Кристи Голден - Военные преступления [litres]

В этот момент Джайна готова была согласиться со взглядом Кейлека на Видение времени. Даже слушать это было тяжело. Она была благодарна Тиранде за то, что та не стала ничего показывать.

– Но драконы продолжали умирать.

– Да. В какой-то момент погибли все три моих супруга.

Джайна взглянула на Верису. Высшая эльфийка замерла на сиденье так, словно была выточена из камня. Только учащенное дыхание выдавало силу ее переживаний.

– Значит, несмотря на то, что вы и ваши супруги согласились с ужасающими требованиями, орки по-прежнему обращались с вами плохо?

– Да. Я была закована в цепи. Они также поставили скобу на мою челюсть, чтобы я не могла напасть. Если кто-то из нас сопротивлялся или пытался сбежать, орки использовали Душу Демона. Это было… – Алектраза едва заметно вздрогнула, – невероятно больно.

– Может быть, сделаем перерыв? – мягко уточнила Тиранда.

Королева Драконов покачала головой, увенчанной рогами.

– Я предпочла бы закончить рассказ, – ответила она. Ее мелодичный голос звучал напряженно.

– Значит, вы рожали красных драконов, как требовали орки, – продолжила Тиранда. – Каким образом они их использовали?

Алекстраза опустила взгляд на руки, аккуратно сложенные на коленях.

– Орки седлали их, словно зверей, и отправлялись на войну. Все способности моих детей использовались только для того, чтобы убивать бойцов Альянса. Любое неповиновение каралось пытками или уничтожением яиц их нерожденных братьев и сестер.

– Что чувствует красный дракон, которого заставляют заниматься подобными вещами?

Алекстраза подняла голову и ответила с плохо скрываемой болью:

– Мы чтим жизнь и никогда не стремимся ее отнять. Орки из клана Драконьей Пасти заставляли нас делать то, что противно нашей природе.

Тиранда кивнула и, как будто удовлетворившись допросом, развернулась к собравшимся.

– Будучи вождем Орды, Гаррош Адский Крик добровольно объединил усилия с кланом Драконьей Пасти, прекрасно зная о том, каким образом эти орки заполучали ездовых животных. Все вы слышали, что они сотворили с самым мирным из народов, что населяют Азерот, – Тиранда прошлась по арене, вновь загибая пальцы, как она это делала во время допроса Вол’джина. – Обращение в рабство, пытки, принуждение к деторождению, похищение детей, убийство пленников. И снова показания одной свидетельницы подтверждают сразу пять обвинений, предъявленных Гаррошу. – Тиранда взглянула на подсудимого, а затем повернулась к Алекстразе. – Благодарю вас, – сказала она и обратилась к Бейну: – Передаю свидетеля вам.

Бейн встал и подошел к Королеве Драконов. В этот момент Джайна, нахмурившись, сказала Кейлеку:

– Тебя не беспокоит то, что он планирует допрашивать ее после такого?

– Как бы я хотел, чтобы она не давала никаких показаний, – ответил Калесгос. – Но Хранительница Жизни сильна. Ей доводилось переживать кое-что похуже показаний в суде. Она выполняет свой долг. Как и Бейн.

– Но это он делать не обязан, – прошипела Джайна. На этот раз промолчал Кейлек.

Джайна подалась вперед, и, упершись подбородком в сложенные руки, стала внимательно следить за происходящим. Она была о Бейне лучшего мнения! Но теперь, наблюдая за ним в суде, Джайна никак не могла понять, зачем он защищал Гарроша и для чего прибегал к столь жестоким методам. Джайну все это буквально ставило в тупик.

– Спасибо, Хранительница Жизни. Мне жаль, что придется причинить вам боль, – начал Бейн. «Можно подумать, он это искренне», – подумала Джайна. – Я буду краток. Вы ужасно пострадали от рук клана Драконьей Пасти и орков в целом. Как вы относитесь к ним теперь?

– Я живу в мире со всеми народами, населяющими Азерот, – сказала Алекстраза. – Я – Хранительница Жизни и, несмотря на то, что большая часть сил покинула меня и я больше не Аспект, мое сердце ничуть не изменилось.

– То есть вы испытываете к ним симпатию?

– Я люблю их, – просто ответила Алекстраза.

Джайна замерла, а затем медленно подняла голову. Широко распахнутыми от удивления глазами, не моргая, она смотрела на Королеву Драконов.

– Орков? – переспросил Бейн, как будто прочитав мысли Джайны. – Тех самых, которые так ужасно с вами обращались? Как вы можете их любить? Разве вы никогда не призывали к их уничтожению? И к уничтожению Гарроша Адского Крика, который наделил клан Драконьей Пасти могуществом?

– Мало кого можно назвать однозначно злым, – сказала Алекстраза. – И даже тогда можно искупить свою вину. Перемены – это часть жизни. Пока кто-то жив, он может развиваться, тянуться к свету или тьме. И только если такое создание окажется в полной власти тьмы, что сама жизнь будет под угрозой, лишь тогда я признаю: надежды нет.

– Так случилось со Смертокрылом и Малигосом.

– Да. К моему величайшему сожалению.

Тиранда напряженно просматривала лежащие на ее столе бумаги. Время от времени она поднимала взгляд и едва заметно хмурилась.

Джайна же не сводила взгляда с красной драконихи.

– Что она такое говорит? – зашептала она. – Что она делает ?

– При всем уважении, я протестую! – крикнула Тиранда. Джайна прикрыла глаза от облегчения.

– Слушаю вас, чжу-шао, – откликнулся Тажань Чжу.

– Требую объявить перерыв!

– На каких основаниях?

– Свидетельницу, очевидно, расстраивают эти вопросы!

Тажань Чжу моргнул и посмотрел на Алекстразу.

– Хранительница Жизни, вам требуется перерыв?

– Нет, фа-шуа. Вспоминать прошлое было больно, но теперь я в порядке.

– Протест отклонен. Продолжайте, чжу-шао Кровавое Копыто.

– Благодарю, – таурен склонил голову и вновь развернулся к Алекстразе. – Последний вопрос. Если бы один из тех самых орков, которые мучили вас и убивали ваших нерожденных детей, подошел к вам сегодня и попросил прощения, как бы вы поступили?

Сперва улыбка мудрой Хранительницы Жизни была едва заметной, а потом засияла. Алекстраза посмотрела на то место, где расположился Го’эл с семьей, встретилась с ним взглядом и наконец заговорила. При этом от нее, казалось, исходил свет, настолько ярко воссияла ее душа.

– Конечно, я простила бы его, – ответила Алекстраза Бейну так, словно он был неразумным ребенком и не понимал очевидных вещей.

Вопросов больше не было.

Как только Тажань Чжу ударил в гонг и сообщил о том, что заседание суда окончено, Андуин повернулся к отцу.

– Я пойду к Гаррошу, – сказал он, – и, возможно, пропущу ужин.

Обычно он ужинал вместе с отцом – а иногда с Джайной, Кейлеком и Верисой – на Аметистовом утесе и лишь после этого шел на… встречи с Гаррошем. Впрочем, можно ли это было назвать встречами? Задушевные разговоры, потребность в том, чтобы кто-то его выслушал и направил, – важно ли все это для орка или он обрел в лице принца очередную игрушку, на которой можно попрактиковаться в красноречии? Иногда Андуину казалось, что все и сразу. Но прямо сейчас ему больше всего хотелось добавить еще один пункт в привычную программу и наконец-то вразумить упрямого орка.