Юта Мирум - Эпоха пепла [litres]

Айя, полезла в сумку, вытащила из нее Глас Владык и, прищурившись, осторожно протянула его другу.

– После того как Анте коснулся моих глаз, мне сложно смотреть на шар. Я вижу, как он кипит от чужой силы, – призналась принцесса. – Надеюсь, этот странный дар вскоре иссякнет. Видеть магию в ее первозданном виде страшнее, чем я думала. Лацерна, – позвала дочь короля, и дракониха тут же обратила на принцессу свой немигающий взгляд. – Ты давно хотела поквитаться со стекляшкой. Разрешаю тебе оставить на ней трещину. Джонас, положи шар на землю, – попросила наследница Орлов, и юноша забрал у нее Глас Владык. – И постарайся придержать Лацерну.

Видя, как раздуваются ноздри драконихи, юноша невесело улыбнулся.

Принцесса вскочила в седло Баркары и прижалась к ее шее. Лошадь нетерпеливо гарцевала, но замерла, когда руки наездницы прикрыли ее глаза. Джонасу было немного странно наблюдать за тем, как Айя бормотала что-то себе под нос – она выглядела слишком серьезно, но Баркара явно понимала, о чем говорит хозяйка. Лошадь перестала нервничать, и, когда принцесса опустила руки, огненная грива коня вспыхнула с новой силой.

– Теперь она тоже видит дорогу, – пояснила Айя, и Джонасу стало не по себе от того, что он видел только хмурое небо, берег и волны.

Тем временем Лацерна, облизнувшись, устроилась на руках хозяина поудобнее. Выгнув спину, она отвела голову назад. В горле драконихи с гудением родился огонь, и она принялась со вкусом поливать пламенем шар Анте. Глас Владык заалел под потоком огня, но держался, и защитница взревела от нетерпения. Лацерна спрыгнула с рук хозяина, схватила шар лапами и взлетела в воздух, впиваясь в творения Анте клыками. Раздался треск, а затем жалобный визг драконихи – Лацерна уронила ношу на песок и огласила небо протяжным ревом. Она закружилась над оброненной добычей. Из шара в это время доносился неестественный вой. На песке вокруг сломанного Гласа Анте поднимались волны воды, которые после сжигало пламя; его разгонял ветер, поднимая к небу песчаную бурю.

Джонас попятился, не понимая, что происходит. В буйстве чужой магии он не видел ни Лацерну, ни Айю. Но вот дракониха вцепилась когтями в его плечи и потянула за собой, назад, подальше от смерча.

– Нет! – закричал Джонас, взмахнув руками в попытке остановить защитницу. – Постой, Айя еще там!

Но Лацерну сейчас мало интересовала принцесса – защитница была ранена, и Джонас пришел в ужас, когда капли драконьей крови упали на его светлую макушку.

Айя едва успела понять, что произошло. Похоже, Лацерна перестаралась, и сила, с помощью которой принцесса хотела восстановить купол, сейчас бесцельно вытекала на берег.

– Чтоб тебя, глупая дракониха! – прокричала Айя, спрыгивая с Баркары. Ее лошадь, стоит отдать ей должное, не испугалась – огнегривая кобыла стояла на месте, ожидая команды.

Айя подхватила прокушенный шар Анте, и руки тут же опалил чужой огонь. Боль ослепила принцессу.

«Спокойно, спокойно», – уговаривала себя дочь короля. Она вскочила на Баркару и опустила шар Анте в огненную гриву лошади, придерживая его одной рукой.

«Это всего лишь сила… Ради нее мне даже не нужно вспоминать Мод. Достаточно и Тео», – пронеслось в голове Айи. В памяти прозвучало злое «Да!», брошенное ее охранником у колодца. По пальцам тотчас побежали тонкие языки огня – черные, они опутывали Глас Владык коконом, закупоривая рвущуюся наружу магию. Вместе с черным пламенем и гривой Баркары ей удастся довезти шар, не опустошив его. Но нужно было поспешить.

– Я не смогу сдерживать его долго! Мне нужно идти, Джонас! – прокричала Айя изо всех сил, свободной рукой натянув поводья Баркары так, что та встала на дыбы. Принцесса даже не знала, где ее друг. Из-за смерча Айя не видела ничего вокруг; приходилось тратить силы еще и на то, чтобы разогнать песок перед собой и Баркарой.

– Я буду ждать тебя здесь, слышишь? Буду ждать! Только возвращайся! – донесся откуда-то из-за спины приглушенный расстоянием голос, и Айя почувствовала, как стало легче дышать. Она пришпорила лошадь, и Баркара унесла дочь короля к пустоши.

«Возвращайся. Возвращайся», – не умолкал в голове Айи голос друга. Среди тихой, мертвой ночи, Джонас – единственное, что давало ей силы.

В кромешной тьме Баркара выглядела огоньком одинокой звезды, которая упала с небес на землю и пыталась найти путь к жизни. Она несла дочь короля через пустошь, вдоль рукава реки. Тень Владыки над головой принцессы давно закончилась – Айю все еще била крупная дрожь от осознания, что она выжила, что не сгорела в огне так, как до этого дня сгорал любой безумец, который посмел выйти за пределы земли Владык. Хвост Санкти остался далеко позади, а она все еще была жива – Анте предупреждал, что так и будет, но принцессу до последнего не отпускали сомнения. Хорошо, что Джонас, бедный, напуганный Джонас, так и не вспомнил о том, что ей предстоит выйти за пределы хвоста – Айя не представляла, как расскажет ему то, что скрыла ранее. Что Анте никогда не поднимал к хранилищу душ ее перо.

Она вжалась в гриву Баркары, спасаясь от холода. Пальцы принцессы онемели – до того сильно она охватила ими шар. Глас Владык сейчас вел себя спокойнее – магия, покоившаяся в его недрах, едва просачивалась наружу. Ночь стремительно приближалась к концу, а Баркара все не останавливалась. Айя потеряла счет времени, которое провела в седле, – тело ныло, мышцы отказывались слушаться.

«Только бы оказаться у храма вовремя, помешать бессильным людям пройти через пустошь, предотвратить их гибель, а следом и гибель всех магов, что посмеют поднять руку на слабых собратьев…»

Но не только это беспокоило ее уставший разум. Айя не могла забыть увиденное в Вечном Океане перо Алерайо и слова Анте о том, что Винсент живет в мире бессильных магов. И теперь ей, столько лет тоскующей по брату, предстояло закрыть ему единственный путь домой.

Айю разрывала тревога. Вот бы она могла одним поступком решить все беды сразу – найти брата, защитить людей и вернуться живой домой. Но как быть, если идеального выхода не существовало? Принцесса понимала, что обязана переступить через себя. Жизни тысяч людей куда ценнее, чем возможность увидеть брата; ценнее, чем она сама.

Принцесса не заметила, как впала в странный полусон; ее голова гудела от роя мыслей, истощая и без того скудные запасы сил. Айя с трудом вынырнула из этого водоворота, когда Баркара громко фыркнула. Принцесса увидела на горизонте полосу леса и маленькую, едва различимую жемчужину – озерный храм.

Мир вокруг стремительно оживал. Вдоль реки стали появляться невысокие колючие кустарники, а под копытами Баркары теперь была черная почва, припорошенная мелким снегом.