой.

– Это вообще не подарок, – сказал он. – Конечно, он объезжен, но лишь потому, что тебе не стоит зря терять время. И не забудь, пожалуйста, вернуть корабль его законным владельцам.

Я пообещал. Очень хотелось мне спросить, с какой это радости светоносный решил одарить именно меня, а не кого-нибудь другого, прямо распирало задать вопрос, но светоносный улыбнулся, покачал головой – и вдруг исчез. Пропала и чернота вокруг корабля, ударило в глаза синее солнце. А «Блохастик» известил меня этак нетерпеливо:

– Жду приказаний.

– Тараканов, блох и прочую гадость больше плодить не будешь? – на всякий случай спросил я.

– Только по прямому и недвусмысленному приказу, – сухо ответил корабль, и стало мне ясно, что такой приказ не доставит ему ни малейшего удовольствия, а тех насекомых, что бегали по стенам моей камеры и по мне, он давно уже унасекомил. Ура!

– Слушай приказ. Мы возвращаемся. Курс – Зябь. Рассчитай самый короткий маршрут. И… это… дай чего-нибудь поесть.

Этот день должен был стать моментом триумфа Ларсена – не первого в его жизни, но наиболее яркого за последнее время, которого в жизни каждого человека становится все меньше и которое, если послушать стариков и вербовщиков, день ото дня хуже. Тем более ценен каждый триумф!

Проснувшись за два часа до назначенного заседания Совета архистарейшин, Ларсен потратил один час на то, чтобы придать себе приличный вид, и целых полчаса – на степенный завтрак, составленный из наиболее изысканных зябианских блюд. Наличности в кармане осталось всего ничего, но расходы того стоили. Несомненно, соглядатаи доложат Совету о поведении вербовщика. Деваться Совету все равно некуда, но дело пойдет легче, если древние мумии убедятся: они имеют дело с респектабельным дельцом, никак не гангстером, а все прошлые инциденты – не более чем досадное недоразумение.

Хорошо еще, что не пришлось тратиться на новый костюм – его вырастил корабль, ради чего Ларсену пришлось накануне смотаться на здешний космодром, выслушать жалобы корабля и пнуть некое четвероногое, вздумавшее жевать траву как раз перед распахнутым люком.

По-настоящему беспокоило только одно: отказ «Топинамбура» почковаться. Ларсен надеялся, что сумеет-таки заставить строптивый корабль подчиняться целиком и беспрекословно, – ну а если нет, то оставался резервный вариант: рейс на Альгамбру и торг с ее правительством и бывшим экипажем «Топинамбура» – торг, в результате которого «Топинамбуру» придется почковаться минимум дважды, а в идеале трижды. Два зародыша, в худшем случае один – Ларсену, еще один – правительству Альгамбры, поскольку без его посредничества никак не обойтись, и тогда пусть зябианские вербовщики забирают свой корабль и валят домой на Зябь. Разумеется, в пути с ними может произойти – и наверняка произойдет – какая-нибудь скверная космическая случайность, но кто сказал, что галактические полеты абсолютно безопасны? Не останется ни выживших, ни виновных.

За двадцать минут до начала заседания Ларсен неспешно вышел из гостиницы, взял, не торгуясь, наемный самодвижущийся экипаж и велел туземному водителю покружить без спешки по городу. Механическая повозка заскрежетала, стрельнула мотором, окуталась вонючим дымом и медленно тронулась. Соглядатай с биноклем, следивший за Ларсеном из кроны дерева, переполз по ветке дальше от ствола, чтобы листва не застила, услыхал под собой треск и с шумом обрушился вниз.