Соман Чайнани - Кристалл времени [litres]

– А кто у нас король? Кто король? – звучал над дерущимися ехидный голос Яфета, и камзолы все чаще меняли свой цвет, а братья отчаянно тянули руки, чтобы схватить Экскалибур – все ближе, ближе, ближе…

Софи внезапно засомневалась в том, что ей показывал в свое время кристалл. Оба брата мертвы. Она по-прежнему стоит на ногах. Насколько правдива была та сцена? Это действительно должно произойти в будущем или кристалл выдумал этот сценарий? Просто хотел , чтобы именно так все произошло?

Ну, нет, все должно быть так, как на той сцене, и она позаботится об этом. В конце концов, она ведьма, а ведьмы умеют сами, в одиночку выигрывать сражения.

Осторожно выйдя из своего угла, она сама нырнула за мечом…

Король отшвырнул ее в сторону, его сине-золотой камзол был залит кровью. Софи отскочила, снова ринулась вперед, но опоздала. Райен обеими руками уже схватил рукоять меча, взмахнул им в воздухе… молнией сверкнуло лезвие…

И вонзилось в грудь Яфета.

Прямо в его сердце.

Яфет закрыл глаза, неуклюже загреб ногами. Лицо его было залито кровью.

Райен выдернул меч, и его брат повалился на пол.

Софи ладонью зажала себе рот – сцена разыгрывалась в точности так же, как в кристалле, только на этот раз происходила наяву. В спальне висел душивший Софи запах крови и пота.

Райен опустился на колени над телом Яфета, наблюдая за тем, как умирает его брат.

Низко склонив голову, король держал на руках труп Змея.

На полу лежал брошенный, беспризорный Экскалибур.

Райен не заметил, не видел выбравшейся из своего угла Софи.

Страх оставил ее, сменился холодной решимостью довести дело до конца.

Софи подняла с пола меч, неслышно двинулась по ковру.

Не издав ни звука, занесла Экскалибур над спиной Райена.

И замерла.

Райен плакал.

Нет, даже не плакал – рыдал как маленький мальчик.

Рыдал над своим мертвым братом.

Над своей половинкой.

У Софи сжалось сердце.

Она понимала, что значит родная кровь.

– Райен, – прошептала Софи.

Он на нее не взглянул.

– Но ты же сможешь вернуть его, – хрипло выдохнула Софи. – С помощью пера.

Его рыдания стали глуше.

– Райен?

Звуки снова стали нарастать, становились все более громкими, дикими, и Софи, наконец, поняла, что никакие это не рыдания.

Безумный смех это был, вот что.

А затем Райен обернулся, и взглянул на Софи голубыми льдинками глаз. Поднялся, стер кровь со своего лица, и из горла Софи вырвался панический крик:

– Ты не Райен!

Не Райен!

Не Райен!

– Ну что? – усмехнулся Змей.

Золоченый ским сорвался с его королевского камзола и коротко подстриг на голове Яфета его свалявшиеся, слипшиеся от крови волосы. Затем прикоснулся к лицу Змея, моментально покрыв его волшебным загаром – ровным, золотистым.

– Я Тот-Кто-Надо, – усмехнулся Яфет. – Даже более настоящий Райен, чем он сам.

Движением пальца он направил скима к окну. Ским пробил стекло, высоко взлетел и принялся писать на фоне серого неба красивыми золотыми буквами:

Свадьба короля Райена и принцессы Софи состоится, как и было объявлено…

Софи ринулась к двери, но она была заблокирована скимами. Сжавшись от ужаса, Софи наблюдала за тем, как Яфет медленно приближается к ней. На лице Змея играла жуткая, безумная улыбка.

«Агата! – мысленно взмолилась Софи. – Агата, помоги мне!»

Но не было рядом Агаты, чтобы помочь. Никого рядом не было.

Софи отступала до тех пор, пока не прижалась спиной к стене.

Змей подошел, наклонился и произнес, почти касаясь ее уха своими холодными как лед губами:

– Ну, как? Ты готова к свадьбе?

Она ударила его по лицу, потянулась к мечу, даже успела прикоснуться рукой к его рукояти…

Но тут уже налетели скимы. Они ввинтились с обеих сторон ей в уши, и Софи начала терять сознание. Последней промелькнувшей в голове Софи была мысль о лучшей подруге, второй половинке ее собственной души.

Агате приснилось, что она лежит в гробу. Гроб металлический, закрытый, само собой, и в него наливается вода. Агата колотилась о стальные стенки гроба, на которых были выгравированы какие-то странные символы, а вода уже подступала к подбородку, еще немного, и она начнет заливать рот и нос. Мимо Агаты проплывали маленькие, размером с морского конька, черные и белые лебеди. Проплывали равнодушно, совершенно не обращая внимания на Агату с ее отчаянными криками. Еще несколько секунд, и она с головой ушла под воду. Удерживая в легких остатки воздуха, Агата начала с новой силой биться о стенки своего гроба, потом вдруг почувствовала боль в ушах, и вокруг нее начало расплываться что-то теплое, окрашивая воду в красный цвет.

Кровь . Агата невольно вскрикнула, у нее изо рта вырвались последние пузыри воздуха. Плававшие вокруг нее лебеди вдруг пошли ко дну черными и белыми камешками, а сама Агата начала терять сознание. Ей казалось, что стенки гроба начинают сдвигаться, сжимая ее со всех сторон. Царапая пальцами твердый металл и задыхаясь, Агата взглянула на свое отражение на блестящей, словно зеркало, стенке гроба.

Только это было не ее отражение.

Это было лицо ее лучшей подруги.

Судорожно глотнув воздуха, Агата проснулась и, вынырнув из кошмара, прошептала.

– Софи…

Тут Агату качнуло, да так сильно, что она ударилась лицом о деревянные прутья своей клетки. На секунду Агате подумалось, что она все еще спит, но затем она увидела сквозь прутья еще две таких же, как у нее, огромных птичьих клетки, притороченных поверх толстой попоны к спине верблюда. В одной клетке сидели Тедрос и Гиневра, в другой Хорт и Николь. Сам же верблюд меланхолично трусил вниз по освещенному лунным светом склону холма, ступая между густо усыпавшими его надгробьями.

– Султан из Шазабаха золота мне дал. Сказал: «Приведи верблюда по берегу Дикого моря в Камелот», – сам с собой разговаривал вслух сидевший впереди погонщик. – Сказал: «Этот верблюд – мой свадебный подарок королю Райену».

Погонщик – а им был лысеющий бобер – обернулся назад и добавил, обнажив в улыбке свои длинные пожелтевшие зубы:

– А теперь к верблюду новые свадебные дары добавились. Целых пять штук, – кивнул он в сторону сидящих в клетках пленников. – А значит, и золотишка у Эджубеджу прибавится.

Вот теперь Агата окончательно проснулась и все-все вспомнила.

Немилосердно трясясь при каждом шаге верблюда и прижимая к боку сумку с лежащим в ней хрустальным шаром Доуви, Агата наблюдала за тем, как Тедрос пытается распилить своим зажженным пальцем решетку своей клетки, но это ему никак не удавалось. То ли дерево, из которого были сделаны прутья решетки, таким крепким оказалось, то ли (и это скорее всего) клетка была заколдована, да так мощно, что пробить эту защиту не могло ни одно заклинание Тедроса.