Макс Мах - Альв [litres]

Альв думала об этом спокойно, но она-то, похоже, не сегодня узнала ответы на все эти вопросы. Другое дело – Йеп. Конечно, он прежде всего мужчина и солдат, но, с другой стороны, мораль его мира совсем не похожа на мораль мира, в котором росла Альв. И то, что он ее принял такой, как есть, дорогого стоит. Вот что главное!

2. Лордаг, двадцать пятый день месяца белтайн 1611 года

Из Хайльбронна выехали только двадцать четвертого числа, задержавшись в городе на два дня: искали, с кем можно было бы приватно поговорить о фюрстине Анне. Ведь не ко всякому подойдешь с расспросами. Особенно если не знаешь, встречался ли в прошлом этот человек с Альв Ринхольф, и, значит, ни к кому из титулованных особ Альв обратиться не могла, да и просто так бродить по улицам было бы опрометчиво. Не ровен час, кто-нибудь из встречных узнает ее в лицо. А такое вполне могло случиться, ведь Альв еще в Гамбурге вспомнила, как посещала нимфу Лорелею на острове Верд, а до Боденского озера, между прочим, если и не рукой подать, то не так уж и далеко. Вполне могло случиться, что или она в своих путешествиях забиралась так далеко на север, или кто-нибудь из местных пересекался с ней на юге, а то и на юго-востоке, то есть в том же Тироле или Зальцбурге. Поэтому Альв по большей части сидела в гостинице, предоставив расследование Якову, или сопровождала его в карете, но выходила из нее только для того, чтобы пройти вместе с Яковом в помещение книжной лавки или в дом очередного профессора и доктора философии.

Разыскания же оказались делом нудным, медленным и, по большей части, неблагодарным. Единственное, что удалось выяснить в результате двухдневных поисков, – это титул фюрстины Анны, да и то достоверность сведений оставляла желать лучшего. Один из собеседников вспомнил, что лет сто назад, или чуть больше, Карантской маркой [55] Каринтия. правила вдовствующая герцогиня Анна. Собеседник утверждал, что именно герцогиня, хотя, скорее, титуловать ее следовало маркграфиней. И еще один штрих: марка в то время входила в состав империи, и было непонятно, имела ли право герцогиня Анна именоваться по-немецки фюрстиной. Так что ответ на вопрос, интересовавший Якова и Альв, был таков: то ли да, то ли нет. Может быть, это та самая Анна, а возможно, что и нет. Но даже если это все-таки она, никто не мог сказать, были ли у владетельницы Карантской марки дети и в какие династические браки они вступили, войдя в возраст. Соответственно и возможность проследить родословную Альв от ее венценосной бабки сходила на нет. Во всяком случае, пока.

Итак, двадцать четвертого апреля дормез покинул Хайльбронн и направился в Штутгарт. Дорога шла вдоль русла реки Неккар, по узкой долине, больше похожей на ущелье из-за довольно высоких и крутых, густо поросших смешанным лесом склонов. Основное сообщение здесь шло по реке, так что дорога большей частью оставалась пустынна, особенно вдали от города, когда фермы, деревни и фольварки исчезли из виду вместе с садами и возделанными полями, уступив место дремучему лесу. На самом деле Яков и сам не отказался бы подняться вверх по реке, но, увы, если следовать руслу Неккара, они окажутся гораздо западнее, чем следует быть. Им и так уже пришлось отклониться от южного направления, которое должно привести их прямо в Штирию. Ну или почти прямо, поскольку прямых дорог здесь попросту не было.

– Знаешь, Йеп, – улыбнулась вдруг надолго замолчавшая Альв, – кажется, нам снова придется драться.

Улыбка получилась грустной – наедине Альв иногда позволяла себе приоткрыть перед Яковом чувства, – но голос прозвучал, как всегда, спокойно. Было очевидно – дело не в том, что она боится схватки, а в том, что ей смертельно надоело воевать, причем на этот раз они не знали даже, за что воюют и с кем.

– Откуда знаешь? – спросил Яков, считавший, и не без основания, что имеет право на откровенные ответы.

– Каффа, – коротко ответила Альв и, отведя прядь волос, закрывающую левое ухо, показала золотого дракона, обвившегося вокруг ушной раковины. – Я знала, что каффа не просто украшение, – пояснила через пару мгновений, вполне оценив вопросительный взгляд Якова, – но не помнила, в чем тут дело. Сейчас вспомнила, – и кивнула, как если бы подтверждала правдивость слов. – Я их слышу. Сейчас услышала. Не слова. Не мысли. Настроение? Пожалуй, так. Именно настроение. Решимость и страх. Чего боятся или кого, не знаю, но некоторых колотит, как в ознобе. Однако они все равно не отступят. В смысле страх страхом, но пойдут до конца. Около дюжины. Мужчины и женщины. Полмили позади нас, и быстро приближаются. Это все, что я знаю.

– Мужчины и женщины, – повторил за ней Яков, – значит, люди?

– Да, – снова кивнула Альв, – скорее всего.

– Верховые… Дюжина или около того… Как думаешь, кто им нужен, я или ты?

– Не знаю, – вздохнула Альв. – Но тебе нечего опасаться, виверна справится со всеми… Правда, тогда мне придется убить и слуг…

– Не торопись! – остановил ее Яков. – Возможно, удастся обойтись без трансформации. Ты побудь в карете, а я выйду и попробую с ними договориться.

– Они могут убить тебя раньше, чем я смогу прийти на помощь! – возразила Альв.

– Я не стал бы спешить с выводами, – усмехнулся Яков, доставая револьвер из наплечной кобуры. – Как видишь, у меня есть и своя магия.

Он проверил оружие и, вернув револьвер на место, достал автоматический пистолет.

– Говоришь, дюжина? У меня будет восемнадцать выстрелов без перезарядки… Должно хватить!

– Ты уверен? – нахмурилась Альв.

– У тебя есть повод сомневаться? – «удивился» Яков. Он не был уверен, что не растерял за годы и годы свои боевые навыки. Но, с другой стороны, здесь-то таких умений не было и у молодых…

Всадники догнали их меньше чем через полчаса и приказали кучеру остановиться. Трое или четверо обогнали карету, блокировав дорогу спереди, остальные – Яков насчитал девять всадников, пять мужчин и четырех женщин – остались позади. Дорога в этом месте была ограничена крутым откосом – скалой, поднимавшейся прямо из реки, и утесистым склоном ущелья, так что бросаться в крайности, то есть пытаться бежать вверх или вниз, не рекомендовалось. Во всяком случае, Яков такого никому советовать не стал бы.

– Что-то не так, – нахмурилась Альв, когда карета остановилась. – Ты чувствуешь этот запах?

Впервые со времени их знакомства Яков услышал в голосе женщины нотки беспокойства, переходящего в страх.

– Запах?

Он принюхался. Действительно, легкий ветерок приносил через открытые окна кареты странно знакомый горьковато-сладкий аромат, достаточно сильный, чтобы выделить его среди множества других запахов весеннего леса.

«Какое растение цветет в апреле?» – Но уже задавая этот вопрос, Яков вспомнил, о чем идет речь.