Иван Шаман - Месть [СИ]

Когда же ты будешь достаточно готов — появится так называемая область ввода. Заклятье внутри заклятья. Туда можно вносить свои мысли и формировать новые условия для заклинаний. То, что мы делали с рунами — сущие игрушки по сравнению с настройкой, которую может сделать Мастер магии или Магистр. Детские шалости. Но этому учатся годами.

— Пример, — настойчиво попросил волхв, — я тебя не понимаю.

— Как же… хотя вот. Недавно ты изменял мой источник, смешал свою кровь с моей и активировал плетение. Но знаешь ли ты, что именно делал?

— Я просил богов о том, чтобы лежащий передо мной стал одним из братьев. Шептал их имена и пропускал энергию духов чрез свое тело… — серьезно заявил волколак, а затем взглянув на меня добавил, — не могу сказать, что у меня получилось, но в шерсти ты явно прибавил.

— Ну, если тебе так хочется считать, — осмотревшись по сторонам, я нашел небольшую веточку и, присев на пол, начал чертить схему знакомую всем студентам магической академии с первого дня, — проще нарисовать, чем показать на пальцах. Это — источник. Четыре переплетенных спирали, две снаружи и две внутри. Внешняя отвечает за магию, это переплетение эссенций, если их несколько. А вот внутренняя за природу. И в ней можно менять части.

Так же как ты превращаешь вырожденных людей в волколаков, умелый маг Жизни может превратить любого в морфа — существо с несколькими признаками в источнике. Доступно все что угодно. Любое свойство, умение или особенность. Становиться сильными и выносливыми. Получить идеальное зрение в темноте или подкожную броню. И даже становиться невидимым!

— Как это возможно? — ошарашенно посмотрел на меня волхв, когда я приложил ладонь к стене капища и заставил кожу сменить цвет. Удивительно, но русых волосков было почти не видно. — И почему ты не использовал эту способность постоянно?

— Потому что я могу так поступить только с собственным телом, да и то частями. И оно не становится прозрачным — просто сливается с окружающей природой. А без брони и оружия драться занятие не благодарное. К тому же, раньше у меня из груди торчал светящийся камень, так что спрятаться было несколько проблематично.

— Наука — против веры, — пробормотал Белый.

— Нет. Наука С верой. Если тебя не благословит Святогор — ты не получишь интерфейса. Не будет его — не сможешь воспользоваться областью ввода, а без нее никакая наука не поможет.

— Это уже лучше. Это знакомо. Через веру в бога получить то, что нужно, и дополнить своими знаниями да умениями, — облегченно вздохнул волколак, — если так, тогда мне больше нечего добавить. Имущество побежденного тобой Волчка уже на корабле. А то — что принадлежало Серой Крови — я забрал себе по праву победителя. Хотя жаль, что когти Рока не оправдали надежды, я даже доволен, что ты выжил. Мы сумеем пережить эту зиму и станем сильнее. Гораздо сильнее.

— Если они достаточно ценны для вас — можешь предложить что-то взамен.

— Нет, — усмехнулся новый вождь, — оставь себе. О них у нас сказки рассказывают, одна из которых — что получить когти можно только в бою. Вполне возможно, что поэтому он и проиграл. А уж забирать их силой и повторять судьбу сына этой старой суки — точно нет никакого желания.

— Что-то мне подсказывает, что говоришь ты это в основном потому, что сама перчатка разрублена на две неровных половинки.

— Перчатка — всего лишь дополнение, — отмахнулся волхв, — настоящее эпическое оружие — сами когти. Говорят, первый из волколаков вырвал их из лапы поверженного дракона тьмы. Но история часто оказывается слишком приукрашена, чтобы можно было сказать с уверенностью, как было на самом деле.

— Понятно, спасибо за разъяснение. Если дело в самих лезвиях, придумаю, куда их приспособить, — не став стирать рисунок источника, я поднялся с пола, — пришла пора прощаться, великий и мудрый вождь. Пусть Свет Святогора не покинет тебя.

— Иначе меня настигнет его испепеляющая ярость? — усмехнувшись, спросил Белый, — мы еще увидимся, Майкл. И очень надеюсь, что не врагами.

Не успел я выйти, как волхв уже все свое внимание переключил на едва дышащего стоящего на четвереньках собрата. Эксперименты над разумными, опять. Получается, это общее у всех магов Жизни. Поморщившись от осознания, что в ближайшие недели ожидает этого, а может и еще нескольких, если он не выдержит, воинов, я быстро спустился с капища к пирсу.

Корабли уже были отведены от берега. На ладье разместился пьяный в стельку Трорин, а на «Летучем» во всю бурлила деятельность. Не дожидаясь моего приказа, дварфы во всю растапливали паровой котел, давая движителю силы. Эйгейл регулировал скорпион, установленный на носу вместо мортиры, порошок окончательно вышел. Хатнак стоял за штурвалом и ждал только меня.

— Капитан на борту! — крикнул он громко, стоило мне подняться, — полный вперед!

— Решил даже не спрашивать? — усмехнулся я, вставая рядом с рулевым.

— Простите, ваше сиятельство, но ну его к черту, — мрачно ответил Хатнак, — больше здесь задерживаться было нельзя, это все понимали. Но вдруг вас муха бы укусила.

— Не беспокойся. Ты все правильно сделал. Здесь нам делать больше, действительно, нечего.

— Куда теперь направляемся? — поинтересовался полуэльф, закончивший установку оружия, — к разбойникам? Карать и мстить?

— Нет. Нужно признать, что для такой авантюры нас слишком мало. Даже с лютоволками. Кстати, кто может мне объяснить, что вся их стая делает на ладье вместе с Трорином и где Дара?

— Там же, — ответил дварф, кивнув в сторону второй лодки, — она сказала, что теперь они будут жить с нами. Не знаю уж почему. Но припасов хватит и на волков, и на пленниц, и на нас. Неделя, может даже, две. Места тут просторные, в реках полно рыбы, а в лесах зверья. Так что уверен, не пропадем.

— Как вы оправились от потери братьев?

— Они всегда останутся с нами, — Хатнак бережно достал из-под рубахи кусок мертвой стали на веревочке и поцеловал его, — конечно, нам их не хватает. Но мы справимся. Пусть и не сразу. Как пройдет время траура, я перекую их в оружие или броню. Чтобы они и в посмертии сумели помочь нам и роду.

— Это интересно, — хмыкнул Эйгйл, — вместо того, чтобы снять с них доспехи и оружие, вы сжигаете их вместе с родными, а потом заново выплавляете, считая, что в ней сохранилась частичка души?

— Не стоит смеяться над чужими верованиями, — заметил я.

— Это не просто вера, — нахмурился еще больше Хатнак, — это история нашего клана. Пусть мы небольшой род, но мы помним и чтим историю! Только мы, Шнибитсоны, помним, как Синие горы разверзлись. Когда еще не было ни людей, ни эльфов, ни орков. Про всяких гадов морских я уже и не говорю. Но это длинная история.