Соман Чайнани - Кристалл времени [litres]

– Просто когда дойдем до слов «Наш мужественный Лев» , вам нужно будет пригнуться, вот и все, добавил Айя.

– Пригнуться? И все? – озадаченно переспросила Софи.

Сверху донесся царапающий звук. Софи подняла голову и заметила двух парней в черных масках, пролезающих в тесный каменный воздуховод. Они на секундочку приспустили свои маски, и Софи увидела перед собой знакомые лица белокурого Берта и совсем светловолосого Беккета.

– Совершенно верно, пригнуться, – в один голос сказали они.

– Сегодня мы благословляем юных Райена и Софи, и пусть это станет для них напоминанием о том, что, несмотря на все празднества и предстоящие радости, брак – это прежде всего духовный союз двух людей, – негромко говорил старый священник перед притихшей аудиторией. – Конечно, я не могу заранее сказать, насколько удачным окажется этот брак. Видите ли, раньше мне уже довелось благословлять брак Артура, который женился на Гиневре, страдая от любви, и эта любовь стала причиной его падения и ухода. Затем я готовился к тому, чтобы благословить брак старшего сына Артура, Тедроса, но закончилось все тем, что Тедрос оказался вовсе не старшим сыном Артура. И вот теперь моего благословения ищут желающий стать королем незнакомец из Фоксвуда и ведьма из-за Дальнего Леса. Поэтому что я могу сказать? – хмыкнул священник. – Я твердо знаю лишь то, что никаким браком невозможно перехитрить свою написанную Пером судьбу. Как бы мы ни старались, правда в любом случае выйдет на свет, и нет на свете такой лжи, которая могла бы навсегда затмить ее. А правда всегда приходит во главе своей армии …

Софи заметила, что Райен все чаще начинает оглядываться назад, на стоявшего за его троном священника. До собравшихся в церкви высоких гостей тихий голос священника долетал плохо, да и вряд ли они вообще прислушивались к тому, что он бормочет, а вот Райен слышал все очень четко, и с каждой минутой у короля крепло желание отрубить этому старому провокатору его седую голову. У себя в замке он, наверное, так и поступил бы, но не в церкви же это делать, верно? Да еще у всех на глазах. Райен чувствовал, что Софи то и дело косится на него, и взглядом нашел ее, затерявшуюся среди хористов. Выражение его взгляда было таким, словно король знал о том, что разрешил своей невесте спеть с хором, но никак не мог припомнить почему .

– Прежде чем я начну читать Свиток Пелага, мы прослушаем гимн, – объявил священник, кивая в сторону своих певцов. Ученики Софи старательно прятали свои лица под шляпами, чтобы священник не смог догадаться о том, что его настоящий хор куда-то исчез, что его подменили . – Как правило, церковный хор поет в этом месте церемонии псалом, который должен объединить и укрепить всех нас своей священной силой, но сегодня мы заменим его гимном, прославляющим нашего нового короля, – продолжил священник, и Райен, снова обернувшись, еще пристальнее взглянул на него. – Еще одна необычная особенность сегодняшней церемонии, еще одно отклонение от канона состоит в том, что в песнопении вместе с нашим хором примет участие наша будущая новая королева. Я понимаю это как ее желание выразить таким образом любовь к своему будущему мужу, а возможно, и как желание показать перед всеми свои таланты.

Головы всех, кто был в церкви, повернулись теперь к Софи. Двести с лишним голов. Почти полтысячи устремленных на нее глаз. Софи окинула взглядом всех высоких гостей – из добрых стран, из злых…

Вот темнокожий Король из Золотых Дюн, а рядом с ним его лысая красавица-жена.

Усыпанный с головы до ног бриллиантами Махарани из Махадевы со своими тремя сыновьями.

Перед ними королева из Жан-Жоли – встревоженная, словно пристыженная какая-то, совсем не похожая на ту смелую женщину, что совсем недавно спорила с Райеном.

Софи всегда мечтала о том, чтобы выйти на сцену перед большой, состоящей из одних знаменитостей аудиторией. Зал притих, и все смотрят на нее, знают ее имя, готовы аплодировать ей…

Правда, в своих мечтах Софи выходила на сцену с хорошо отрепетированным номером, но сейчас…

Она угрюмо уставилась на лежащий перед ней на пюпитре нотный лист, на котором крупно был написано название:

Софи посмотрела на своих первокурсников. Айя, Деван, Ларалиса, остальные – все они стояли в напряженных позах, с расширенными зрачками, и только Валентина выглядела спокойной, расслабленной даже и лишь то и дело поглядывала на Софи, словно напоминая ей о том, что она должна сделать по реплике «Наш мужественный Лев!» Сердце все сильнее билось в груди Софи, она начинала волноваться, и не только потому, что не знала, что именно должно произойти по этой реплике, но и потому, что плохо умела читать ноты. А если совсем уж честно, то в нотах она разбиралась примерно так же, как медведь в часовом механизме.

Валентина вскинула вверх руки, дала знак органисту и…

Айя начал петь на полтакта раньше, чем нужно, весь остальной хор вступил дружно, но на две четверти опоздал…

Софи увидела, что Райен судорожно дышит ртом, словно получив удар в солнечное сплетение. Высокие гости вжались в спинки своих стульев. Сами стены церкви задрожали от мощного рева голосов. Кошачьи концерты на крыше по весне? Сход горной лавины? Пушечный залп? Все это выглядело сущей ерундой по сравнению с гимном в исполнении этого церковного хора! Чем хуже звучало пение, тем сильнее начинала нервничать Валентина, словно опасалась, что такое исполнение гимна может погубить весь хорошо продуманный план. Особенно сильно она встревожилась, когда то ли от волнения, то ли ужаса Айя вдруг начал приплясывать, вихляя бедрами. Софи тоже была хороша – все пыталась перекричать остальных. Солировать, так сказать. Правда, сделать это ей мешала грязнуля Мали, ревевшая как раненый горный козел. У миловидного Девана голос оказался неожиданно мерзким, как у снежного человека, а подружка Девана, Ларалиса, вместо пения издавала какие-то странные кудахтающие звуки, словно выскочивший из коробочки огромный чертик, у которого заело пружину. В довершение ко всему каменные стены и полые воздуховоды не только отражали, но еще и безжалостно усиливали звук, делая пребывание в церкви просто невыносимым. Софи в ужасе закрыла лицо нотным листком, чтобы самой не видеть сидящих в церкви и их лишить возможности видеть ее, а когда все же рискнула поднять глаза, чтобы взглянуть поверх листка, увидела Берта и Беккета. Они, словно тараканы, выползали из отверстия воздуховода под самым потолком церкви.