Григорий Шаргородский - Цена жизни [litres]

Какие братья и чего вообще этот Пьеро хочет от меня?

– Поджарь его, – не дождавшись ответа, вскричал человек в маске, но колдун не успел выполнить его весьма настойчивую просьбу.

Всех нас отвлек каркающий хохот. Я даже сразу и не понял, что это смеется обрубок Мыколы. Уже третий раз он пугает меня до чертиков. Даже обреченная апатия куда-то схлынула.

Дубин то ли со страху, то ли со злости шваркнул вампира молнией, отчего Мыкола лишь как-то странно квакнул и расхохотался еще громче и более зловеще.

– Спизнылися, – отсмеявшись, пророкотал он, казалось, заставив завибрировать весь воздух в помещении.

А затем сверху что-то грохнуло, и вздрогнули уже стены подвала.

– Что происходит?! – взвизгнул тип в маске.

– На нас напали, – прорычал колдун и жестом отправил наверх двух находившихся здесь краснорубашечников.

Сам же колдун остался на месте и, судя по его исказившемуся от ненависти лицу, дела у его миньонов шли не очень-то хорошо, но мне радоваться подобному ходу событий точно не стоило.

Побелевший от ярости и страха Дубин повернулся ко мне:

– Не знаю, кто там за тобой явился, но живым он тебя не получит.

Мне бы испугаться, но не получилось – пафосная речь колдуна проскользнула мимо моего сознания, потому что я увидел нечто совершенно невозможное.

Из вентиляционного отверстия, выдавив решетку, на пол подвала выпал серый комок очень знакомых очертаний. И что удивило меня больше всего – на шее Леонарда поблескивал камнями также легко узнаваемый предмет, которого здесь точно быть не должно.

Если ошейник на коте, то в подвал ломится…

Превращение пусть и очень крупного, но вполне обычного кота в жуткого монстра меня уже не удивило, как и то, что обратившийся Леонард Силыч без особых проблем сбил с ног колдуна, как раз вытянувшего в мою сторону кисти рук со скрюченными пальцами.

От подобного пассажа человек в маске завопил как резаный и ринулся к выходу из подвала. Правда, далеко не убежал и влетел обратно, словно его пнул кто-то очень сильный. Скорее всего, так оно и было.

Следом за летуном вниз спустился и сам метатель носителей таинственных масок.

А вот и супертяжелая артиллерия. Добивать свою жертву высший вампир почему-то не стал, лишь, склонив голову набок, с любопытством посмотрел на бесчувственное тело.

Яростный вопль Леонарда заставил меня резко повернуть голову и взвыть от собственного бессилия.

Дубин успел вскочить на ноги, стряхнуть с себя клыкастого монстра и даже врезать по нему синеватой молнией, но тут же получил в грудь точно такую же, но красного цвета.

Ну прямо какая-то цветовая дифференциация, как у джидаев и ситхов, только распределение неправильное. Почему-то красный достался моему другу, который, по крайней мере, в данной ситуации находится на стороне сил добра.

Дубина отбросило к стене, так что он оставил Леонарда в покое. И очень, скажу я вам, вовремя, потому что по телу обратившегося кота уже шли волны обратной трансформации.

Колдун, которого знатно приложило о стену, вскакивать не стал, лишь поднялся на одно колено и резко развел руки в стороны. Его тут же окутала едва различимая пленка радужной сферы. Следующий удар Нартова ни к чему не привел.

– Дубина ты стоеросовая, – донесся из-под низко опущенного капюшона голос моего старого друга. – Ты что натворил?!

– Сделал то, на что ты оказался не способен, Грач! – с натугой удерживая защитный полог, прокаркал колдун.

– Идиот! «Сосуд жизни» запретили не просто так. Ты же погубил этих мальчиков. Два десятка перекачек жизненной энергии – и «сосуд» как дешевая свеча! – От возмущения Нартов даже прекратил атаку на соперника.

– Только не надо мне читать нотаций, омский Мясник!

