Роберт Вегнер - Каждая мертвая мечта [litres]

– Это была не моя идея.

– Но твоя ответственность. У Третьего счетная доска в голове, да что там – сотня их, он справится. Второй прекрасно работает в поле, а то, что происходит в Урочищах, сильно меня беспокоит. А Люво со многих точек зрения – проклятущий гений, ты в курсе? Величайший, который служил в Норе, но у него разум ребенка, он не умеет сосредотачиваться, легко меняет интересы, отвлекается. В последний раз он показал мне рисунок летающей машины своего изобретения и попросил согласия использовать узников для испытаний. Я отказал. Люво нужна мотивация. И конкретные проблемы, чтобы их решать. Помнишь, что Гентрелл говорил о сахрендеях?

– Что они сражаются на юге с Йавениром?

– Нет.

Она прищурилась.

– Что… что они потеряли своих племенных духов?

– Именно. Люво утверждает, что скорее всего их захватила эта малышка, Кей’ла. Ее душа начала открываться, духи полетели к телу, а тут внезапно – бах, – рука императора махнула в воздухе. – Двери закрываются, а духи не могут или не хотят освободиться. Живое тело для них привлекательней, чем деревянный столп, к которому их привязали шаманы. А потому малышка и потянула их за собой во Мрак. Сотни, а может, и тысячи. Она не соединилась с ними, скорее – удерживает их на цепи, сама об этом не подозревая. Потому что если узнает… Великий Кодекс должен был препятствовать таким событиям, но теперь Люво…

Она хмыкнула.

– Люво то, Люво это… Может, тебе его пригласить в постель?

– Мечтаешь о тройничке? Нет, молчи. Лучше не отвечай. Люво показал мне недавно записки Норы за последние сто лет. Только в южных провинциях число одержимостей за это время увеличилось пятикратно. Пока что Нора и храмы со своими экзорцистами справляются, но это все равно значит, что в Дом Сна попадает все меньше духов. И как я и говорил, число аспектов возросло втрое, но всякий новый – слабее предыдущего. Сто лет тому назад мы могли перебирать среди чародеев с боевыми талантами, не было полка, в котором не нашлось бы трех боевых магов да десятка-полтора простых в придачу. Теперь если служит один нормальный чародей с боевым аспектом, то нам повезло. Одновременно растет сила шаманов, им проще дотягиваться до духов, легче находить охочих себе в помощь. Думаешь, отчего се-кохландийцы так нас обескровили? Сто, двести лет до этого ни один племенной шаман не мог сравняться с боевым магом Империи. Нужно было пятерых, десятерых на одного. А теперь жереберов мы считаем ровней нашим чародеям. Молчишь?

– Я этого не знала. Значит ли это, что поражения в последней войне с кочевниками – не наша вина?

– Это была ваша вина, потому что вы не предупредили нас о войне. Псарне следовало разнюхивать в поле.

Эвсевения Вамлесх по прозвищу Сука, хотя никто не решился бы назвать ее так лицом к лицу, вздохнула.

– Я тогда была лишь молодым щенком.

– Но с острыми зубами. Я хорошо помню. Люво утверждает, что меняется сама природа магии. Аспектированная ослабляется, растет в силах шаманская, запрещенная Кодексом. Утверждает, что все больше духов станет избегать Дома Сна, а потому будет расти число тех, что шляются свободно. А это значит еще большее число одержимых и растущая угроза появления очередного ана’бога . Даже наши Бессмертные побаиваются этого. Мы вернемся во времена варварства.

– Некоторые бы сказали, что мы уже живем в них.

– Не цитируй мне тут доморощенных философов. Очередной ана’бог – это реальная проблема, а осады, резня, поля битв – каждое такое место может выплюнуть из себя подобное существо, поэтому мы должны сделать все, чтобы войн избежать. А также схватить и нейтрализовать Кей’лу Калевенх. Потому что она слишком опасна. А для этого я должен найти этих проклятущих горцев с этой, мать ее, Онелией Умброй. Я читал рапорты о ее допросах… Ты наверняка тоже. И…

Он замолчал. Женщина снова вздохнула. Тяжело.

– Что, собственно, тебя грызет?

Креган-бар-Арленс молчал так долго, что графиня подумала, что он заснул.

– Бессилие. Чувство, что я не знаю, с кем борюсь. Я расставил свои пешки на доске: войска чародеев, но мы до сих пор не знаем, с кем и за что ведется игра.

Она прижалась. Сильно.

– И все же я рада, что у нас нынче – именно ты. На троне. Ты проведаешь нас в Лавенхорвене? Дети тоскуют.

– Знаешь же, что сейчас это невозможно?

– Знаю. Но я должна была спросить. Когда?

– Когда все вернется в норму, – пообещал он. – Когда все уже будет в порядке. Или когда нам как минимум удастся найти и вытянуть Ласкольника из того южного котла и надеть на него узду. Потому что я не верю, чтобы этот сукин сын дал себя убить. И тогда я приеду. На день или два.

Кайлеан натянула повод, свистнув что было сил, развернулась едва ли не на месте и галопом помчалась назад. Только бы подальше от стены огня, которая через миг выросла там, где оказался бы ее наступающий отряд. Подальше от огненного круга, от адской жаровни, не дававшей ее людям добраться до чародеев и выпустить им кишки. Она развернулась в седле и послала себе за спину три стрелы: все заскворчали и исчезли в короткой вспышке, в которой их пожрали вставшие с земли языки пламени. Еще несколько всадников повторили ее действия – с тем же результатом.

Но, по крайней мере, они заставляли магов расходовать силы, а именно для этого они, демоны его побери, тут и были.

Они оторвались галопом, прижавшись к лошадиным шеям, уже не расходуя стрел. Остановились у линии деревьев. Выровняли ряды, радостно поглядывая по сторонам. Им снова удалось, никто не получил стрелу, никто не приблизился к врагу настолько, чтобы попасть под магический огонь, ни один конь не сломал ногу, мчась по неровной земле. Несколько взглядов и улыбок были, кажется, предназначены именно ей, но Кайлеан не имела ни сил, ни желания нежиться в лучах славы. Они еще не закончили работу.

За спиной раскинулся кусок выжженных джунглей, почерневшая земля, тут и там тянущая к небу обрубки обугленных стволов. Над ней вставали дым и пыль, поднятые конскими копытами, да вонючие испарения. Примерно в пятистах ярдах, на вершине невысокого холма, коронованного нынче невысоким валом и кое-как сколоченным частоколом, стояли чародеи. Не больше полудюжины, под защитой нескольких десятков отчаявшихся солдат.

Несмотря на усталость, она хмуро ухмыльнулась. Не задалась у вас атака, ублюдки. Правда? Ничто не пошло так, как вы ожидали.

Она осмотрелась, перехватывая несколько выжидающих взглядов. Ее отряд. Тридцать с небольшим всадников, которых дал ей Поре Лун Дхаро, главным образом ветеранов большой войны с кочевниками, мужчин, каждый из которых годился ей в отцы. Такова была невольничья кавалерия: смесь се-кохландийцев, воинов разных степных племен и меекханских солдат.