Макс Мах - Альв [litres]

А вскоре подошло время обеда и, съев в трактире большую порцию невероятно вкусного рыбного супа, блюдо из запеченного в тесте угря и множество других незнакомых ей прежде яств и лакомств, Альв полностью оправилась от изматывавшей ее все утро серой хандры и вернула себе не только великолепное расположение духа, но и ставшее уже привычным холодноватое спокойствие уверенного в себе человека. Такой она и вернулась к Якову.

– Я соскучилась, – без стеснения призналась она, войдя в его просторный, обставленный массивной мебелью кабинет.

– Я тоже. – Он говорил правду и не пытался скрыть от Альв свои мысли.

Сейчас Альв вспомнила – как вспоминала тут и там какие-то фрагменты своего прошлого, – что может различать правду и ложь, если, конечно, знакома с тем, кого пробует читать. Якова она уже знала достаточно хорошо, чтобы не ошибиться. Однако – для каждого меча есть свой щит – обмануть можно и ее. Для этого лжец должен закрывать свои мысли. Как закрывают мысли, Альв не помнила, а может быть, и не знала, но зато чувствовала, что Яков этого не делает. Он не закрывался, и это было приятно, поскольку означало доверие. Впрочем, у всего есть цена, была она и у открытости Якова. Открывшись так щедро, как сделал это он, мужчина уже не смог утаить от Альв того, что старательно прятал от всех других.

«Ты готовишься совершить какой-то безумный шаг, Яков, – поняла Альв. – Но в чем твой план?»

Что ж, так все, по-видимому, и обстояло: за время ее отсутствия Яков явно решился на что-то рискованное и… И неожиданное. Впрочем, узнать больше, проникнув в его мысли глубже, Альв не могла. Она лишь ощущала чувства Якова. Неуверенность, беспокойство, сожаление… и решимость довести дело до конца.

– Что ж, – сказал он с улыбкой, которая так подходила к его мужественному лицу, – пойдем получим обратно принадлежащие тебе ценности!

Ну они для того, собственно, и встретились именно в этом месте, – Яков называл этот большой дом Особым бюро, – чтобы Альв смогла получить обратно свои драгоценности, которых, к слову, совершенно не помнила.

«Как он сказал? Кольца, браслеты… Что-то еще?»

Однако действительность превзошла все ее ожидания. Оказалось, драгоценностей у Альв гораздо больше, чем она могла подумать. Серьги с крупными голубыми сапфирами и каффа [11] Каффа – украшение для ушей, которое позволяет украсить не только мочку, но и другие части уха, а также висок, шею и волосы. в виде диковинного золотого дракона, обернувшегося вокруг ушной раковины, тяжелое колье с алмазами и рубинами, широкие золотые браслеты со сложным, выгравированным на них рисунком и руническими надписями, две витые золотые спицы, которые, по-видимому, скрепляли ее прическу до того, как Альв упала навзничь, растрепав волосы и потеряв эти спицы в снегу, и, наконец, кольца. Их было несколько, но заинтересовали Альв только два: тонкое кольцо, искусно свитое из нитей серебра и золота, и небольшой перстень с большим темно-синим сапфиром в огранке кабошон [12] Кабошон – способ обработки драгоценного камня (в том числе сапфира), при котором он приобретает гладкую выпуклую отполированную поверхность без граней. . Витое кольцо она, не задумываясь, надела на указательный палец левой руки, словно так и следовало сделать, а перстень – на указательный палец правой руки. Странно, но едва она их надела, как по телу прошла волна благодатного тепла, и Альв вспомнила кое-что еще. Оказывается, перстень назывался «ключом», а витое кольцо – «жалом». Что означают эти имена – а они конечно же что-то означали, – Альв пока не вспомнила, но, как говорится, лиха беда начало. Вслед за тем она почувствовала настоятельную необходимость надеть браслеты. На этот раз ее словно обдало волной стужи. Альв едва не дрогнула от этого «удара», однако устояла и в следующее мгновение почувствовала, как «успокаивается» сердце, но не в том смысле, что у нее выровнялось сердцебиение. Нечему там было выравниваться: сердце Альв и так билось ровно и сильно. Нет, это было что-то другое, что еще предстояло выяснить в будущем. И, наконец, каффа. Ее следовало надеть на левое ухо и отчего-то не ждать мгновенного эффекта. Результат будет, подсказывало «утерянное» и медленно возвращающееся знание, но не сразу. Не сейчас.

Итак, интерес представляли лишь перстень, кольцо, браслеты и каффа. Все остальные драгоценности – просто дорогие или даже очень дорогие украшения. Вот разве что спицы… Спицы, как вспомнила сейчас Альв, не только заколки для волос, они еще и смертоносное оружие в умелых руках. Золотые они только с виду. На самом деле это секур [13] На самом деле секур – одно из зашифрованных наименований золота, использовавшихся средневековыми алхимиками. – металл, из которого в старину делалось лучшее оружие. Считалось, что секрет плавки секура утерян, но это не так. Эти витые, как рог единорога, спицы выковал для Альв мастер Нанд. И случилось это всего несколько лет назад. Ну, может быть, чуть раньше, но уж никак не в седую старину.

Альв взяла в руки спицы и словно бы задумалась о том, что с ними делать. Потом осторожно, как бы вспоминая, крутанула их в пальцах, и Яков даже не удивился, когда увидел, что левая и правая руки Альв действуют совершенно автономно. Движения не были ни синхронными, ни повторяющимися, но каждая рука четко «знала», что и как делать со своей спицей. Отточенные движения, опасные и в то же самое время завораживающе красивые. Мгновение – скорость возросла, и спицы замелькали в пальцах Альв, как ножи в руках жонглера.

«Ножи и есть, – понял Яков. – Это же стилеты!»

Прошло еще одно мгновение, и, перебросив правую спицу в левую руку, Альв безукоризненно точными и невероятно быстрыми движениями правой руки собрала волосы в хвост и, свернув из него подобие башни, скрепила спицами. Прическа возникла из ниоткуда, словно по велению волшебной палочки. И да, это была странная, но красивая прическа, и она как нельзя лучше подходила Альв, ее лицу, ее фигуре, практически всему.

Смотреть на нее было одно удовольствие, особенно если знаешь, что видишь на самом деле. Яков знал. Он все понял еще тогда, когда осматривал тела в парке Академии, но ожесточенно отвергал это понимание, гнал от себя, не хотел принимать. Теперь, на четвертый день знакомства, он уже принимал факты как есть и ясно видел следствия, проистекающие из этих фактов. Еще день-два, и это станет понятно слишком большому числу людей, чтобы продолжать скрывать правду. Куприянов уже догадался. Впрочем, «охранитель» наверняка всей правды не знал, поскольку не располагал всеми необходимыми для понимания ситуации фактами. Но он не дурак и ресурсами располагает отнюдь не малыми. Так что тянуть нельзя. Окно возможностей закрывается слишком быстро.