Георгий Герцовский - Владей миром! [litres]

– Вот так! – развел руками Второй Падший.

– Гад! Сволочь! – Я дубасил кулаками по невидимой стене. – Нет у тебя никакого щита. – Кажется, я уже плакал, выкрикивая это. – Нет прозрачной стены! Это все выдумки!

Я сделал шаг назад и снова остервенело стал бомбить прозрачную стену черными шарами. И один из них, уже теряя скорость, но все-таки пробился сквозь защиту и ударил Второго Падшего.

Тот был поражен. Он медленно повернулся в мою сторону, лицо его было искажено не столько болью, сколько удивлением и… исчез.

– Я убил его? – крикнул я Литтии, растирая слезы грязной рукой.

Она лишь головой качнула – «нет». И подошла к телу Рахли. В это время из-за холма вылетела Шайна на грухсе. Я знал, куда они помчались. И знал, что это абсолютно бессмысленно.

– К сожалению, нет, – сказал Лайген, – Немо просто сбежал. Но теперь я понимаю, почему говорят, что Падшего может сразить только другой Падший. – Лайген тоже медленно приблизился к Рахли, присел на корточки, положил руку на лоб погибшего.

– Почему? – спросил я, но мысли мои были сейчас только об одном: как догнать Немо, как пробиться в его проклятый замок, как задушить?!

– Ты первый на моей памяти, кто сумел пробить защиту Немо. Он оказался к этому не готов. Потому и сбежал.

– Перенесите меня к замку. Я как-нибудь…

– Что ты сделаешь? – недобро усмехнулся Кроннель. Он тоже подошел и возложил руки на тело Рахли. – Стена под охраной. За стеной – армия. Внутри замка – Второй Падший. Но – попробуй. Хоть от тебя избавимся.

– Кроннель, перестань, – прохрипела Литтия. – Третьего Падшего не в чем винить.

«Третьего Падшего… Так она меня еще не называла…»

Маги встали на колени перед Рахли и возложили руки на его тело. Так они прощались.

– Виноват! – сказал Кроннель и поднял на меня взгляд полный ненависти. В глазах стояли слезы. – Я сразу говорил, что проиграем!

– Кому говорил, Кроннель? – спросила Литтия.

– Мне говорил, – заискивающе улыбнулся Жарес.

– И мне, – пожала плечами неразговорчивая Ришта.

– А тебе не говорил, да, – зыркнул на Литтию злой мальчик. – Потому что ты – за этого, – кивнул он в мою сторону. – Думала, всех спасет? Спас?

Вечером у костра Кроннеля с нами не было. Шайна тоже не вернулась. Финфор показал, что они с грухсом срывают злость на разбойниках Хаула. Тоже, что ли, присоединиться?

– Но у нас почти получилось, – сказал я. – Один из зарядов смог пробить прозрачную стену и щит. Значит, Немо можно одолеть! Надо больше сил. Надо всем миром! Нужно собрать всех в Утронии, кто готов драться!

– Драться за свободу? – невесело усмехнулась Литтия.

– Не люблю это слово, – признался я. – В моем мире борьбой за свободу и демократию что только не называют. Люди думают, что гибнут за свободу, а гибнут ради чьей-то финансовой выгоды.

– Э-э, – проворчал Кинсли и протянул мне миску с кашей, – ты хоть сегодня-то на коня не садись.

– Не собираюсь, – сказал я. – Надо драться за жизнь. Которую у вас… у нас отнимут просто потому, что сильнее. Все равно отнимут, рано или поздно. Как отняли сегодня у Рахли.

Я поймал себя на том, что держу миску с кашей перед собой, словно рюмку с водкой за помин души.

– К сожалению, от нас мало что зависит. Дело не в том, сколько утронцев встанут на твою сторону, дело в твоей магической силе. Пусть пока еще спящей. Но сегодня ты смог его достать, хотя это капля в море, – сказал Лайген.

– Может, – сказала Литтия, – дело не только в Вольке? Ближе к концу драки щит Немо отбивал атаки все хуже. Будто ослаб.

– Значит, это работает, – сказал я. – Мы его одолеем.

– Слишком дорогой ценой достанется эта победа. Даже если мы справимся, в чем я сомневаюсь, – вздохнул Лайген и поставил пустую миску на землю. – Пожалуй, без меня.

– Как?.. – Я был потрясен. – Но почему?

– Прости. – Лайген пожал плечами и медленно растворился в воздухе.

Следом исчезли Ришта с Жаресом. У костра остались я, Литтия и верный оруженосец Кинсли.

– Ты тоже уйдешь? – спросил я Литтию.

– После смерти Хербена я – Верховный маг Заморских холмов. – Ее вздох был полон печали. – И я не могу… – она искала нужное слово, – не имею права распоряжаться собой так, как хочу. Я должна быть с ними.

Когда она исчезла, я снова захотел зареветь – на этот раз от бессилия. Потом мне захотелось крушить и убивать. Но я не стал делать ни того ни другого.

– Ты-то что не ушел? – спросил я грубо, хотя Кинсли был ни в чем не виноват.

– Почему я должен уйти? Я твой спутник… как там… оруженосец. Куда я от тебя денусь?

– Пока смерть не разлучит нас? – съязвил я.

– Хорошо звучит, – кивнул Кинсли. – Не хочешь сделать ее рыцарским девизом?

– Угу. На гербе изображу два сплетенных кольца, а в качестве гимна возьму марш Мендельсона. Поздно, эту фразу уже сделали девизом очень многие люди в моем мире.

– Так то в твоем. Здесь-то не знают.

Мы еще какое-то время молча посидели у костра. Потом я лег на траву и вскоре уснул.

Я и утром не мог понять, почему маги отступились. Да, мы потеряли Рахли – смешного, гундосого старика Рахли. Рахли, который был могучим магом, но при этом очень неуверенным в себе человеком, иначе зачем было бы себя восхвалять и сочинять себе оды? Рахли, который готов был погибнуть за других, – что он и сделал, – но при этом совсем не умел уживаться с этими другими. И, прожив с ним месяц, я сполна уяснил – почему. Такой неудобный, такой необычный, такой, по сути, добрейший и смешной старикан Рахли, прощай. Прощай, наставник. Прощай, друг.

И наверное, герой голливудского боевика, топором пришивая оторванную ногу, посмотрел бы сердито в пространство и произнес так, чтобы у зрителей мороз пошел по костям: «Я отомщу!»

Я тоже так думал вчера. Но с наступлением утра, которое действительно оказалось мудренее, – мне стало понятно, что не справлюсь. Без помощи магов – нет. Даже с Шайной, с Кинсли, со всеми гортванцами, купидонами с яблочными луками… Нам не справиться без магов с Заморских холмов. Пытаться поймать Немо, когда он будет без щита? Вряд ли дождусь. А после вчерашнего – тем более. Брать штурмом замок? С кем? С влесли? Не смешно. А как маг я пока настолько слабее Второго Падшего, что и говорить не о чем.

Прилетели трухе с Шайной. Она была в разодранной куртке, с парой свежих шрамов. Копье было в крови аж до середины древка. Даже у грухса морда была перепачкана собственной, бирюзовой кровью. Но при этом морда эта светилась удовольствием – трухе вздыхал, похрюкивал и вообще походил на наигравшегося пса.

– Что думаешь делать? – спросила Шайна, соскакивая на землю.

– Не знаю. Без магов мы не справимся, – сказал я.

– Так что же, отступишься? – плюнул себе под ноги Кине ли.