Дмитрий Миконов - Отмеченный сигилом [litres]

– Ловчие?

– Больше некому. Всех троих пытались разыскать, но их сейчас нет ни в лагере, ни в окрестностях. Это большая беда, господин. Если завтра мы не передадим графу оплаченный груз, Дейрио так крепко возьмет нас за…

– Немедленно перестань, Фабио. У нас еще есть время. Надеюсь… Рыба, удалось выяснить, как именно все случилось?

– Под самый рассвет, во время перегона обоза к Атрели. – Пучеглазый соглядатай, вытирая со лба пот, неловко выступил вперед. – Скорее всего, за лигу-две до лесного городища. Перерезав Весту горло, проходимцы скинули ящик прямо на ходу в кусты. Мы с Гузлом уже нашли это место, но идти в лесу по следам охотников, что ветер в поле искать.

– Почему только один ящик взяли? – задался вопросом негоциант и тут же сам себе ответил: – Побоялись, что кража вскроется слишком рано или не успеют подобрать. Ящик ведь тяжелый. Откуда они родом, знаешь?

– Двое отсюда, из Атрели. А третий с земель Вольницы вроде как, – быстро отозвался рябой.

– Плохо, значит, местные. Наверняка заранее решили, кому и где продавать будут. Это ухудшает наше положение, времени в обрез, – подытожил Лаен. – Так, что же делать… Начальника цеха охраны сюда, живо!

– Так ведь нет никого, – едва слышно ответил Рыба. – Только четверо солдат осталось, прочие в городе до завтра. Вы же… сами… вроде как отпустили…

– Знаю! – рявкнул негоциант и стукнул кулаком по столу. Осознание собственной оплошности лишь усиливало его гнев. – Ну что делать… покличь преподобного тогда.

– Его тоже нет, – вмешался Фабио. – Монах Мэтью следом за вами ушел в город и до сих пор не вернулся.

– Да что же это такое?! Совсем обнаглели! Обязанности свои кто исполнять будет? Фабио, почему груз сразу не был проверен при подготовке к завтрашнему торгу?

– Виноват, господин, недосмотрел. Целиком моя вина, – упавшим голосом прошамкал вашуйец, вновь обхватывая руками голову. – Наперво хотел с ночи на рынок зайти с товарами нашими, чтобы с самой зарей открыться, денег ведь в казне почти нет. А спозаранку уже планировал и самострелы на подводу грузить…

– Планировал он! С самого главного начинать нужно! Куда вообще охрана во время перегона смотрела? Кто в карауле стоял? Старший соглядатай! Имена мне, живо!

Дозорный побелел лицом и мелко задрожал:

– Так нас с Гузло двое всего осталось… Дьякон ведь в станице потерялся, а по поводу солдат начальника цеха охраны надобно спрашивать…

– И спрошу! Так спрошу – дорогу к кабакам забудет! – проорал негоциант и внезапно затих, осознав всю нелепость своей истерики. Сомкнув веки, он попытался сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Впервые оказавшись в подобной ситуации, Лаен просто не мог понять, как ему действовать, и от этого не находил места.

«Все сказал, излил душу? – флегматично поинтересовалась Марта. – Или и дальше будешь визжать, словно девка, на которой после ночи на сеновале жениться передумали?»

«Не лезь, Марта, не до тебя сейчас. Если ящик не найдем, кабала на рудниках воскресным отдыхом покажется. Граф не попустит, не тот человек».

«А кто в итоге виноват-то в пропаже? Кто в город прохлаждаться отправился вместо того, чтобы делами насущными заняться и на контроле все держать?»

«Я, – с неохотой признал Лаен. – Только я».

«Ну так и возьми себя в руки. Джарах ты, или, как брякнул тот вещун, – пес шелудивый? А то я уже сомневаться начала… Сам же сказал своим, что времени у нас мало. Не негоциант, право слово, а тряпка половая. Хуже того атамана-пьяницы в станице…»

«Вальсо ты не тронь! Он расслабился просто, человек ведь. И знаешь что? Ты права, Марта. Мм… Спасибо тебе».

«Да пожалуйста! И перестань сидеть со стеклянным взором. Старик вон уже коситься подозрительно начал…»

Лаен оглянулся на Фабио – тот действительно смотрел на ведущего мысленный диалог негоцианта с недоумением и легкой тревогой. Реагируя на озабоченный взгляд, джарах успокаивающе повел ладонью над столом:

– Со мной все в порядке, Фабио. Задумался просто над нашим непростым положением. Прости, друг, твоей вины в краже нет, не отвлекайся и готовься к предстоящим торгам. Самострелы – моя забота. Солдат, что в лагере сейчас, на охрану груза для графа поставь. Если вдруг Авинсо раньше объявится – обрисуешь ему всю ситуацию. А пока вооружи цех возничих на всякий случай и расставь пикеты, чтобы мышь не проскочила.

– Слушаюсь, господин негоциант. – В слезящихся глазах старика появилось нечто похожее на благодарность.

– Рыба, подойди! Одеться по-местному, вооружиться и вместе с Гузлом ко мне. На все про все даю пару минут. Идем в Атрель собирать информацию, – приказал джарах и вслед за пулей выскочившим подручным покинул штабную кибитку.

Но, как выяснилось, пропажа самострелов и убийство Веста были не всеми проблемами, свалившимися на его голову.

– Господин Лаен Тарк, я требую объяснений! – Возмущенный женский голос ударил по барабанным перепонкам. – Почему в моем лазарете хозяйничает какая-то деревенская дурочка?

– Потому что так решил ваш негоциант. Госпожа Тавия, нет нужды говорить о новой знахарке в таком тоне и опускаться до оскорблений.

– Знахарка? Да она толченый грас от пережженной стации отличить не сможет! Я требую убрать невежу от моих снадобий!

– Она-то как раз и может! – Глядя в возмущенные глаза вдовы, Лаен вновь почувствовал, как внутри него нарастает гнев. – Для памяти, значит, ваши зелья? А мне она сказала, что корень стрерры совсем для другого нужен!

– Как это… сказала? – Тавия осеклась на полуслове. – Ну, может, напутала я что, не то истолкла. Ива ведь не ставила обозначений на своих склянках, но это дело не меняет! Я хочу…

– Как раз все меняет! С этого момента я запрещаю вам, госпожа Тавия, входить в походный лазарет! Или же только с разрешения… э-э… госпожи Лани!

– Госпожи?! Вы поставили эту рыжую дрянь вровень со мной?! После всего, что я для вас сделала?!

В этот момент очень кстати появился Рыба, за которым мелко семенил Гузло. Дозорные облачились в бесформенные накидки, подпоясались многочисленными ремнями, похожими на конскую сбрую и с замотанными в тряпье головами теперь напоминали то ли мелких жуликов, то ли обедневших наемников – словом, ничем не отличались от большинства жителей бедняцких кварталов Атрели.

При их появлении утомленный бессмысленным спором Лаен счел разговор с вдовой оконченным:

– Тавия, вы сделаете все, как я сказал. Произошло убийство и не менее страшная… неприятность. Я не могу об этом говорить. Мне нужно незамедлительно принять меры. Прошу простить…

Смуглая санданирка задохнулась от возмущения, раскрыла ротик, но, не найдя слов, развернулась на каблуках и убежала прочь. Лаен запоздало посчитал, что слегка перегнул палку, но сейчас он чувствовал себя слишком взбудораженным, чтобы попытаться сгладить ситуацию. К тому же обман с ее стороны перечеркнул все доверие, сложившееся между ними за долгие месяцы скитаний по империи.