Макс Мах - Альв [litres]

– И вам здравия! – ответил на приветствие Яков.

Так начался разговор, который продлился недолго, но и не мало, а ровно столько, сколько нужно двум незнакомцам, чтобы разобраться в собеседнике. Из обмена репликами и коротких, но точных пояснений Альв поняла, что верно оценила незнакомца. Он был проводником и заодно командовал отрядом наемников, бравшихся охранять купеческие караваны. Сейчас он вел большой обоз из Стадера в Скулну и дальше в Хохват, где товары перегрузят на корабль и повезут в один из городов Ганзы, в Гамбург, Бремен или даже в Эрфурт, который, вспомнила она вдруг, находится едва ли не у самой границы королевства Бавария.

Лучшего и желать нельзя. И направление подходит, да и идти с обозом куда безопаснее, а там, глядишь, удастся договориться с купцами и отправиться с ними на континент. Так что, получив согласие Сигуса – так звали проводника, – Яков и Альв присоединились к полусотне людей, большая часть которых, как и они, шли пешком, и к двум десяткам телег и фургонов, задававших темп движения. Двигался караван не быстро, но уверенно, и, хотя так устаешь вроде бы меньше, зато монотонность и неспешность путешествия сильно действуют на нервы. Если бы смогла, Альв тут же сорвалась бы с места и побежала вперед, но, увы, она была здесь не одна. И хорошо, что так. Она все еще не помнила многое из того, без чего невозможно жить жизнью нормального человека, и не была уверена, что ее боевые навыки, смутное воспоминание о которых никуда не исчезло, приемлемы и безопасны для нее самой. Поэтому лучше не искушать судьбу и идти с другими людьми, чтобы не пришлось демонстрировать свою смертоносную силу каким-нибудь разбойникам или дикарям. Ну и кроме того, никто не обещал, что это будут поединки один на один, а сможет ли она справиться с несколькими сильными бойцами одновременно, большой вопрос.

Между тем дорога вела обоз по берегу обширного озера. Ущелье здесь было широкое – не менее полутора миль от одного кряжа до другого. По обеим сторонам озера рос лес, преимущественно хвойный, хотя попадались и лиственные деревья: дубы, ясени и вязы. Кажется, встречались еще и клены с липами, но сейчас деревья стояли голыми, и Альв, привыкшая ориентироваться прежде всего на листья, не всегда могла их узнать.

«Привыкла ориентироваться на листья?!» – Это было еще одно бесполезное воспоминание, не способное помочь ей узнать саму себя…

– Если хотите, присаживайтесь рядом! – окликнула ее женщина, сидевшая на козлах и управлявшая большим фургоном.

Рядом с ней действительно оставалось место, и, хотя Альв совсем не устала, отказываться от предложения она сочла невежливым, и более того – неумным и недальновидным.

– Спасибо… С удовольствием! – откликнулась она и умудрилась на ходу вскочить на повозку.

– Ловко вы! – удивилась женщина. – И с таким грузом!

«Ну да! Добавь еще, что такая маленькая!»

И в самом деле, по сравнению с дородной незнакомкой Альв наверняка выглядела едва ли не ребенком. Тем более странной могла показаться посторонним людям та легкость, с которой она двигалась, отягощенная заплечным мешком, скаткой и оружием.

«Мне следует быть осторожнее! – отметила она мимоходом. – Благоразумие еще никому не принесло вреда!»

– Будем знакомы, – сказала она, сняв с себя пожитки и устроившись рядом с возницей, – я Альв.

– Так вы из Фрисландии?! – посмотрела на нее возница. – С материка или с островов?

– Ни то ни другое! – улыбнулась ей Альв. – На фризском говорила моя кормилица, а сами мы с мужем живем в Штирии.

Завязался разговор. Слово за слово, и Альв рассказала женщине, которая назвалась Верле, что муж ее Йеп происходит из этих мест, но не с побережья, а с верховьев реки Юснан. Живут же они не здесь, а в Штирии, в городе Грац. Йеп – учитель фехтования, а она содержит дом. Рассказ не слишком впечатляющий и уж точно не объясняющий, каким чертом занесло в северный Скулнскорх фехтовальщика из Граца, да еще и вместе с молодой женой. Но Альв старалась выглядеть искренней – а зачем бы ей было скрывать такую простую историю? – и максимально достоверной.

Поверила ей Верле или нет, но в ходе разговора женщина рассказала и свою собственную историю. Они с мужем – «вон он там впереди, едет верхом!» – торгуют мехами и сейчас направляются в Гамбург с очередной партией первосортного товара. Дети у Верле уже взрослые и в отсутствие родителей вполне способны содержать дом и лавку. Впрочем, вскоре выяснилось, что Верле соскучилась по разговору и почти до самого дневного привала рассказывала Альв обо всем подряд, благо слушательница ей попалась молчаливая да терпеливая. Но и то верно: самой-то Альв не о чем было рассказать, а от Верле она все время узнавала что-нибудь новое. Знай только задавай наводящие вопросы о ценах на меха и серебро, об урожае и голоде, о кораблях, ходивших с побережья Скулнскорха на континент, о короле и королеве, о войне и мире, и вообще обо всем на свете.

Тем не менее, даже слушая добрую женщину и поддерживая с ней вежливый разговор, Альв нет-нет да и бросала быстрый взгляд на Якова. Высокий и широкоплечий, он был выше и, пожалуй, крупнее большинства мужчин, шедших, как и он, пешком. Впрочем, Яков с самого начала остался рядом с Сигусом. Шел рядом с верховым и вел с ним неторопливый обстоятельный разговор. Цели его были ясны: он, как и Альв, стремился как можно скорее освоиться в этом мире, для чего следовало прежде всего с этим миром познакомиться. Другое дело, что при взгляде на Якова мысли Альв неизменно обращались к прошлому ее мужчины. Из всего, что он соизволил ей рассказать, – а было этого всего «кот наплакал», – с определенностью вытекало, что происходит он из этих самых мест, из королевства Скулнскорх, которое покинул тридцать пять лет назад, будучи совсем еще маленьким мальчиком. Обстоятельства перехода оставались, однако, не проясненными. Но складывалось впечатление, что Яков не случайно обходит эту историю стороной. Что-то случилось тогда в этих именно местах; возможно, даже у той самой пастушьей хижины, в которой они провели свою первую ночь «на этой стороне». И случившееся не располагало к откровенному рассказу, потому что это было что-то настолько скверное, что Яков не хотел вспоминать об этом и спустя тридцать пять лет. Разумеется, Альв прямо ни о чем его не спрашивала, не желая причинять ненужную боль, но и запретить себе думать об этом не могла тоже. И думала, разумеется, гадая так и сяк, чем была занята и сейчас.

От размышлений ее отвлекла перекличка охранников и возниц и шум, поднятый останавливающимися прямо на дороге повозками.

– Что случилось? – повернулась Альв к жене торговца мехами.

– Добрались до могилы Ратера, – объяснила словоохотливая женщина. – Здесь обозы обычно встают на дневной отдых. Бивак разбивать, конечно, не будем, еще не время, и лошадей распрягать тоже не станем, но дадим им отдохнуть, напоим и накормим. Ну и людям перекусить да передохнуть не помешает. Опять же, облегчиться…