Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

–Да, Тари, это я. И я снова пришел попрощаться.

–Ты всегда прощаешься.

–На сей раз все серьезнее, чем всегда. Я собираюсь бросить вызов ни много, ни мало, а самой Судьбе. Изменить предназначение. Оказывается, даже Инквизиторы заблуждаются в том, что мы все творим свою судьбу сами.

–А какова твоя судьба, Инквизитор Лаэрдинн?

–Сейчас – быть с тобой. Потом – драться за то, чтобы быть с тобой.

–Скоро начнутся утренние аудиенции.

–У нас есть время. Прикажи страже никого не пускать.

Здание Академии магии в Арведайо всегда немного пугало Лаэрдинна, хотя он видел цитадели и куда внушительнее, Академии посерьезнее и чародеев посильнее ее хозяина. Но за последние пятьдесят лет он стал бояться именно этого замка над морскими волнами.

Ученик, уже заслуживший себе короткий магический жезл, провел гостя в кабинет ректора и оставил дожидаться хозяина. Скуки ради Лаэрдинн принялся изучать книги, коими был забит весть кабинет, если не считать стола (на нем были разбросаны пергаментные свитки) и небольшого пространства на стене. Не трудно было догадаться, что раньше там висел меч. Но очень давно.

Когда гость прочитал первую главу «Подробного видоописания тварей магических», в кабинет вошел сам ректор. Он тяжко опирался на посох и на руку рослого и могучего подмастерья. За поясом сопровождающего торчала палочка, но за пазухой угадывался длинный кинжал. С недавних пор Шакур Ором завел себе телохранителя, едва-едва справлявшегося с максимально облегченной программой обучения магическому искусству, но в полной мере владеющего искусством убивать не эстетичным железом. Лаэрдинн отметил, что посох в руке ректора Академии был новеньким, в отличие от заношенного камзола и полинялой мантии. Это на Шакура не было похоже. Раньше он слыл щеголем, тщательно следящим за своей внешностью и подчиняющийся пискам моды.

–А, старый друг, – прокряхтел ректор. Друзья обнялись. – Тарик, оставьте нас наедине.

Едва за подмастерьем закрылась дверь, улыбка сбежала с лица мага, уступив место кислой мине. Он отстранил гостя и упал в кресло.

–Чем обязан? Очередная миссия во благо всей Пирамиды? Учти, Инквизитор, – это подчеркнутое обращение Лаэрдинн тоже отметил – раньше маг называл его именем, которое тот носил, еще не будучи двенадцатым стражем Равновесия. – Учти, у меня уже не осталось ничего, что можно отобрать и разрушить. Разве что тебе пригодится моя академия. Хотя думаю, она тебе не пригодится. Масштаб маловат для одного из избранных.

–Шакур, я понимаю…

–Милорд Ором, пожалуйста.

–…что моя вина есть во всем случившимся. Но, поверь, я не знал, что Тириэль уйдет, что Ардалисс окажется неблагодарной скотиной и сбежит к другим небесам с твоей Рубилой на поясе. Я не знал, что предотвращение погибели этого мира не снимет ту самую оболочку, через которую ты, да и никто другой в этом мире, не можешь прорваться. Я всего этого не знал, Шакур. Поверь, я соболезную всем твоим несчастьям. И, будь моя воля, я бы ни за что не заставил тебя снова искать и учить Ардалисса.

–Что с ним, кстати? Ты-то должен знать, где этот выродок скрывается.

–Да. Он живет в одном из ключевых миров Пирамиды. Правда, он сумел организовать школу ворлоков. Боевых магов иначе. Правда, его ученики слабоваты и не дотягивают до твоих факультативщиков.

–Ты отстал от жизни. Обучением боевых магов занимается теперь целый специальный факультет.

–И, если тебя это обрадует, я знаю, где Тириэль.

Глаза мага загорелись прежним огнем, погасшим много лет назад.

