Роберт Вегнер - Каждая мертвая мечта [litres]

Она повернулась к Ласкольнику.

– Стрелы бы пригодились, кха-дар.

Командир молча потянулся к колчану и подал ей горсть стрел. Всадники, его сопровождавшие, поделились тоже. Теперь у ее отряда было по дюжине выстрелов на лук. Должно хватить.

Она повернулась к черному воину.

– Когда они захотят ударить по нам чарами, я подам такой знак. – Она подняла руку с луком. – Тогда у вас останется удар сердца, чтобы сделать то, что вы в тот момент делаете. Они устали, а потому думаю, что подпустят вас как можно ближе и в последний момент используют все, что у них будет.

Уавари Нахс кивнул – на этот раз без улыбки.

– Хорошо. Мы будем смотреть. Ударим по центру, потом вы следите, чтобы никто не убежал в лес.

Она пожала плечами.

– Не учи меня сидеть на коне.

Он только скривился и молча пошел к своим. Влажный след тянулся за ним, словно слизь за большим слизняком.

– Все целы, кха-дар?

Ласкольник подкрутил усы.

– Лея получила стрелу, но кольчуга выдержала, только ребра побиты. Йанне позволил зацепить себя по ноге. Ничего серьезного, если не будет заражения. Но с Сарденом худо.

Девушка почувствовала укол беспокойства. Кошкодур?

– Что с ним?

Кха-дар улыбнулся одними глазами.

– Какое-то дерево стянуло его с седла. Приземлился в колючем кустарнике. Когда я его видел, он выглядел так, словно провел бой с дюжиной котов. Его гордость…

Она прервала его взмахом руки.

– Не пугай меня так, кха-дар.

– Переживаешь за него?

– Не за него. Но Лея выцарапала бы себе глаза от жалости. Ну ладно! – Кайлеан обвела своих людей взглядом. – Готовимся!

Воин, стоящий впереди Уавари Нахс, поднял оружие. Махнул. Они двинулись.

Кайлеан смотрела, как маршируют: молча, ровно, левая, правая, левая, правая. Тяжелые мокрые панцири и щиты, казалось, не сдерживали их движений, за миг, к ее удивлению, они пошли трусцой, а ведущий выбросил вверх руку с косой и крикнул:

– Аву!

Сто воинов рявкнули в ответ:

– Ува!

– Аву!!

– Ува!!

– Аву! Аву!! Аву!!!

– Ува! Ува! Ауагери ува!!!

Прошли уже первые сто ярдов, все – трусцой, и тогда лес по противоположной стороне поляны выплюнул группу всадников. Ну ладно, работа не ждет.

– Вперед!

Они двинулись галопом, поравнялись с пешими. До укреплений, что упорно хранили тишину, было ярдов четыреста.

Отряд Кайлеан опередил черную пехоту и сместился влево. Атакуют с трех сторон: они и всадники Дагены – с флангов, пехота – по центру. Коротким свистом она приказала разомкнуть строй. Среди обороняющихся были лучники, несколько раз во время атаки стрелы свистели мимо ее уха. Ее всадники перешли в галоп, поднимая с земли клубы пепла. Триста ярдов.

Двести пятьдесят.

Двести.

Они рванули галопом, помчав вдоль укреплений. Тишина. Никакого следа чар, никаких стрел, пущенных в качестве приветствия. Она жестом приказала еще сильнее разомкнуть строй. Прицелилась.

По ее знаку с десяток стрел полетело в сторону земляного вала. Потом ее люди моментально отскочили, развернувшись почти на месте, ожидая ответа.

Ничего.

Она взглянула на Уавари Нахс. Пехотинцы приближались к обугленным стволам, которые она указала их командиру. Все еще бежали трусцой, ритмично покрикивая и все сильнее смыкая строй.

Отряд Кайлеан послал в сторону укреплений еще один залп и еще один, идя галопом туда-обратно и высматривая реакцию.

Ничего. Никакого движения, блеска железа, стрелы.

Пехота пересекла линию в двести ярдов.

Проклятие! Проклятие! Проклятие!!!

– Атакуем! – крикнула она, разворачивая Торина в сторону укреплений.

Нельзя было позволить магам ни мига концентрации, того, чтобы они наложили последнее, усиленное отчаянием и ужасом заклинание.

Они понеслись к валу, почти приклеившись к конским шеям. Стрелы на тетивах, оружие в руках, сладко-горький привкус на губах, смесь страха и воодушевления. Бердеф внутри нее глухо порыкивал.

Сто пятьдесят ярдов.

Сто двадцать.

Сто.

Ну, дальше, сукины вы дети!!! Сделайте что-нибудь!!!

Они свернули, послали три залпа, один за другим, высоко, чтобы стрелы падали сверху прямо на обороняющихся. Тишина.

– Вперед!

Мчались. С пятидесяти ярдов укрепление выглядело жалко: импровизированный, поспешно насыпанный вал из земли, грязи и кое-как обработанных бревен. Наверняка поставили его, когда чародеи и их эскорт поняли, что битва проиграна и некуда больше убегать. Земляная конструкция была сорока футов диаметром и самое большее шести высотой, а окружал ее ров глубиной в три фута. Ничего такого, чего умелая пехота не преодолеет первым же натиском.

Кайлеан вдруг почувствовала на губах привкус сожженного дерева, волоски по всему телу встали дыбом.

Чары! Причем сильные!

Она оглянулась через плечо. Перед атакующими Уавари Нахс воздух, казалось, пошел волнами, словно над нагретыми камнями. Сила наполнила его паучьей сеткой бордовых разрядов, после чего вдруг собралась в одну сверкающую точку.

Кайлеан натянула повод Торина, осадив его на месте, заорала во всю глотку и выбросила вверх руку с луком.

Отряд пехоты тотчас же встал, сбился теснее, щиты создали вокруг них стену и крышу. И в этот же момент над ними вспыхнуло.

В воздухе возник огненный цветок, широко, словно орел, разводящий крылья для полета, застыл на мгновение без движения, переходя от рдяного отблеска жара костра до ранящего взгляд сияния полуденного солнца.

И упал на пехоту.

Зашипело, словно кто-то плеснул водой в кузнечный горн, поднялись клубы пара и мокрого пепла. На миг все скрылось за туманно-серой завесой.

Рык, разодравший воздух, казалось, потряс саму землю. Пар и дым вздымались во все стороны, а колонна Уавари Нахс вышла из-под них, придавленная к земле огненным кулаком. Вал пламени толщиной в несколько футов прижался к ней, прикрывая со всех сторон. Словно пеших накрыли миской огня.

Они не сдвинуться с места, Кайлеан поняла это сразу. Не пойдут вперед, пока над ними жар. Как долго выдержат мокрые доспехи?

Горшок оказался рядом с ней с лицом, искаженным яростной гримасой.

– Воздух! – крикнул он.

– Что?

– Забирают у них воздух! Выгорает!

Да. Дело было не в жаре. Огонь поглощал воздух. Огонь сам – наполовину живой, а потому забирает из воздуха то, что необходимо для жизни другим.

Перед Кайлеан возникли две дороги, два решения. Между двумя ударами сердца она выбрала лучшую. Наверное.

Бердеф в ее голове заворчал, а Горшок натянул повод коня, видя, как она оскалилась.

Она потянулась к колчану за несколькими последними стрелами.

– За мной!

Пошли галопом, пятьдесят ярдов, что отделяли их от укрепления, промелькнули совершенно незаметно. Защитники вспомнили о них слишком поздно, потому что, только когда отряд Кайлеан въехал в ров, навстречу им полетели камня и стрелы.