Роберт Вегнер - Каждая мертвая мечта [litres]

– Госпожа…

– Не сейчас. Я еще не придумала, что делать с этой угрозой. Пока что говори, что с гегхийцами.

– Их остатки убежали в сторону Помве, но город затворил перед ними ворота, а потому они встали лагерем неподалеку от стен и зализывают раны.

– Сколько?

– Наши… информаторы в Помве видят лагерь Сехравина довольно хорошо и оценивают его силы примерно в шесть тысяч человек. Много раненых; кроме Рыжих Псов, ни один отряд не представляет какой-либо значительной силы. Все это – остатки пехоты, лучники без стрел, примерно три сотни всадников. Не замечена активность магов, что, впрочем, не значит, что их нет.

– Продолжай.

– Через день после гегхийцев из лесов вышла армия рабов и в несколько часов окружила город и лагерь Сехравина валами.

– Сколько их?

– Лагерь, который видят с высшей башни Помве, кажется бесконечным. Растягивается от валов, которые они насыпали, до самой линии леса. А потому… как минимум сто тысяч.

Варала тяжело вздохнула, Эвикиат сжал кулаки. Сто тысяч. Подтверждались худшие из слухов.

– Со всем уважением, госпожа. – Вуар Сампоре постучал большим пальцем в стол. – На войне число не определяет силу. И никогда не определяло.

– А что определяет?

– Дисциплина, обученность войск, вооружение, боевой дух и умения. Те сто тысяч – обычная орда, стая крыс, они опасны только своим числом.

– Так уж случилось, что бо́льшую часть этой орды составляют меекханцы. – Деана решила не вспоминать, что и ее мать была меекханкой. – И наверняка гегхийцы могли бы рассказать тебе об их дисциплине, обученности и боевом духе. О вооружении рабов – тоже, в конце концов, они ведь сами им его доставили. А об их умении? Коссе?

Аф’гемид Буйволов указал на карту Помве.

– Они за несколько часов соорудили вал длиной почти в пять миль. Одновременно перегородили запрудой реку – из стволов, связанных ремнями, и на другом ее берегу насыпали шанцы длиной в две мили. Сказать честно, они отрезали город лучше, чем это сумел бы сделать я. А вчера начали строить очередные укрепления, все ближе к стенам. Делают все быстро и умело. Вместо того чтобы рыть землю под обстрелом лучников и баллист, сооружают шанцы благодаря неизвестному мне ранее фокусу. Их женщины выплетают тысячи корзин из тростника, рабы наполняют их землей, а потом быстро переносят на место – и в несколько минут создают из них вал высотой в восемь-десять футов, достаточно мощный, чтобы сдержать наших лучников и артиллерию. У Помве тридцать катапульт и баллист, часть смонтированы на башнях, но это не тяжелые машины. Полагаю, что через три, самое большее четыре дня бунтовщики ударят по стенам. Они… очень умелы.

– Сколько продержится город?

– Приближается пора дождей, урожай собран, потому амбары полны. А со времени той несчастной битвы под городом стены подлатаны и укреплены. Также углублены рвы. Вооружены, кроме тысячи нашей пехоты, и ремесленные цеха: три тысячи мужчин с офицерами, избранными из Буйволов. Из купеческих охранников созданы специальные отряды силой в шесть сотен сабель – биться они умеют. Остальных жителей постоянно учат гасить пожары, ставить баррикады, стрелять. Амвулер Кот, туранх тамошнего гарнизона, – хороший офицер. Под его командованием город простоит и месяц.

– Если это будет обычная осада, – отозвался Эвикиат.

Деана и остальные собравшиеся взглянули на него, удивленные, что он заговорил. Прежде на советах он был тих и никогда не подавал голос при обсуждении военных дел. Великий Кохир Двора смущенно опустил взгляд, словно пристыженный собственными словами. Оба аф’гемида улыбнулись свысока. Какой-то глупый щелкопер, который никогда не пролил и капли крови, открывает рот, тратя их время. Если они сказали, что город продержится месяц, то он станет биться месяц и ни днем меньше. Но Деана слишком хорошо знала Эвикиата и слишком его ценила, чтобы не обращать внимания на его слова. Этот неприметный чиновник сумел возобладать над хаосом в Белом Коноверине в тот момент, когда, казалось, все рушится. Великий Кохир разбирался в человеческих душах, умел видеть их слабости и использовать сильные стороны, а потому мог замечать вещи, которые оставались недоступны другим. То, как он думал и смотрел на мир, могло быть искаженным и странным, но уж глупцом его Деана не назвала бы никогда.

А поскольку он был одним из тех, кто не покинул Лавенереса, когда князь умирал на ступенях Храма Огня, тем самым получил право говорить в ее присутствии всегда и на любую тему.

– Буду благодарна, если ты пояснишь свою мысль. Отчего ты полагаешь, что город может и не продержаться так долго?

Эвикиат смешался еще сильнее, его рука сжалась на рукояти церемониального кинжала с фальшивым клинком, словно он искал силу в этом жесте. Наконец начал:

– Десять лет назад князь Вахези обратился к нам с просьбой позволить ему перегородить два небольших потока на нашей южной границе и направить их воды в свое княжество. Предложил неплохую цену за эту привилегию. Сперва мы хотели согласиться: в том районе у нас нет никаких мастерских или плантаций. Продать воду, которая и так пропадает зря, впадая в некое озерко, – это ведь чистая прибыль.

– Кохир, это военный совет, а не воспоминания о старых торговых договорах. – Вуар Сампоре чуть наклонил голову, а его улыбка стала уже не столько снисходительной, сколько высокомерной. – На это нет времени. Если Коссе говорит, что город продержится месяц, – значит, столько они и простоят.

Деана остановила его гневным жестом. В такие минуты она искренне жалела, что носит экхаар . Людям без завесы на лице больше тысячи слов порой говорит одна кривая ухмылка, одна приподнятая бровь.

– Дай ему закончить. Вы тогда отказались продавать ту воду?

– Да. Потому что во время переговоров те, из Вахези, вели себя так, словно им до нее не было дела. Постоянно меняли условия, порой поднимали, а порой снижали цену, потом прекратили обсуждение условий, пока, наконец, не принесли предложение просто выкупить у нас несколько квадратных миль приграничной пустоши, через которую текли эти реки. За очень приличную, но не слишком высокую цену. Такую, что должна была бы возбудить наш аппетит и одновременно усыпить подозрения…

– Эвикиат, – напомнила она ласково. – Покороче.

– Да, госпожа. Во время переговоров нам пришлось вжиться в позицию вахезийцев. Мы задумались: отчего им так нужна та вода. Ведь у них и без того полно ручьев и потоков по свою сторону границы. Но оказалось, что дело не в воде. Их искатели серебра наткнулись на необычайно богатые залежи в горах у границы, но бо́льшая часть жилы лежала на нашей стороне. Там в пятьдесят, а может, и в сто раз больше серебра, чем они хотели нам заплатить за землю.