–Она там же, где и потомки Ардалисса. Проповедует учение друидов о силе Природной магии. Считается мастером одного из разделов. Мы встречались однажды. Правда, поговорить не смогли.

–Вот за эту весть я тебя прощаю. И опять готов сделать, что тебе нужно. Говори.

–Я уже получил то, зачем пришел, старый друг.

Инквизитор вышел из кабинета и телепортировался. Ректор Ором погрузился в какие-то расчеты на одном из многочисленных свитков. Когда-нибудь он найдет способ пробить скорлупу вокруг его мира. И слова Лаэрдинна добавили ему энергии.

Три дня пролетели, как три минуты за добрым вином и с красивой женщиной. Ровно в срок Шэйрад был в приснопамятной гостинице, ждал Волка с головной болью и изрядно оскудевшим кошельком – любовь женщин стоила дорого.

Дело шло к закату. Ворлок начал думать, не без доли надежды, что Волк не придет, но как только алый диск коснулся кромки виднеющихся в чисто протертое окно деревьев, дверь гостиницы отворилась. Вошел один из тех воинов, с кем Шэйраду довелось сразиться здесь же три ночи назад.

–Ты, – гаркнул воин, – пошли со мной.

Он повел ворлока по лабиринту улиц, врубаясь в ходящих по улицам горожан, расталкивая побирушек и косо зыркая на личностей не вполне законного рода занятий. Те держались подальше – видно, черные одежды здесь знали, да и рука воина, покоящаяся на эфесе меча, не добавляла им смелости. Несмотря на неплохое чувство направления, Шэйрад понял, что заблудился. Он хотел окликнуть своего провожатого, потребовать разъяснений, но не успел. Они вышли к северным воротам, где уже ждали остальные. Все на вороных конях, в хвосте отряда переминаются с ноги на ногу запасные лошади и каурая Шэйрада.

–Я посчитал, что ты будешь не против, если я заберу твою конягу и расплачусь за конюшню, – сказал Волк, осадив своего гарцевавшего вороного перед носом ворлока. – Давай в седло, нечего времени терять.

Дождавшись, пока юноша запрыгнет на спину своей лошади, Волк скомандовал поход. Стражник у ворот раздвинул створки, и отряд взял с места галопом, едва не снеся еле успевшего отпрыгнуть странника и его спутника, подходивших к воротам.

На скаку Шэйрад плохо разглядел, но готов был ручаться, что за спиной странника, завернутого в черную накидку, блестели золотые рукояти мечей, а спутник его – орк, судя по комплекции и зеленоватой коже.

–Поднажмите, лентяи, – орал Волк, – Если к ночи не будем на месте, со всех шкуру спущу.

Лаэрдинн перенесся на край обрыва. За спиной ярился океан, разбивая полки волн о несокрушимую скалу острова. Соленые брызги долетали до самого верха обрыва, попадая на черный плащ Инквизитора. Впереди курились дымки очагов и разведенных под открытым небом костров. Слышались ор и непереводимые на человеческий язык восклицания.

Полуэльф поплотнее закутался в плащ от пронизывающего морского ветра, напоенного холодом и влагой, и пошел туда, где кричали. Через десяток шагов раскинулась орочья деревушка. Типичные хаты, крытые чем попало, в зависимости от благосостояния владельца.

На площади – пятачке окруженном хатами – шел праздник. На вертелах над кострами жарились целые туши лосей и быков (как они только попали сюда?). Пиво лилось не просто рекой, а прямо-таки морем. Счет здесь шел на бочонки. Среди зеленокожих обитателей деревни Лаэрдинн мгновенно нашел того, кого искал. Широкоплечий орк с гиканьем выбил дно у пивного бочонка и припал к хмельной жидкости. Горло орка поглощало напиток со скоростью намаявшейся без воды лошади, часть пива струилась по голому мускулистому торсу, покрытому татуировками. Меньше пяти глотков ушло у орка на бочку, которую ватага портовых грузчиков оприходовала бы за час. Зеленокожий заорал и сломал опустевшую тару о голову под крики собратьев.