Филис Каст - Всадница ветра [litres]

– Тс-с, Конг, – шепнул Ренард спутнику. – Не сегодня. Но, обещаю, когда-нибудь Тадеус получит свое.

– Сполна, – согласилась Ралина, сжимая руку Ренарда.

Ирония заключалась в том, что в честном бою у Тадеуса не было ни единого шанса против молодого и сильного Воина. Но Ралина, Ренард и Тадеус – особенно Тадеус – знали, что Смерть не простит нападения на своего ручного Охотника даже любовнику Ралины.

«Когда-нибудь я уничтожу Тадеуса, и Ренард станет этому свидетелем, – пообещала себе Ралина. Медведь поднял на нее глаза и согласно заскулил. – О да, мой храбрый Медведь. Ты тоже это увидишь».

Дорога поднималась все выше, пока они наконец не нагнали Смерть, круто повернув налево и выйдя к первой из долин, через которые проходил перевал, на дальнем конце которой дорога еще круче уходила в горы.

– Вот вы где! Тадеус, у тебя есть с собой нож? – спросил Смерть.

– Есть.

Смерть протянул руку, и Тадеус, вынув из ножен на поясе острый нож, передал его Богу.

– Смотри внимательно, Сказительница. Я хочу, чтобы из этой части моей истории ты сложила балладу. Я хочу, чтобы ее пели веками.

– Да, Господин, – машинально отозвалась Ралина, вздрогнув, как от удара. Много месяцев назад Сказительница поняла: Бог не осознает, что истинные герои не требуют баллад, сказаний и историй о себе. Истинные герои не прославляли себя – за них это делали другие.

Смерть повернулся к долине. Сложив ладони рупором, Он заревел. Такого зова Ралина от Него еще не слышала. В отличие от Его обычного свирепого рычания, этот рев был мягким и колебался в высоте, странным образом напоминая собачий лай. Он продолжал звать снова и снова, пока на краю долины Ралина не заметила движение.

– А вот и она! – сказал Смерть. Он снова сложил руки вокруг рта и спустился в долину.

Тадеус последовал за ним. Ралина и Ренард поднялись на холм, с которого кричал Смерть, и остановились, глядя в долину.

– Это олениха, – сказала Ралина.

Ренард кивнул.

– И она идет к Нему.

– Я знаю, что нельзя, но мне хочется закричать и спугнуть ее, – сказала Ралина скорее себе, чем ему.

– Прекрасно тебя понимаю. Каждую ночь мне хочется сбежать подальше от этого кошмарного путешествия.

– Тебе нужно попробовать, – сказала Ралина, хотя при одной мысли о том, чтобы лишиться утешающих объятий Ренарда и доброты его отца, помогавших вынести жестокость Смерти и Его слуг, ее замутило, а голова закружилась от отчаяния. – Если бы я могла убедить Медведя уйти с тобой, я бы отослала его прочь, подальше от опасности.

Ренард повернулся и посмотрел на нее.

– Я не оставлю тебя наедине со Смертью, как не оставил бы Медведь.

– Тебе нужно попробовать, – повторила Ралина. – Особенно сейчас, в горах. Вы с Конгом и отцом могли бы улизнуть в сумерках. Я вас прикрою – тогда у вас будет несколько часов форы. Я скажу Смерти, что мы поругались и ты мне наскучил. Возможно, Он и вовсе не станет никого за вами посылать. Вы с Дэниелом будете свободны. Вы сможете…

– Нет, – оборвал ее Ренард. – Мы тебя не оставим. Я тебя не оставлю.

– Нас ждет война, а я, возможно, так и не найду способа победить Смерть, – сказала Ралина с несчастным видом.

– Значит, я буду с тобой до конца. Но я верю в тебя. Ты ближе всех к Богу. Ты найдешь Его слабость и используешь ее, чтобы отправить Его туда, где Он спал веками.

Ралина шагнула в его крепкие объятия навстречу утешению.

– Сказительница! – закричал Бог.

Ралина мгновенно отстранилась.

– Подойди ближе, – позвал ее Смерть.

– Ненавижу все это. Как же я это ненавижу, – сказала Ралина, и они зашагали вниз по тропе к Смерти и Тадеусу.

– Думай об этом как о знании, и не больше, – сказал Ренард. – Чем больше ты узнаешь о Смерти, тем больше ты узнаешь о том, как Его победить. Какие бы новые ужасы Он ни показал тебе сегодня, сосредоточься не на самих ужасах, а на том, что они рассказывают тебе о Боге.

– Это просто знание, – твердо сказала Ралина.

– Это просто знание, – повторил Ренард, словно молитву.

Они нагнали Смерть и Тадеуса в середине долины; животное, которое призвал Бог, бесстрашно приблизилось к Нему. Это была олениха исключительной красоты. Ее тело покрывал густой серовато-бурый мех, который светлел у изящных раздвоенных копыт. Ее хвост и брюхо поражали белизной. Огромные карие глаза остекленело смотрели на Смерть, когда она вытянула черную морду, чтобы обнюхать Бога, словно Он наложил на нее какие-то чары.

– Какая ты красавица, – пробормотал Смерть, ласково поглаживая олений лоб. – Спасибо, что пришла на мой зов. Я не забуду твоей благородной жертвы. Когда я пробужу свою Богиню, мы возведем в твою честь святилище, и я велю, чтобы у твоих ног всегда горели свечи.

Олениха потерлась о Его руку головой. Он рассмеялся, как ребенок, и от этого звука Ралина задрожала, охваченная предчувствием чего-то страшного.

Ренард крепко сжал ее руку.

«Это просто знание… просто знание… просто знание…»

– Подойди ближе, малышка. Отдай себя своему Богу.

Не сводя со Смерти нежного доверчивого взгляда, олениха вытянула шею.

Одним движением – настолько быстрым, что Ралина не успела даже вздрогнуть, – Смерть полоснул олениху по шее от уха до уха. Она пошатнулась и упала на колени. Смерть опустился на колени рядом с ней и обнял ее за голову, и ее кровь окропила Его алыми брызгами. Он держал ее, пока свет в ее невидящих глазах не начал тускнеть, а когда жизнь покинула олениху, Бог Смерти наклонился и поцеловал ее в лоб.

– А теперь приди ко мне. Я приказываю!

У зияющей раны на шее оленихи закружилась белая дымка. Река крови замедлилась, и дымка сгустилась.

Смерть поднялся на ноги и развел руки, словно приветствуя возлюбленную.

– Я ПРИЗЫВАЮ ТЕБЯ! ПРИДИ КО МНЕ! – сказал Он.

Белая дымка поднялась вслед за ним и, уплотнившись, приняла форму оленихи – только у этой оленихи глаза были не карие, нежные и остекленевшие от чар Смерти. Они были лишены выражения и странным образом напомнили Ралине молоков.

– Ты поведешь меня через горы, – приказал Смерть духу убитой оленихи. – Ты не выпустишь меня из виду, пока мы не достигнем равнин за горами, где я подарю тебе свободу. Тогда и только тогда я позволю тебе присоединиться к моей Богине и переродиться.

И тут Ралина увидела выражение морды оленихи. За мгновение до того, как поклониться Смерти, ее дух встретился глазами с Ралиной, и Сказительница увидела отчаяние – чистое, неприкрытое отчаяние. Олениха опустила голову и коснулась мордой окровавленной земли под ногами у Бога, и Ралину пронзило понимание.

«Даже зов Смерти не смог помешать ей грустить от того, что ее разлучили с Богиней. Об этом нужно помнить – это может мне пригодиться».