– Я использовал лишь бросовый материал, чтобы познать тайны мироздания, да и то мне помогли осознать порочность этого решения. А ты уничтожаешь людей с искрой бесценного дара ради презренного злата!

Сорвавшись на пафос, Нартов дал волю своей ярости и с удвоенной силой врезал по полусфере магической защиты. Такого издевательства радужная пленка не выдержала, и пузырь лопнул. Из-за всех этих сполохов я не заметил, что именно произошло, лишь увидел, как безвольно осело на пол грузное тело, у которого вместо головы осталась лишь дымящаяся головешка.

Нартов тяжело вздохнул и только после этого бросился ко мне.

Снимать меня с крюка он даже не пытался, просто дотронувшись до цепи и заставив ее оборваться, а затем аккуратно помог мне опуститься на пол. Также по мановению руки профессора лопнули связывающие меня веревки. Прикоснувшись ладонью к моему лбу, Нартов пустил по телу бодрящую волну.

Ощущение, будто, разморившись в парилке до легкой слабости, ты резко ухнул в прорубь. Откуда и силы-то взялись. Мозг сразу перешел на повышенную производительность, и я тут же отреагировал на попытку Нартова снять капюшон.

– Федор Андреевич, не стоит…

– Не беспокойтесь, Игнат Дормидонтович. В свое время вы не смогли ничего увидеть, не получится и у местных видоков.

Да уж – одновременно и похвалил, и разбередил не самые приятные воспоминания.

Успокоившись за инкогнито своего спасителя, я перевалился на четвереньки и попытался встать, но поднялся лишь на колени, и слабость тут ни при чем. Буквально в метре от меня Леонардо предпринимал отчаянные, но явно безуспешные попытки содрать с себя артефактный ошейник, позволивший ему превратиться в монстра.

Я тут же пришел ему на помощь, и с человеческими пальцами это вышло намного проще.

Поднявшись на ноги, я протянул ошейник Нартову.

– Вы уверены, что он вам не понадобится? – не спешил профессор забирать артефакт.

Посмотрев на Леонарда, я увидел в его глазах такое отчаяние пополам с отвращением, что отбросил все сомнения:

– Уверен. Мы и без этого справимся.

– Как знаете, – проворчал Федор Андреевич, пряча ошейник под свой балахон.

Немного придя в себя, я осмотрелся и испытал приступ ощущения нереальности происходящего.

– Но как вы здесь оказались? Это прямо чудо какое-то!

– Увы, дорогой мой Игнат Дормидонтович, если жизнь чему и научила меня, так это тому, что чудес не бывает. Все очень просто. Когда Мыкола послал зов Цепешу, господарь пришел в некое замешательство. Ему очень не понравилось, что вы потащили юного стригоя в Москву. Если честно, с сохранением памяти новых симбионтов у нас не очень. Мыкола пока единственный удачный результат. Поэтому Дракула решил, что терять его никак нельзя, и отправил в Империю двух высших. Вы не представляете, каких усилий мне стоило напроситься к ним в компанию. Пришлось пригрозить господарю разрывом отношений.

– Напрасно вы так рисковали.

– Нет, не напрасно, – упрямо мотнул головой профессор, – у меня имелись серьезные подозрения, что в процессе изъятия Мыколы из-под вашей опеки вы можете пострадать. Но вернемся к так называемому чуду. В Хельсингфорс мы прибыли на частном дирижабле австрийского магната, а в Ругодив перебрались с помощью контрабандистов. И представьте мое удивление, когда мы уже проехали на крытом паровом фургоне Новгород по Московскому тракту, домнул Филипп вдруг заявляет, что чует Мыколу позади нас. Еще больше я удивился, когда на подступах к месту, где стригои учуяли своего собрата, уже меня нашел Леонард Силыч. Тут и пригодился подарок, которым я хотел подсластить вам потерю такого полезного помощника, как Мыкола. Жаль, что он вам не понравился.