Роберт Вегнер - Каждая мертвая мечта [litres]

Она почувствовала взгляд. Ласкольник движением глаз указал ей на Фургонщика. Естественно. Как только представится случай, кха-дар.

Плечистый в центре заговорил первым:

– Приветствую. Я Кахель-сав-Кирху, лейтенант меекханской армии, сраный пехотинец, как бы вы сказали. Это, – он указал на кочевника, – Поре Лун Даро, некогда он командовал а’кеером Молний. А впрочем, судя по радостным ухмылкам, вы наверняка уже и сами догадались – но помните, это в прошлом. Теперь Поре командует тем, что мы называем своей кавалерией. И прекрасно это делает. А это Кор’бен Ольхевар, он был фелано Ручья лагеря Кай’ве. Имел под своей рукой двенадцать колесниц. Занимается нашими лагерями. Я – командир пехоты. Как видите, у нас тут собраны все военные искусства востока Империи, включая, – кивнул в сторону чернокожего, – местных варваров.

Уваре Лев только улыбнулся. И вовсе не выглядел задетым.

– Лагерь Кай’ве добрался за Амерту почти полностью. – Ласкольник подошел к Фургонщику, протягивая ладонь и заговорив на анахо. – Больше пятисот фургонов.

– Но не его колесницы. – Если мужчина и был застигнут врасплох звучанием родного языка, то никак этого не показал.

– У каждого странствия – своя цена. – Кха-дар пожал ему руку. – В лагере говорили, что, если бы не их фелано , они бы вообще не добрались до Империи.

Лицо Кор’бена просияло улыбкой.

– Так говорили?

– Именно.

Ласкольник отвернулся и быстро загудел на гортанном, твердом языке се-кохландийцев. Кочевник ответил тихо, потом фыркнул смехом и протянул руку. Кайлеан знала этот язык поверхностно, ее се-кохландийский словарь ограничивался несколькими проклятиями, но тут, кажется, не произнесено было ни одного, потому что оба мужчины пожали друг другу руки.

– Можем говорить на меекхе, – сказал наконец Молния. – Я хорошо его знаю.

– Я тоже. – Фургонщик подошел к столу и оперся о него.

– Как и большинство людей в этом лагере. – Кахель-сав-Кирху пожал ладонь Ласкольника. – Меекх за последние двадцать лет сделался вторым языком в Коноверине – после суанари.

– Я слышал об этом, – кивнул кха-дар. – Палец говорил, что в этом больше минусов, чем плюсов. Никогда не известно, кто тебя слушает и сколько понимает.

– Палец?

– Гончая.

Предводитель рабов скривился, словно ему пришлось выпить кубок кислого вина.

– Может, об этом позже. Представишь нам своих людей?

Они подошли к столу, на котором лежало несколько больших листов бумаги, покрытых линиями и знаками. Ласкольник коротко представил своих: имя, фамилию, когда говорил о Кошкодуре, добавил и военное звание. Кахель-сав-Кирху присматривался к каждому из них на протяжении удара сердца, не более, кивал, пожимал ладонь. У него была довольно деликатная, но не мягкая хватка.

– Я рад принимать вас, – обронил он. – Когда до нас добралась весть, кого встретил наш патруль, я не мог поверить. Я слышал об атаке под городом во время Битвы за Меекхан. И о разбитой и прореженной орде кочевников. Слышал также и обо всех возможных почестях и наградах, которые после обрушились на Генно Ласкольника, генерала и создателя меехканской Конной армии. Говорили, что если бы этот проклятый варвар хотел взять себе в жены дочь любого из имперских родов, то дочки эти наперегонки бросились бы в его спальню, чтобы он мог испытать их и выбрать себе лучшую.

Кайлеан обменялась взглядами с Даг. Что-то в голосе Кахела приказывало быть настороже.

– Оттого, повторю, я не мог поверить, что кто-то из самых сильных людей Меекхана лезет через полмира от Империи с горсточкой наемников. Это глупо. Безрассудно и глупо настолько, что у меня не хватает слов.

Ого, так вот он к чему вел. Вождь армии рабов не любил длинных вступлений, шел, будто полк тяжелой пехоты в атаку, напрямик.

Ласкольник пожал плечами.

– Я лошадник. Атакую врага, сидя на спине большой, злобной, вонючей скотины, которая может меня сбросить и затоптать. Не ожидай от меня рассудительности. Но если не принимать этого во внимание, ты ведь веришь, что я тот, за кого себя выдаю, верно?

– Я видел тебя, генерал, и уж извини, но такую морду не позабудешь. Наш полк шел на север, под Ласаверию, а ты приехал с приказом насчет того, что те две хоругви кавалерии, которые нас прикрывали, должны остаться. Пятью днями позже меня уже гнали канчуками на восток.

– Обижаешься?

– Нет. Два полка кавалерии нисколько бы нам тогда не помогли, даже пять. Мы наткнулись на самого Йавенира, никто не ожидал его там. Впрочем, это старые дела. Но я помню тебя, и несколько прочих людей, которые видели собственными глазами Генно Ласкольника, подтвердили, что это ты. В том числе Люка, а ему я верю безоговорочно. А потому – вопрос. Что ты здесь делаешь, генерал?

Кайлеан обменялась взглядами с Дагеной. Может, и они наконец-то узнают. Кха-дар в последнее время был куда более молчалив, чем обычно: отправляемся на юг, нужно осмотреться, гасить пожары, служить Империи – и всякая такая ересь. А потому они поехали, хотя их служба пока что состояла только в том, чтобы отбивать себе задницы и отгонять тучи летучих кровопийц. Так, может, сейчас…

– Я осматриваюсь. – Генерал погасил их надежду двумя короткими словами. – В Империи есть люди, которые с большим беспокойством следят за событиями на Дальнем Юге. Особенно за тем, как тут относятся к рабам. И не только к меекханским.

Он обвел взглядом Молнию, командира лагеря из Фургонщиков и черного воина.

Поре Лун Даро фыркнул, и некоторое время казалось, что он сплюнет на пол.

– Эти люди слишком долго ждали. Слишком. Когда мы истекали кровью под кнутами надсмотрщиков, когда наши сыновья шли на рудники, а дочери – в бордели, когда Тростники устраивали на нас охоту – нами никто не интересовался. Не беспокоился. Только сейчас, когда некому собирать специи и присматривать за шелкопрядами, они вдруг заволновались. Меекханские купцы переживают, что караваны не пойдут на север, что корабли не покинут порты, груженные перцем, шафраном и шелком?

Ласкольник глянул ему в глаза. Твердо.

– Нам пришлось восстанавливать страну после визита неких диких гостей с востока. Отстроить города и села, заново засеять поля, заселить опустевшие провинции. Но, как я понимаю, здесь – это в прошлом.

– Верно. – Кахель-сав-Кирху положил руку на плечо кочевника. – И мы не станем к этому возвращаться. Но много людей, генерал, могут быть злы на то, что Империя так долго ждала, чтобы сделать хоть какой-то ход. И речь даже не о том, чтобы послать армию, мы не дураки. Но они могли сделать… хоть что-то, наверняка были другие пути, чтобы повлиять на здешнюю политику по отношению к рабам.

Его улыбка казалась вытесанной на лице тупым резцом.