Мерседес Лэки - Элита [litres]

– А вдруг это его родственник? Дедушка или еще кто-то? – В моей голове сменяли друг друга самые безумные предположения. – Скажем, престарелый родственник, например из Отстойника, и ему нельзя жить в Пике. А твой одноклассник тайком передал ему форму, чтоб его не задержали, и он проник в город через водосток. А там ни с того ни с сего взял и умер.

– Ну а почему тогда он умер? Нет, я могу понять, если мой одноклассник передал кому-то в Отстойнике приличную одежду. Но форму Псаймона-то зачем? Его бы и без формы никто не стал задерживать. Человека могут задержать, если у него нет зарегистрированного перскома или вид у него подозрительный. Но зарегистрированный перском достать пара пустяков. И кроме того, если Псаймон хочет, чтобы кому-то разрешили проживать в Пике, ему разрешают и дают статус цива. У нас же нет всех этих бонусов, как у вас, у Охотников, ну и вот это нам вроде бонуса. Так что обряжать кого-то в форму – сущая бессмыслица.

В Монастыре я насмотрелась старых роликов, поэтому в бредовых теориях у меня недостатка не было. Но теории теориями, а факты – это факты. И фактов у нас, по сути, никаких. Потому что до этого Псаймона погибли еще трое.

Джошу принесли макароны. Я как раз прикончила свой суп. Мы оба, как мне казалось, были напуганы и растеряны: я больше напугана, а Джош больше растерян. Он не ел нормально, а все ковырял вилкой в еде. Вот она, разница между цивами из Пика и моими земляками: мы никогда не принимаем еду как должное и всегда с благодарностью съедаем то, что перед нами поставили. За исключением тех случаев, когда мы совсем больны и есть не в состоянии.

– И что ты думаешь? – спросила я после очередной паузы. Потому что ощущала, что в голове у него зреют какие-то мысли и они мне вряд ли понравятся. И я уже начала сама себя накручивать. – Ты мне лучше скажи. Все равно рано или поздно это вылезет, и я бы предпочла рано.

Джош вымученно улыбнулся:

– Ты ведь легких путей не ищешь, да?

На этот вопрос можно ответить по-разному. И если честно, сейчас я не могла выбрать подходящий ответ. И не очень понимала, к чему клонит Джош. Поэтому лишь пожала плечами.

– Я думаю… – Джош сглотнул комок в горле. – Я думаю, нам надо расстаться.

Половина меня остолбенела, четверть мысленно разрыдалась горючими слезами, а четверть согласно закивала.

– В смысле, – с трудом проговорила я, – насовсем? Или на время?

– На время! – поспешно выпалил он, и мне самую капельку полегчало. Но лишь капельку. – У меня… у меня очень много причин, но ни одна из них с тобой не связана.

– Ну ладно…

Я смотрела не в глаза Джошу, а на его руку. Столешница была из гладкого зеркального стекла; мы уже сделали заказ, и встроенный экран с меню погас. Теперь в стекле отражалось лицо Джоша – как лицо утопленника в воде.

Я и сама смахивала на утопленника.

Внутри я вся завязалась в узел. Джош сказал, что я тут ни при чем, но это меня мало утешало. Как не утешала мысль, что у него были от меня секреты. И что в глубине души я догадывалась, но старалась об этом не думать. Может, псайкорпус уже заставляет его влезть ко мне в голову…

Ага. Злыдень-Псаймон, мой ухажер. Все, как говорил Ретро.

– Вот засада, – сказала я. Джош кивнул.

Было так тихо, что мы слышали, как на кухне переговаривается персонал, как снаружи шумит торговая улица. У меня рука сделалась такой же холодной, как стол.

– Но если… когда все это закончится, ты захочешь… – неуверенно начал он. – Нет, я даже просить тебя не вправе. А ты вправе встречаться с кем хочешь и кто…

– А еще я вправе перевариться в желудке у драккена, – подхватила я. Это я жестко, конечно, сказанула, но что-то меня не тянуло на великодушие. – Давай не будем ничего обещать, ладно? Ты мне тоже очень-очень нравишься, Джош. Но ты понятия не имеешь, закончится ли все это вообще и когда оно закончится, если закончится. А я понятия не имею, кто набросится на меня из-за угла. Я даже не знаю, вернусь ли к себе в комнату с очередного вызова. Ты делай что можешь для дяди. Я буду делать что могу для города. И пусть оно пока будет так.

С этими словами я встала и вышла, по пути к двери вызвав транспод. Я не обернулась. Но я даже не сомневлась, что вид у Джоша был совершенно убитый. Во всяком случае, так должно было быть. У нас у обоих должен быть убитый вид. Я встала и вышла потому, что раз уж речь зашла о расставании, то лучше я порву с ним, а не он со мной. Не собираюсь я там сидеть и горестно раздумывать, как бы все поправить. Ничего уже не поправишь, и это мне хорошо известно. Пускай бросаю я, а не меня бросают.

Может, я и злая. Или трусливая. Не знаю. Но я твердо знаю одно: я не хочу тянуть эти терзания и пытаться найти решение, которого, как мы оба понимаем, не существует.

Вы же знаете, что беда одна не ходит, да?

Едва я вышла из кафе – раздался звонок из дядиного кабинета. Я остановилась возле самой двери, чтобы ответить. Наверное, это секретарь с сообщением. Или дядя засиживается в офисе до ночи?

На экране перскома появилось дядино лицо…

…а на лице – маска префекта, наглухо застегнутого в мундир.

– Элит-Охотница Рада, я знаю, что час уже поздний, однако я настоятельно требую, чтобы ты немедленно явилась в мой офис. Есть вопросы, требующие безотлагательного прояснения.

Все это он произнес таким сухим официальным тоном, словно делал публичное заявление, никак не меньше.

Ой-ой-ой.

– Немедленно выезжаю, сэр, – так же официально откликнулась я, залезла в транспод и назвала адрес дядиного офиса. Дядя прервал вызов еще на слове «сэр», и я мигом набрала Кента.

– Старший Элит-оружейник, – начала я, с ходу давая понять, что дело серьезное, – мне было приказано немедленно явиться в офис префекта. Не знаю, на сколько меня там задержат.

Оружейник смотрел недоуменно. Получается, он тут ни при чем и меня вызывают на ковер не по делам Элиты. Тогда почему дядин голос звучал так официально?

– В твоем расписании сейчас ничего не значится, Элит-Охотница Рада. Я отмечу, что тебя пока нет. Как вернешься, дай знать, что ты официально снова на службе.

Предполагается, что Элита всегда на службе, и теоретически меня могут вызвать прямо из дядиного кабинета. И если у нас намечается «всплеск»… Помнится, последняя атака разразилась ни свет ни заря.

– Будет сделано, сэр, – ответила я и завершила вызов.

Освещенные городские здания проплывали мимо окна. А я затолкала свое разбитое сердце в ларец, захлопнула крышку и уселась сверху. Ну, образно выражаясь, разумеется. Потом я найду время покопаться в своих чувствах и, возможно, примириться с ними. Поживем – увидим. По крайней мере, когда транспод высадил меня у дядиного офиса, я была уже в состоянии не реветь в три ручья.