Франциска Вудворт - Пробуждение Земли [litres]

Я вытерла лоб рукой и честно сказала:

– Понятия не имею.

Но мне определенно стало легче после того, как подумала о переписке с Адрианом перед сном. Кошмар я так и не вспомнила. Осталось лишь противное послевкусие и чувство, что избежала чего-то ужасного.

Зато почему-то четко представился черный обелиск. Может, он мне снился? Не знаю… В голове вертелось только смутное воспоминание о каком-то голосе. Что он говорил – не могла восстановить в памяти, но во сне было безумно страшно и одновременно неудержимо тянуло взглянуть на обладателя голоса.

– Ладно, Лиз, – а вот Хелен не подозревала о моих мыслях, – весной получишь волшана, и все стабилизируется.

Ее бы словами да волшанов гладить.

– Да. – Я встала, отряхнула пижаму, теперь идеально сухую. – Все стабилизируется.

Утром заметила, что после вчерашних событий стала предметом обсуждения. В мою сторону посматривали, перешептывались. Кто-то смотрел насмешливо, кто-то с завистью, но большинство просто с любопытством. Многие девушки, с которыми я была не знакома, здоровались со мной. Так ладно бы только из моего класса, но и еще из старших! Я их вообще в глаза раньше не видела, а теперь они говорили мне «привет».

Из всего этого я сделала логичный вывод: или семья Леонара занимает столь высокое положение, что с его невестой предпочитают дружить, или его девушка Эллис настолько успела испортить отношения со своими одноклассницами, что в пику ей они здороваются со мной.

Одна старшеклассница даже подошла ко мне на перемене и пригласила к себе на вечеринку на выходных. Ага, вместе с Леонаром! Я настолько опешила от неожиданности, что промямлила о том, что еду на выходных домой, и быстро сбежала.

Отношение в классе ко мне тоже изменилось. Теперь на меня не смотрели свысока. Парни пялились даже на уроках, как будто стараясь понять, что во мне такого разглядел Леонар. Не знаю, как одежда не задымилась от всех взглядов. Даже Абигайл присмирела, прикусив язык, и поглядывала в мою сторону задумчиво, с расчетливым блеском в глазах. Как бы взвешивая, стоит со мной дружить или нет.

Я даже не знала, как относиться к таким переменам. Пока принимала все как есть, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица и в надежде, что к нашей предполагаемой помолвке утратят интерес.

Мне некогда было переживать. На уроке леди Грин мы писали самостоятельную по пройденной теме, у лорда Лоу в этот день было плохое настроение, и в классе даже пикнуть боялись. Да что пикнуть, даже дышали через раз, когда он окидывал нас хмурым взглядом. Царила звенящая тишина, только перьями скрипели, записывая за ним. Затем шел урок рунной магии у леди Гатри, на котором мы опять ломали пальцы и без сил выползли на обед.

– Это издевательство! Умираю – есть хочу, а теперь даже не уверен, что пальцы удержат ложку, – простонал Эдуард.

– Возьми булочки и ешь руками, – безразлично бросила Хелен, пребывая в задумчивом настроении.

– Вам мазь дать? – заботливо спросила Ленора как бы нас всех, но смотрела при этом на Эдуарда.

– Ты – девушка мечты! – горячо воскликнул тот, и она тут же полезла в сумку за своей чудодейственной мазью, скрывая вспыхнувший румянец. Стоило отметить, что после той стычки, когда Эдуард смело бросился в драку, ее отношение к парню изменилось.

Я в разговоре не участвовала, думая о том, как бы проверить незаметно записную книжку. Складывая учебники, я коснулась обложки и почувствовала, что она теплая. Не терпелось прочитать, что написал мне Адриан, но вокруг постоянно кто-то крутился, и я не решилась открыть дневник.

– Будешь? – протянула мне баночку Хелен, и я тоже зачерпнула немного мази, втирая в пальцы.

В столовой мы наполнили подносы и всей компанией сели за стол. И если Эдуард тут же набросился на еду, то Ленора, оказывается, ждала все это время, чтобы наброситься на меня с вопросами.

– Лиз, а ты тихоня. Почему молчала, что вы с Гловером помолвлены?

– Мы не помолвлены! – взвилась я. От моего излишне громкого эмоционального восклицания все сидящие поблизости повернули к нам головы, и пришлось продолжить уже тише: – Гловер сказал, что ведутся разговоры между семьями, но мне мой отец еще ни слова не говорил. Да я вообще об этом впервые от Леонара услышала здесь! А раньше его и в глаза не видела.

– Н-да… – хмыкнула Хелен, а на лице Леноры проступило разочарование. Что ж, если она ожидала услышать романтическую историю любви, то напрасно.

– Теперь понятно, почему он все время крутится возле тебя. Наверное, ты ему понравилась, – не сдавалась Ленора. – А он тебе как?

– Никак, – мрачно произнесла я, ожесточенно нарезая мясо на маленькие кусочки. – Пусть его Эллис себе забирает. Даром не нужен.

– Почему? Он красавчик.

– Пф-ф! – Кажется, у Эдуарда кусок застрял в горле, и он закашлялся.

Ленора протянула ему стакан с компотом, но он взял свой, демонстративно избегая смотреть на нее. От такого игнорирования у девушки даже веснушки побледнели. Или до нее все-таки дошло, что она похвалила другого парня перед тем, кто ей нравится? Если честно, я еще не разобралась в их отношениях, но то, что эти двое неровно дышат друг к другу, точно.

– Хотя ты права Лиз, кроме смазливого личика, больше ничего особенного, – тут же исправилась она, наблюдая за реакцией Эдуарда. Тот вскинул на нее быстрый взгляд, а она продолжила: – Я вообще считаю, что брюнеты выглядят более мужественно.

Не думала, что Эдуард купится на эту грубую лесть, но он счастливо улыбнулся во все тридцать два и приосанился. Мы с Хелен переглянулись и уткнулись в тарелки, пряча улыбки.

Хорошо хоть, на этом тема моей помолвки была закрыта. Украдкой оглядевшись по сторонам, не увидела в столовой ни Эллис с подругами, ни Леонара и тихо выдохнула. Горячо надеялась, что эти двое помирятся и оставят меня в покое.

Когда мы выходили из столовой, я специально приотстала и полезла в сумку за записной книжкой. Достала еще и расписание. Мало ли, хочу посмотреть, какой сейчас предмет, и положить расписание в книгу. Пальцы зудели от желания прочитать послание.

Открыв, едва не споткнулась от неожиданности. На всю страницу было нарисовано яблоко. И лишь внизу красивым почерком выведено: «Клейрон запомнился мне яблочными садами и их непередаваемым запахом. Я ошибался. Все эти годы меня преследовал запах твоих волос».

Щеки опалил румянец. Меня захлестнули непередаваемые чувства. Несколько фраз сделали меня самой счастливой на свете! Захлопнув записную книжку, чтобы никто даже мельком не увидел сокровенных слов, поспешила за друзьями. Прижимая ее к себе, с трудом сдерживала рвущуюся из груди радость. Казалось, ничто теперь не испортит мне настроение.