Дмитрий Миконов - Отмеченный сигилом [litres]

Однорукий мужик строго посмотрел на парня и попытался отвесить тому подзатыльник здоровой конечностью, но пацан отработанным движением шеи привычно ушел от наказания.

– Тебя как звать-то? – уважительно поинтересовался негоциант у паренька.

– Ишкой при жизни мать нарекла, упокой Единое Отражение ее душу. Так и вы зовите. А это дядька мой, Кресс Беспалый. Можно просто Одноруким звать, он не обижается.

– А почему Беспалый тогда? – подавившись пирогом, хрюкнул с дальнего угла Гузло. – Одной руки нет, а на другой вроде все пальцы в наличии имеются!

– А ты пошто интересуешься, пузан? – мгновенно ощерился малец. – Или грамотный шибко?

– Тихо! – Негоциант с неудовольствием глянул на подчиненного, и того будто не стало. – Весс, как нам попасть на эту встречу?

– Никак, – пожал плечами трактирщик. – У Трустино вторая по численности ватага после дружины самого графа. Все оцеплено, не пустят-с.

– Проклятье! Наверное, придется мне одному идти…

– Есть одна лазейка, – внезапно подал голос Ишка. – Но, как говорится, услуга за услугу.

– Слушаю.

– Нет. Сам покажу, как действовать надобно. Я и дядька с вами пойдем.

– Чего хочешь взамен?

– После дела скажу, – уклончиво ответил парень. – Но не сомневайтесь, господин негоциант, от вас не убудет. Даю слово.

Лаен усмехнулся, ненадолго задумался, но, взвесив все за и против, согласился:

– Будь, по-твоему, Ишка. Смел ты, но такие обещания делами подкреплять нужно.

– А то ж; сие известно мне. Если господин Весс не против и отпускает… – Парень скосил глаза в сторону трактирщика и сделал ударение на последнем слове.

– Не против, отпускаю, – медленно кивнул Весс. Было заметно, что трактирщик взвешивает свою выгоду. – В свою очередь, теперь мы с вами в расчете, господин Лаен?

– Да, Весс. Если все пройдет удачно – в расчете, – подтвердил негоциант, которого тоже устраивал подобный расклад. Джарах мог бы и один наведаться в Пытлинки, но без знания территории и предварительной подготовки мероприятие могло окончиться весьма плачевно. Второго шанса ему не предоставят. Поэтому он произнес: – Показывай, малец, что делать, да смотри, чтобы не пожалел я о своем решении.

– Не пожалеете, ваша светлость. – Парень чинно и по-взрослому уважительно склонил голову, а затем обвел глазами караванщиков. – Не будем терять времени?

Покинув таверну, караванщики и их провожатые двинулись по узким улочкам темного города в сторону западных ворот, стараясь глазами ловить тени и прислушиваясь к отзвуку шагов. Беспалый безошибочно выбирал дорогу в хаотичном переплетении улочек, иногда проводя отряд прямо сквозь заброшенные дома, чтобы избежать встречи с графскими патрулями. Представители местного дна если и попадались на пути, то, узнав Беспалого, умудрялись бесследно исчезать в густой тени грязных переулков. Глядя на провожатых, Лаен все больше убеждался, что выбрал верный способ решения проблемы.

Наконец впереди показалась высокая стена, за которой маячили развалины огромных, побитых временем и людской безалаберностью строений.

– Войти в Пытлинки можно по-разному, – терпеливо объяснял Ишка. – Но первый же патруль головорезов Трустино либо отмутузит по-черному, либо в лучшем случае вышвырнет нас оттуда. Поэтому на время мы должны прикинуться пыльниками цеха перемортов. Вот, одевайте балахоны. И пусть госпожа ваша надежно спрячет волосы, а то сверкают под луной, будто медяк натертый.

– Ты в своем уме, парень? – Джарах озадачено почесал переносицу. – Если узнает кто, что могильными еретиками прикинулись, до конца дней не отмоемся, последний побирушка чураться будет. Да за такое на человека вообще открывается свободная охота!

– Известно мне это, не вчера родился. Поэтому никто и не должен видеть наших лиц. Даже если толику заподозрят чего или фигуры смуту вызовут – ваш караван и так не сегодня завтра уйдет из Атрели. Да и кто там с пришлыми торговцами что свяжет… Вот мы с дядькой срисоваться можем знатно, прямо на костыль… Но вот побалакали намедни, что подзадержались мы тут на лесном хозяйстве. А благодаря оказии вашей, с трактирщиком Вессом дела закроем чин по чину, а значит – впереди дорога вольная, торная, не хуже вашей. Все к одному выходит, будто судьбинушка загодя прописала встречу нашу. Ну, будете одеваться или топтаться станем, как куры по навозу?

– Дерзок ты, Ишка, но слагаешь вроде верно. Ладно, если другого способа нет.

– Нет другого надежного, – отрицательно помотал головой Однорукий. – Малец все правильно сказал. Обряжаться надобно.

Делать нечего, караванщики принялись брезгливо разбирать дурно попахивающие одеяния, стараясь подобрать балахоны по размеру. Каждый думал о том, не подцепить бы вшей или другую заразу.

– А кто такие эти переморты? – робко поинтересовалась Лань, пряча волосы под грязной полоской ткани.

– Цех могильщиков под патронатом Единой Церкви, – отозвался негоциант, удобно подсовывая стилет в рукав балахона под кольца плети. – Туда ссылают провинившихся перед кардиналом церковников для пригляда и управления, а исполнителей набирают из приговоренных за тяжкие преступления и еретиков. Люди прозвали неприкасаемых пыльниками. Задача пыльников – искать на улицах городов ожидающих Мальку, чтобы те вновь не очнулись после ее милосердного поцелуя.

– В смысле «ожидающих»?!

– Могильщикам дано право ускорять эту встречу. Так сказать, в неизбежных случаях. А тела потом отвозят в цеховое горнило и там сжигают.

– Поэтому на улицах Атрели вы, госпожа, никогда не встретите совсем дряхлых и немощных, – прокряхтел Гузло. – А по наводке соседей перемортам и в дома без спроса заходить дозволительно. Ей-богу, сам слышал!

– Дикость какая… Но у нас в Заозерье вовсе нет этих ваших служителей!

– Они появляются в тех городах Континента, где Шуйтар уже дышит каждому в затылок, – мрачно объяснил джарах. – Не переживай, и у вас рано или поздно тоже появятся. Ну что? Все готовы?

Капюшоны, скрывающие лица до подбородка, синхронно качнулись вниз. Безликие люди, прячущие под одеждой страсти и помыслы. Глядя на них, Лаена будто пронзила молния – уж слишком происходящее напомнило ему былые времена, когда десятник джарахов точно так же собирал подчиненных перед началом операции. Последний раз подобное зрелище его глаза наблюдали в Триграде. Этому не было никаких подтверждений, но джарах был готов отдать голову на отсечение, что так оно и было. Но как он ни старался напрячь мозги – подробности остались укрыты пеленой беспамятства.

Закутанный в лохмотья Ишка, которого можно было принять за диковатого карлика из Мраморной пустоши, напутственно добавил: