Аннетт Мари - Темная буря [litres]

Стоя на коленях, он схватил голову паука одной рукой. В другой разгорелось пламя – и, как только из него вырос клинок, Широ нанес удар. По лезвию пробежали языки огня, и оно вонзилось в подбрюшье чудовища. Паук выпустил кицунэ, отпрянув с таким оглушительным шипением, что оно напомнило крик. Из туши хлынула светлая жидкость, и он ринулся прочь, вскидывая лапы и громко шипя.

А потом кицунэ выронил клинок и тяжело осел на землю.

С Эми спало оцепенение. Вскочив на ноги, она бросилась к Широ и потянула его за руку в попытке поднять, но он лишь привалился к ней боком.

– Широ! – охнула Эми сорвавшимся голосом.

Она не сумела его удержать, и он вновь соскользнул вниз. Из двух зияющих в плече сквозных ран сочилась кровь, однако Эми куда больше пугала покрывающая их блестящая прозрачная жидкость.

– Эми… – хрипло позвал Широ и поднял на нее мутнеющий взгляд. – Беги.

– Ч-что?

– Беги. Пока она не вернулась.

– Она?.. Паучиха? – пролепетала Эми, подняв голову. Жуткое существо скорчилось в стороне, едва различимое в тумане. – Тогда вставай, побежали.

Широ схватился за ее рукав.

– Ты должна бежать.

– Без тебя – нет. Вставай, Широ.

– Эми… – Его веки сомкнулись.

Она испуганно втянула воздух, вдруг заметив, как медленно дышит кицунэ.

– Вставай, Широ!

Его пальцы разжались, рука безжизненно соскользнула на землю. Его взгляд устремился в никуда, а грудь слабо вздымалась и опускалась, с каждым вздохом все медленнее. Забытый клинок вспыхнул и рассеялся.

– Широ!!! – Эми отчаянно затрясла его здоровое плечо; по ее щекам заструились слезы. – Широ, вставай! Я не могу бежать без тебя!

Она обхватила его лицо ладонями, повернула к себе. Однако его полускрытые веками, остекленевшие глаза ее не видели. Его кожа казалась прохладной, почти холодной. Сердце Эми сжалось от боли. Нет! Этого не может быть…

«Аматэрасу! Помоги мне!»

Внутренний крик все повторялся в ней эхом, однако метка камигакари оставалась безмолвной, еще не восстановившись после боя с ками. Эми была одна. Никто не спасет ни ее, ни Широ.

Мешанину ее мыслей прервало громкое шипение. Эми вскинула голову: жуткое существо подбиралось все ближе, роняя на снег белую кровь. Паучиха возвращалась за ними – возвращалась за Широ. Эми прижала кицунэ к себе. Она не позволит чудовищу его забрать.

Внутри закипела неведомая ей прежде жгучая ярость, питаемая мучительной болью. Эми поднялась и встала между пауком и Широ. Она не отдаст его ёкаю. Не позволит ему погибнуть. Только не сейчас. Сначала она должна снять с него онэнджу, вернуть ему воспоминания – вернуть жизнь. Он не может умереть, так и не узнав, кто он такой.

Эми, пылая от гнева, посмотрела в черные глаза паучихи, а затем скользнула ладонями в рукава и вытащила офуда.

– Ты его не получишь! – хрипло, но решительно произнесла она.

Ее коснулся ветерок – впервые с тех пор, как она оказалась в этом лесу, – поиграл с волосами, остудил слезы на щеках.

Чудовище вскинуло передние лапы, нависло над ней, скаля клыки. Эми крепко сжала офуда; ветер закружил рядом с ней, взметая клочья тумана.

Паучиха бросилась вперед.

Эми метнулась ей навстречу, ныряя под смертоносные клыки, и шлепнула офуда на подбрюшье чудовища.

– Сотэй-но…

Паучиха отскочила и ударила толстой лапой по груди Эми, и та взмыла в воздух. Ребра пронзила резкая боль.

Налетевший вновь ветер вдруг каким-то чудом подхватил ее, остановил падение, помог выпрямиться. Эми осторожно встала на ноги, растерянно огляделась, тяжело дыша. Что это было? Ветер ее поймал – как в тот раз, когда Аматэрасу завладела ее телом и сразилась с Изанами. Однако метка камигакари оставалась холодной, лишенной магии. Эми не чувствовала Аматэрасу ни внутри себя, ни вокруг.

Паучиха громко зашипела. Широ, неподвижный, лежал на снегу. В Эми опять забурлил отчаянный гнев, и порыв ветра взметнул снег у ее ног. Она стиснула офуда.

Чудовище снова бросилось к ней, но вдруг резко свернуло и взобралось по стволу дерева. Эми попятилась, поднимая голову. Темный силуэт растворился в тумане.

Эми без раздумий вскинула руку ему вслед. В небо взметнулся яростный порыв ветра. Ветки деревьев заскрипели, туман исступленно заклубился, словно сопротивляясь напору… а затем рассеялся, вновь являя темный силуэт.

Чудовище рухнуло с паутины. Эми отскочила назад, и ветер подтолкнул ее, одновременно помогая удержаться на ногах. Паучиха приземлилась прямо перед ней, обнажив клыки, но Эми уже вновь вскинула руку. Произносить заклинание не было времени – однако оно само собой вспыхнуло среди ее мыслей.

Сковывающий офуда ударил паучиху по глазам, слова пронеслись в голове. Сотэй-но-шинкэцу!

Ёкая окутало голубое сияние, пригвоздившее его к месту. Эми выхватила еще один офуда и опустила его поверх первого.

– Шукусэй-но-тама!

Стоило словам очищения прозвучать, как воздух вокруг паучихи ярко вспыхнул. Эми вжала ладонь в офуда, вливая в них всю свою волю до последней капли. Внутри нее зародился жар, однако исходил он не от метки камигакари, а откуда-то из глубины груди, из самого сердца. По ее руке хлынула ки. Свет, сдерживающий паучиху, замерцал, ветер закружил яростным вихрем.

С последней вспышкой оба офуда обратились в черный пепел. Чудовище рухнуло на землю и начало таять – так выглядела смерть ёкаев.

Эми попятилась. Она убила паучиху, очистив всю ее ки, разрушив ее жизненную силу. Качая головой, Эми на дрожащих ногах отошла от исчезающей туши, одержимая лишь одной мыслью – одним именем, – неспособная думать о чем-либо еще.

Широ…

Она бросилась на колени рядом с ним, коснулась его щеки. Кожа обожгла ее ладонь холодом. Его глаза оставались закрыты, и лишь слабое дыхание выдавало, что он все еще цепляется за жизнь.

– Широ… – прошептала Эми. – Широ, пожалуйста, очнись!

Ее приласкал ветерок. Совсем легко, невесомо, однако она почему-то догадалась поднять голову, прислушаться к его безмолвному предостережению.

Поляну окутал туман, и в нем вдруг возник новый силуэт. Он соткался из одной лишь молочной белизны, стал осязаемым. Женщина была хрупкой, ниже Эми, с тонкой, гибкой фигурой, облаченной в кимоно из плотного золотого шелка. Лицо с тонкими чертами в обрамлении черных волос казалось красивым – за исключением глаз.

С нежного лица взирали полностью черные, лишенные век сферы.

Женщина повернула голову; длинные черные волосы заструились следом. Стянутые через равные промежутки золотыми лентами гладкие пряди ниспадали до самой земли. Женщина поджала розовые губы, увидев мертвую паучиху, а затем ее страшные черные глаза скользнули по Эми и остановились на Широ.

– Я спросила бы, – тихо, с шипением произнесла она, – кого же мне следует наказать за убийство моей дочери, однако вижу, что один из вас уже поплатился.