Владимир Ильин - Напряжение сходится [litres]

Пока обходил стол, с края полянки появилась девушка с ковшом воды в руках и полотенцем – омыть руки.

Единственную попытку завести застольный разговор тут же прервали шиканьем: еда – это серьезно. Пожав плечами, компенсировал себе и давешнее пюре, и котлету, и вообще наелся так, что чувство насыщения встретил с неким сожалением – потому что на столе было еще полным-полно всякого разного ароматного и очень вкусного.

– Пойдем поговорим, – уловив мое состояние, пригласил Артем.

Вновь подошли барышни с ковшиками, чтобы омыть руки, после чего мы двинулись по одной из тропок, ведущих с поляны. Всего троп было около шести – условно, с восточного направления пришел я; примерно оттуда же, но чуть севернее, вышли слуги, принявшиеся прибирать стол. Дед Артема тем временем умудрился незаметно для меня исчезнуть. Ну и славно.

Тропинка вышла на очередную полянку, залитую светом. Отчего-то хотелось назвать ее «гостевой», хотя отнести это слово к двум искусно вырубленным креслам из монструозных пней и неказистому столику меж ними, можно было лишь с натяжкой. Желтый свет давали два фонаря по обе стороны кресла, а небо вновь скрывали исполинские кроны деревьев. Удобно, впрочем, – сверху никто не подсмотрит, но крыша над головой все равно была бы надежнее.

– Присаживайся. – Артем занял правое кресло.

Оставшееся место оказалось на удивление удобным и теплым.

– Слушаю, – обозначил я полное внимание.

Потому что обменяться мнениями о погоде мы могли бы и в университете, равно как о иных свойственных началу разговора мелочах.

– Для начала по твоему делу, – сосредоточился он.

И было это настолько серьезно сказано, что я не сразу и вспомнил – по какому это.

– Сватовство осложняется тем, что у нашего папы, по всей видимости, есть другой кандидат.

Новость отозвалась болезненно, но не так чтобы критично. Кандидаты приходят, кандидаты уходят, и как говорится – царствие им небесное…

– Но это не проблема. – Артем тоже был согласен со мной. – Главное, на порог к нему зайти, а там договоримся, какой жених лучше.

– Не пускает? – озадачился я.

– Не хочет согласовывать день визита. Поговорил с ним по телефону, так тот не отказался, но сказал, что уточнит время. А потом и сам трубку не берет, и его канцелярия отговаривается то отъездом, то совещанием. В общем, не беда – надо лично поехать, не отвертится.

– Просьба заранее сообщить, когда поедешь. Попробую тебя усилить.

– Кем? – иронично поднял он бровь. – Я, между прочим, деда уговорил сватать ехать.

«Ничего себе!..» – невольно вышел вздох удивления.

– Так что сватовство выйдет исключительно представительным, – заметив мою реакцию, усмехнулся Артем.

Это ж целый князь, да еще из старых… Впрочем, кашу маслом не испортишь.

– И все же подскажи, – настоял я. – Мне ведь своих людей тоже надо будет послать. Финансы опять же.

– Да в следующую субботу к нему и поеду, – вздохнул Артем. – Прямо в его поместье подмосковное. Часам к девяти – он в это время всегда на месте. И да, попробуй Нику куда-нибудь отослать на этот день. Есть у нее талант, нет у нее таланта, но если вы к тому времени опять разругаетесь, будет некрасиво… Можно было бы сегодня – вы вроде мирно сидели… Но эту субботу, извини, упустили, – нахмурился Шуйский и помрачнел.

– Что-то случилось? – отметил я его реакцию.

– Да, кое-что случилось. Так что теперь к моим делам, если не против, – выдохнув, снова вернул себе миролюбивый вид Артем. – Не плохое случилось, нет. Скорее… даже слово не подобрать, – цокнул он.

– Говори как есть, – развел я руками. – Можно валом слов, можно эмоциями, можно без имен.

– Да не все так скверно, чтобы одним эмоциям быть. Но и без них никак, – завозился на месте друг. – Маятно просто… В общем, что ты знаешь про закрытые клубы?

– Смотря какие. Это ближе к студенческим братствам или религиозным орденам?

– Скорее первое, – задумавшись, качнул головой Шуйский. – Никаких ритуалов, все вокруг университета. Приглашают не всех, опять же – тайна, закрытые вечеринки для своих. Потом студенты вырастают, становятся князьями и крупными чиновниками, судейскими стряпчими и высшей имперской аристократией. Клуб при этом остается на месте. Знаешь, вроде смотришь со стороны – ну ничего не связывает двух людей, кроме одного университета. А потом – оп! – и имперская судебная тяжба не в твою пользу, по каким-то косвенным доказательствам… Или вон, к примеру…

– Я понял, – оборвал я его. – Так что случилось-то?

– Зовут в клуб, – поджал он зубами нижнюю губу. – Меня как княжича. Девушку тоже можно взять с собой. Веру то есть.

– Это хорошо? – осторожно уточнил я.

– Это очень, невероятно хорошо, – согласился он. – Но один ритуал в этом клубе все-таки есть. Посвящение, испытание. Короче, надо ограбить банк, – выдохнул он, словно в воду холодную нырнул.

– О, так я могу посоветовать хорошего специалиста! Если мы сложимся, то два тоннеля точно будут со скидкой!

– Разбойное ограбление, Максим, – покачал головой Артем, – среди бела дня.

– Они с ума сошли – такое предлагать? – недоуменно посмотрел я на друга. – Это же имперское преступление!

Потому что деньги – это всегда очень серьезно.

– Клуб элитарный, – произнес он, словно через зубную боль. – Ощущение вседозволенности… быть хищником… и другой бред.

– Смахивает на подставу.

– А то я не вижу, – с усталостью, говорящей о многих размышлениях на эту тему, отозвался Шуйский. – Говорят, что банк принадлежит простолюдину – какому-то купцу из шестой тысячи, и возможные последствия они замнут.

– Банк – в Москве? – сделал я важное уточнение.

– В Москве. Не в центре, но и не на окраине.

– Купец из шестой тысячи? – с иронией уточнил я.

Банки – это очень большие деньги. Чужие в основном, а значит, их не доверят абы кому. И если встречается исключение, то выводы могут быть как о качестве этих денег, так и об истинных хозяевах банка.

– Я тоже это вижу, – хлопнул Артем по подлокотнику. – Но не могу отказать.

– Не можешь или уже не смог?

– Уже… – как-то обескураженно пробормотал друг. – Так получилось. Перспективы действительно громадны, – принялся он оправдывать свое решение передо мной. – Такого шанса не бывает во второй раз! Плюс я пойду не один, там будут еще кандидаты.

– Из равных тебе по титулу?

– Смеешься? Равные уже в клубе… Но некоторые господа – из весьма уважаемых семейств. – Артем задумался, стоит ли говорить, но все же произнес: – Пашку помнишь? Вот он тоже пойдет. И еще пара ребят.

– Пашка-то как? – сдержанно удивился я. – Он же плотно под Черниговскими.

– Да те уже в клубе, почти самые главные, – пожал друг плечами. – Видимо, к себе через испытание тащат.