Бекс Хоган - Побег

Я никогда не видела ничего подобного. Его тело больше «Девы» и сплошь покрыто перьями, сверкающими от воды. Вдоль позвоночника и бесконечного хвоста, исчезающего где-то в глубинах, бегут смертоносные плавники. Элегантную пернатую шею венчает огроменная голова с клювом, который мог бы проглотить целый океан. Клюв утыкан зубами, для которых любая кость не помеха. Глубоко посаженные глаза видели всю историю мира с начала времен. По бокам у него две пары колоссальных перепончатых крыльев, которые оно гордо расправляет, не замечая два мелких кораблика под собой, съежившихся от страха.

Кто-то орет, отдавая приказы, кто-то умоляет, однако я не обращаю ни на кого внимания, держась за Грейс и в восторге взирая на морского хищника.

– Они существуют, – говорит Грейс голосом, дрожащим от ужаса и благоговения. – Ты призвала одного.

Я уже видела это выражение на ее лице. Когда я видела его на лице Томаса, мне было стыдно. Но сейчас? Сейчас я горжусь. Я пробудила морского хищника, и это ощущение власти опьяняет.

И тут из воды вырывается второе чудовище, приветствуя товарища.

Наш корабль отброшен еще дальше, будто он всего лишь пена, и мы бьемся о волны, на сей раз получая немалый урон.

По моему телу пробегает тревожный трепет. Если они уничтожат нас раньше, чем отца, я напрасно их призывала. Я пытаюсь достучаться до морских хищников, повелеть им атаковать только «Деву». Однако они не слушаются. Они игнорируют все мои неловкие попытки ими управлять. До меня медленно доходит: я понимала то, что высвобождаю, в точности до наоборот, и даже те тексты, которые я читала, были ошибочны.

Они – не оружие. Будь они оружием, я могла бы повелевать ими, как мечом. Но они дикие и необученные, как волшебство, текущее по моим венам. Неприрученные и неконтролируемые. Вне моей досягаемости.

Что же я наделала?!

– Обшивка пробита, мы набираем воду, – докладывает Ана. Ее уверенность пошатнулась. – Какие будут распоряжения, капитан?

Я отрываю взгляд от этих грифов подводного мира.

– Дай нам столько времени, сколько сможешь.

Она кивает, но я понимаю, что получится недолго. Корабль держится на честном слове.

Палит пушка, которой вторит пронзительный визг. Он настолько глубоко проникает в меня и так жжет, что я кричу от боли.

Грейс ошарашенно смотрит на меня.

– Что с тобой?

– Мы в них выстрелили? – Язык меня тоже не слушается.

– Нет. – К нам присоединяется Бронн. – Это был Адлер.

Я хватаю Бронна за руку, чтобы обрести устойчивость. Этого я не ожидала. У меня как будто связь с этими хищниками – мой гнев вдыхает в них жизнь, и теперь мы одно целое. Пока они здесь по моему призыву, мы связаны жизнью и смертью. И болью. Я не предполагала, что использование волшебства дается такой ценой. Меня так соблазняла его сила, что я не поняла, на какую придется идти жертву.

Теперь я знаю.

Боль нравится морским хищникам не больше, чем мне, но у них есть свой, гораздо более эффективный способ ответить на атаку Адлера.

Потоки горящей воды вырываются из их пастей во всех направлениях. Мы прячемся, и я чувствую, как капли прожигают на мне одежду, слышу крики тех, кого накрыло ядовитой кислотой. Мужчины и женщины бросаются в море, отчаянно ища спасения от яда, но спасения нет. Кожа слезает с их тел, а крики становятся только громче, чтобы затихнуть навсегда. Обвиняющие крики. Потому что их мучительная смерть – мой просчет.

Оглушенная виной, я смутно понимаю, что «Дева» отступает. Морская хищница хлопает четырьмя крыльями и пытается взлететь. Через нашу связь я понимаю, что ее не волнует ни битва, ни чья-то сторона, ни долг, ни мораль, – она думает лишь о свободе. Когда она поднимается над поверхностью океана, появляются две длинные когтистые лапы. Огромные когти впиваются в наш корабль, и она, освобождаясь от воды, поднимает за собой корабль.

Я хватаюсь за все, лишь бы не вывалиться, а она нескладно летит по воздуху, сдавливая «Мстителя», и снова обрушивается в воду. Первый полет не получился, крылья еще не окрепли после долгого сна.

От корабля не осталось ничего, кроме обломков, и я цепляюсь за деревянные доски, удерживаясь на плаву и с ужасом взирая на вызванную мной катастрофу.

– Бронн! Грейс!

Я ищу, но их нигде не видно. Я продолжаю их звать, но ответа нет. Между тем до меня доносятся голоса. Матросы пытаются не утонуть в этих неожиданно ставших ледяными водах. Я откладываю заботу о Бронне и Грейс на потом.

Прикусив губу, чтобы перестать дрожать, я оцениваю наше положение.

Водяная хищница отнесла нас гораздо ближе к земле и на время создала барьер между нами и отцом.

Если мы не выберемся из воды, то погибнем от холода, так что выход только один. Мы должны бросить вызов Западному острову.

– К берегу! – Я с трудом дышу, не говоря уж о том, чтобы повысить голос, и мои слова получаются слишком тихими. Я предпринимаю новую попытку: – Плывите к земле!

Никогда я еще не была так близка к моему кошмару. Я чувствую, как океан хватает меня, уже считая своей, но я брыкаюсь. Сейчас у меня просто нет времени на страхи, поэтому я приказываю сопротивляющимся конечностям двигать меня к безопасности, стараясь не смотреть на безжизненные тела, все еще цепляющиеся за щепки. Я чуть не захлебываюсь, когда вижу взирающее на меня частично расплавленное лицо Райнса, распростертого на бочке.

Столько смертей, и во всех виновата я одна. И моя заносчивость.

Скоро становится ясно, что та сила, с которой нас швырнули, разбросала обломки на значительной площади, так что вполне может быть, что некоторые выжившие сейчас направляются в другую бухту дальше вдоль острова. Бронн и Грейс могут быть среди них. Обязаны быть.

И тут я вижу: «Дева» хромает в сторону острова, ее повреждения очевидны даже с такого расстояния. Пусть она и не развалилась, как «Мститель», однако в нынешнем своем состоянии далеко ей не уйти. А это означает, что появление моего папаши и его команды на Восьмом острове в поисках средств для ремонта – лишь вопрос времени. И направляются они точно туда, где, как я уверена, находятся мои друзья.

Берега Восьмого острова сверкают. Свет отражается от того, что напоминает бриллиантовую крошку в песке, который тянется до леса на дюнах, где колеблется песчаный тростник в три метра высотой. Он тянется джунглями дальше, насколько хватает глаз, туда, где на фоне неба возвышаются заснеженные вершины гор.

Как бы я ни устала – больше, чем когда-либо, – как бы ни была покрыта ссадинами, как бы ни истекала кровью и ни боялась, я не могу прийти в себя от красоты этого места.

Рухнув на пляж, я зарываюсь руками глубоко в песок. Его крошечные крупинки так мерцают, что напоминают мельчайшие осколки стекла. В их покалывании чудится что-то обезоруживающе знакомое. Как будто я здесь уже бывала. Как будто меня что-то сюда вернуло. Или кто-то.