Сири Петтерсен - Потомок Одина [litres]

Ярладин осенил грудь знаком Всевидящего.

– Я клянусь. Именем Всевидящего.

– Клянись своим.

– Своим именем. Клянусь.

Хирка выдохнула, и ей показалось, она выпустила из себя яд, который мучил её несколько дней.

– Хорошо. И ещё одно. В шахтах сидит один имлинг. Актёр с деревянными куклами. Он безвреден. Его единственная вина в том, что он рассказал вам, как видел слепых. За это вы отправили его в заточение. Завтра он должен выйти на свободу.

– Если этого ещё не произошло, то будет так.

Хирка кивнула. Ярладину даже не нужно было говорить, что он должен обсудить это с другими. Они уже обсудили это и наверняка пришли к выводу, что не существует слишком высокой цены за то, чтобы получить в своё распоряжение мир без Хирки. Но она видела, что он обеспокоен. Его нижняя губа двигалась вверх-вниз, как будто он жевал её. Хирка догадывалась, что это означает.

– Взамен я избавлю вас от гнева Римера, уйдя по собственной свободной воле. Вы никогда не просили меня убраться, – она встала. Он последовал её примеру.

– Если там, на другой стороне есть Всевидящий, да благословит он тебя, дитя Одина.

Она криво улыбнулась. Ярладин вышел из комнаты. Хирка провожала взглядом делегацию Совета, пока последний страж не скрылся среди гор.

Хирка проснулась от того, что в комнате кто-то был. Сначала она подумала, что это зверь. Одетый в чёрное Колкагга наливал воду в чайник из деревянного ведра. Капюшон был откинут. Его лицо было широким, а глаза – миндалевидными, как у Рамойи. Она села.

– Свартэльд в пути, – сказал он и посмотрел на неё так, словно они были знакомы. Но для Хирки он был чужим. Он протянул ей руку, она пожала её.

– Я Еме. Я был на Бромфьелле. Вместе с тобой, – он отпустил её руку. – Если бы я не решил стать Колкаггой, я рассказывал бы о том дне своим внукам.

Он принялся раздувать искры в очаге, который недавно растопил. Она потёрла глаза, прогоняя сон. Тело её было холодным. Боль, оставленная Потоком, ушла. Её сменила скованность, в которой был повинен лишь Свартэльд.

– Спасибо, Еме.

– За что?

– За Равнхов. За то, что вы пришли.

Он улыбнулся, но во взгляде его мелькнуло удивление, означавшее, что он не понимает, почему она его благодарит. От осеннего холода на её руках появились мурашки. Хирка спала в тесном белье без рукавов, которое уже не было таким белым, как когда-то в Эльверуа. Она надела свитер. Уннгона в Равнхове велела кому-то починить его, и Хирка выглядела вполне пристойно.

– Вы всегда встаёте в это время?

– Нет, уже очень поздно, – ответил он.

– Поздно? Я слышу крики совы!

– У неё сбились часы. Вставай, – это не Еме, это Свартэльд. Он вошёл, не предупредив. Тень, которую она едва заметила уголком глаза, внезапно оказалась прямо перед ней. – Нам пора выходить, если мы хотим успеть на церемонию. Еме, можешь предупредить остальных?

Еме поклонился.

– Сейчас же, мастер Свартэльд, – он удалился. Хирка покачала головой.

– Тебе когда-нибудь возражают, Свартэльд?

– Что это значит?

– Возражать. Понимаешь? Ты просишь кого-то что-то сделать, а он говорит «нет». Или объясняет, что у него есть предложение получше.

– Интересная теория. Ты должна рассказать мне больше об этом в следующий раз. Сейчас мы отправляемся в Эйсвальдр.

– Я могу рассказать больше прямо сейчас. Когда тебе возражают, то делают так: нет, мне не надо вставать, потому что я не поеду в Маннфаллу. Это плохая идея.

– Это не идея. Просто так будет.

– Послушай, Свартэльд, присутствие гнили в Маннфалле при обнародовании лжи о Всевидящем было не слишком приятным. Станет ещё хуже, если я буду там, когда Ример станет Ворононосцем. Единственное, чего я достигну своим присутствием, – это страх и паника. И даже если бы я была такой же, как все, то мне нечего надеть. Вот так просто и понятно.

Хирка улыбнулась, легла и натянула одеяло до подбородка.

Чёрный свёрток с одеждой упал ей на живот. Она посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки. Свартэльд протягивал ей меч.

– Мы решим две проблемы одновременно. Ты пойдёшь под видом Колкагги.

Зал Ритуала не стал больше. Отсюда Совет простирал свои руки во все одиннадцать государств, но сейчас признаки того, что Совет вообще когда-либо находился здесь, отсутствовали. Красного купола больше не существовало. Его обломки торчали за стенами зала, как раскрашенные горы. Только камни высились посреди развалин стен, которые скрывали их тысячу лет. Сейчас они тянулись к серому небу. Наполовину руины, наполовину рукотворное строение.

Пол был на месте. Красные листья скользили по узорам и оставались лежать в трещинах, где раньше стояли скамьи. Под ногами у Хирки скрипело. Мётлы и кирки, которые использовались для ремонта, на время церемонии убрали. Она вот-вот должна была начаться. Её проведут на лестнице за спиной у Хирки, чтобы не разрушить до конца пол. Поколения имлингов ступали на этот пол, не понимая его значения. Теперь мудрецы утверждают, что всё поняли, а старейшие заявляют, что всегда знали.

Хирка подошла к ступеням и встала рядом со Свартэльдом. Он, конечно, оказался прав. Когда она носила костюм Колкагги, на неё никто не обращал внимания. Никто не смотрел ей в глаза. Только маленькие дети решались разглядывать чёрных теней. Раньше ей бы очень понравилось это ощущение – быть невидимкой, всего лишь тенью. Сегодня оно ей не требовалось. Она знала, на что способна. Сегодня ей хотелось стоять перед Римером и быть той, кем она была. Но она не могла. Она заключила сделку с Советом ради его безопасности. Он больше никогда её не увидит.

Хирка стояла вместе с другими Колкаггами наверху лестницы, немного позади Римера. Она надеялась, что его вид не причинит ей мучений. Конечно, они стояли на отдалении друг от друга, но никакого расстояния в мире теперь будет недостаточно. Она готова отдать свою жизнь за него. Воспоминания о его Потоке всё ещё были живы в её теле и отзывались саднящей болью, которая возникала всякий раз, когда она думала о Римере. Всякий раз, когда слышала его имя. Её грудь была дырой, которую не могло заполнить ничто, кроме него.

Он стоял выпрямив спину, как обычно. Белые волосы перехвачены сзади. На поясе – перевязь с мечом. Наверное, впервые в истории член Совета был вооружён. Во всяком случае, впервые после первых двенадцати. После тех, что были воинами.

Члены Совета встали перед ним полукругом. Стражи стояли на лестницах, как чёрно-золотые доски в заборе. Внизу собралась вся Маннфалла. Бурлящее море имлингов заполонило всю рыночную площадь и всю дорогу к Стене. Постоянно подходил кто-то ещё и пытался протиснуться через сводчатые арки. Самые дерзкие поднялись на пару ступенек по лестнице, как приближённые Совета. Хирка не удивилась, увидев среди них лица Сильи и её матери. Она заметила Рамойю и Ветле. Это хорошо, значит, никто не узнал о планах наставников воронов. Даже Ример не смог бы спасти жизнь Рамойи, если бы о таком предательстве стало известно.