Дженнифер Доннелли - Повелительница волн [litres]

Раду жалобно мяукнул. Наблюдавшая за этой сценой Лин помахала пальцами, привлекая внимание детеныша. Потом издала серию щелкающих, трескучих звуков, и малыш защелкал и затрещал в ответ.

– У него болит не живот, а левая жабра. Боль такая сильная, что он и смотреть не может на еду, – сказала Лин.

Лена перестала раскачиваться, вытаращила глаза и спросила:

– Как ты узнала?

– Просто спросила у него самого. Я говорю на дракдемара, его родном языке. Я же омнивокса.

Лена осторожно отогнула жабру детеныша и ахнула.

– Батюшки, да к нему присосалась пиявка!

Она быстро взяла пинцет и в мгновение ока вытащила паразита. Детеныш сразу же поднял голову и заскрипел, обращаясь к Лин.

– Он говорит, ему уже лучше, и он голоден, – улыбнулась Лин.

Лена принесла Раду ужин, а когда малыш поел, чмокнула в нос и уложила в стоящий у камина (в котором горела лава) ящик, выстеленный болотной травой.

– Вот так, bibic , мой милый малыш. А теперь спи.

Она повернулась к Лин и сказала:

– У меня для тебя кое-что есть. Подарок, в благодарность за его спасение. Осталось только его найти.

– Лена, это пустяки, – возразила Лин. – Ты так много сделала для меня, для всех нас. Я рада, что смогла тебя выручить.

– Нет, я настаиваю. Это терраходовская игра в слова. Ты же омнивокса, а омнивоксы любят слова.

Лена достала с полки коробку и принялась рыться в ее содержимом. Вытащила платье, пальто, кухонную миску, бусы и венчик для взбивания яиц.

– Я видела, как они в нее играют во время пикников на берегу реки.

Из коробки извлекались все новые и новые предметы: звонок от велосипеда, медный фонарь, пластиковый динозавр.

– Как-то раз один терраход проиграл и страшно разозлился, да так, что забросил игру в воду – так я ее и получила. Да где же она?

Русалка поднялась, не обращая внимания на устроенный беспорядок, и сняла с полки другую коробку, из которой появились плащ, труба, руль… Пока она перебирала вещи, Нила вспомнила, с каким трудом они поддерживали заклинание иллюзио, чтобы менять облик.

Она встала и начала рассматривать выброшенные из коробок вещи. В итоге она отобрала платье и тунику, рулон ткани, жакет, несколько украшений, почтовую сумку, пакет с рыболовными крючками. Из всего этого можно кое-что сделать. У ткани подходящий цвет. А что, если отрезать у платья рукава? У Нилы даже ладони зачесались от воодушевления – с ней всегда случалось такое, когда к ней в руки попадала ткань, а в голову приходили новые идеи.

Распотрошив десятую коробку, Лена воскликнула:

– Ага! Вот она!

Русалка протянула Лин пластиковый мешочек, который та открыла и перевернула. Из мешочка на стол высыпались десятки пластиковых плиточек, на которых чернели терраходовские буквы.

– Вот это да! Спасибо тебе, Лена! – воскликнула Лин и тут же принялась складывать из плиточек терраходовские слова.

Склонившаяся над грудой старья Нила выпрямилась и, указав на отложенные вещи, спросила:

– Лена, можно я это у тебя куплю?

В мешочке, который им дал герцог, еще оставалось немного подводных денег.

– Купишь? Зачем?

– Нам с Серафиной нужно замаскироваться. За наши головы назначена награда. Думаю, с помощью этих вещей я сумею превратить нас в баламуток, – с надеждой пояснила Нила. – Серафина уже оттяпала себе волосы, так что половина дела сделана.

– Нет, – решительно сказала Лена.

– Пожалуйста, Лена! Мы тебе хорошо заплатим, – взмолилась Нила. – Мы не можем плыть дальше в таком виде, нас кто-нибудь узнает.

– Я хотела сказать, что не стану продавать вам эти вещи. Забирайте даром. И остановите негодяев, которые заявились ко мне сегодня. Не дайте им и дальше вредить народу.

Лена взглянула на Нилу и отвернулась, но принцесса успела заметить горящий в глазах русалки огонь. Застенчивая, неловкая и не очень тактичная Лена лучше обращалась с зубатками, чем с русалками, но еще она была доброй, смелой и очень храброй. Если бы Всадники смерти нашли в ее доме беглянок, Лене пришлось бы дорого за это заплатить.

– Сделаем все, что сможем, – пообещала Нила, сглатывая ком в горле. – Ты не одолжишь мне ножницы, иголку и нитки?

Лена кивнула и полезла в ящик комода, а Серафина сказала:

– Я устала и собираюсь лечь спать.

– Я бы тоже вздремнула, – добавила Лин.

Русалочки пожелали хозяйке домика спокойной ночи, и Лена вышла на улицу, чтобы выпустить на ночь зубаток, а потом и сама отправилась на боковую.

Только Нила осталась в кухне – шить в тусклом свете лавовых шаров. Она была измотана и избита, чувствовала себя несчастной, потерянной и страшилась того, что ждало их впереди. И все же, сидя в одиночестве за работой, она понимала, что у нее есть цель, и это знание рождало в ней совсем другие чувства.

На несколько часов она стала безумно, вызывающе счастливой.

– До устья реки осталось пол-лиги, не больше, – сказала Лин, щурясь под лучами яркого полуденного солнца.

– «Река Олт, в черных горах. В двух лигах за прыгающей девой, в водах малакострак. Следуй за костями» – такие ориентиры дала мне Вража, но пока что мы не видели ничего похожего, – с тревогой заметила Серафина.

Они с Лин вновь склонились над картой.

– Возможно, ориентиры появятся только в самой реке Олт, – предположила Лин.

– Я не кажусь толще в этой воде? – спросила Нила.

Лин поверх карты глянула на маталийскую принцессу.

– Ты шутишь, правда?

– Я чувствую себя китом! Так трудно плавать в воде, где совсем нет соли! – пожаловалась Нила.

– В любой миг могут появиться Всадники смерти, а тебя заботит твой внешний вид? Мы же не на конкурсе красоты!

– Жизнь – это один большой конкурс красоты, – заявила Нила. – Спроси хоть мою матушку или любую из моих бабушек или тетушек. Долго нам еще плыть до пещеры йеле? Мне сейчас не помешало бы выпить чашечку саргассового чая.

Лин округлила глаза и сказала:

– Я слышу пение, это устье реки. Я надеюсь, – добавила она. – Вперед, нужно двигаться!

Русалочки покинули дом Лены три дня назад, и речная русалка снабдила их едой на дорогу.

– До свидания! Просто ужас, что я пережила, принимая вас у себя! – радостно кричала она им вслед. – Только попробуйте вернуться!

Русалочки держались ближе к темным берегам, стараясь оставаться незаметными, а ночи проводили в норах под корнями деревьев или камнями. В новой, сшитой Нилой одежде черных и серых оттенков было намного проще сливаться с окружающим ландшафтом.

Серафина посмотрела на подругу и улыбнулась: теперь маталийскую принцессу почти невозможно было узнать, как, впрочем, и Лин. Серафина знала, что тоже мало чем напоминает себя прежнюю. Вечером третьего дня они с Лин легли спать, а когда проснулись, их ждала новая одежда (костюмы юных баламуток), новые аксессуары и новые личины.