Владимир Ильин - Напряжение сходится [litres]

– …и тогда великий Гунь похитил у верховного правителя чудесную саморастущую землю Сижунь. Долго бороздил он просторы хаоса и неопределенности, пока не достиг места, подсказанного сердцем. На месте том расцвела Сижунь, прорастая в холмы и горы, долины и заливные луга. И в центре вновь созданного мира, вокруг величайшей из гор, богами был поставлен править род Го, что властвует там по сей день, – добавилось торжественности и превосходства в повествующем голосе.

– Очень интересно, – прокомментировал я, забирая в ладонь очередную горсть винограда с широкого металлического блюда и поудобнее располагаясь на мягкой подушке.

Китаянку Го Дейю доставили вертолетом рано утром, вернув нам кроткой, тихой и в классическом наряде, подобающем леди ее статуса и возраста. Запас русских слов, которым оснастили милую девушку к пятнице, мягко говоря – поражал. Складывалось ощущение, что Дейю дали прочитать большой китайско-русский словарь и как-то умудрились навечно зафиксировать прочитанное. Бонусом шло какое-никакое знание английского – опять же на уровне способности строить предложения, расставляя слова по порядку. Впрочем, чего-то такого и следовало ожидать от моих Ивановых, род которых специализировался на памяти в бытность процветания на родине.

Последствия же такого обучения… Темные круги под глазами девушки были тщательно замаскированы косметикой, а на завтраке на палочки для еды не обратили ни малейшего внимания, потому что ложка объемнее, а раз на столе присутствовали общие блюда, то дело истинного диверсанта – сделать так, чтобы остальным досталось как можно меньше. И вовсе это не голод…

Кое-что Го Дейю пока не удавалось – русский язык сложен: словообразование запутанно, а правила орфографии могут привести в отчаяние отдельно взятого медведя. Но говорить простыми предложениями выходило без напряжения.

Когда стало понятно, что мы без проблем можем друг друга понимать, пришло время основного дела, ради которого ее потревожили, а именно обучения. И если Аймара Инка, прозванная просто Инкой в быту (потому что откликалась), предпочитала закидывать схемами с высокомерным видом – в расчете на то, что точно не разберусь (а я потихоньку разбирался), то тут отдавали предпочтение классическому образованию.

В понимании Го Дейю, в быту прозванной Дашей (иначе язык сломаешь), обучение основано на краеугольных столпах древней истории Китая, потому что гром – это дыхание Пань-Гу, одного из двух изначальных существ этого мира. Второй была Нюй-ва, отличавшаяся человеколюбием и тем, что рубила лапы мировой черепахе и подпирала ими небесные пределы… А еще обязательно надо было знать, что у Повелителя Востока Тай Хо, что обитал в одном из пяти Звездных дворцов, есть помощник Гоуман, и тому подвластны бог грома Лэйгун – он же громовой дракон, дух ветра Фэнбо, планета Юпитер и восточные созвездия…

Возникает рациональный вопрос – зачем вся эта информация, и каким образом Тай Хо мне родственник. Но потом меня пригласили занять место на пуховой перине, вручили блюдо с виноградом и уверили, что все объяснят. Я не сопротивлялся, потому что по сравнению с занятиями у отмороженной Аймара тут хотя бы кормили.

Потихоньку – из танцев, легенд и редких комментариев девушки – приходило понимание, что знания имен, мест и происшествий древней мифологии станут тесно связаны с техниками рода Го. Если род Аймара придерживался современного стандарта, описывая последовательность сотворения техники неким подобием нотной грамоты (которую тоже никак не привяжешь к звукам и мелодиям, если увидишь в первый раз), то род Го по-прежнему закреплял порядок действий иносказаниями, которые было не так просто расшифровать, единожды услышав. «Змея переплетает мировую черепаху» – это может быть что угодно, если не знать, что это символ Сюань У, хозяйки Звездного дворца «Темная воинственность». В общем, познавательно.

– Максим, ты тут? – Скрипнула дверь, и в помещение заглянул Федор. – Ух ты, виноград!

– Присаживайся рядом, – гостеприимно отозвался я и пододвинулся на перине. – Тут интересно. Даша, а можно с самого начала? Про то, как бороздили… весь этот театр.

– Боюсь, у молодого господина другая стихия, – чуть нервно отозвалась Дейю, искоса поглядывая на Федора. – Ему незачем слушать истории этой девушки.

– Хотя бы первую, как Пань-Гу отделил землю от неба и инь от ян.

– А чем отделил? – заинтересовался брат, угощаясь виноградом.

– Топором, – строго отозвалась Дейю.

– Федор, запиши в блокнот срочных дел: найти топор Пань-Гу, – вспомнил я свое главное впечатление от истории.

– Там уже тридцать страниц исписано.

– Ничего, дойдем и до этого. Знатная, должно быть, вещь.

– А зачем она нам?

– Она затем, что сейчас валяется непонятно где, – наставительно произнес я. – Найдет кто и рубанет по инь и ян напоперек. Это ж женское и мужское начало! И что у нас тогда на Евровидение поедет?

– Страшное дело… – поежился Федор.

Нам-то оно без разницы, но сестры смотрят.

– С вашего позволения, на сегодня завершим, – покладистым тоном произнесла Го Дейю, обозначила поклон и вышла из комнаты.

Брата она недолюбливала, отчего-то полагая источником всех своих бед. Словно это не родня продала ее, самостоятельно выбрав из своего числа, – Федор желал от них наставника, не уточняя его пол и возраст. Клан Го мог предоставить умудренного сединами старца, мог отдать мужчину в расцвете сил, но выставил юную девушку, полагая ее самой выгодной платой князю Вииду, к которому они некогда влезли в долги.

Го Дейю отчего-то не задумывалась над тем, кто хуже: дракон или те, кто берет у дракона взаймы и расплачивается принцессами. Хуже всех был почему-то Федор, который был и вовсе далеко от всех этих сделок.

– Я тебе обучение сорвал? – виноватым тоном спросил брат.

– Да нет, – отмахнулся я и покосился на часы. – В самом деле хватит. Уже пять часов занимаемся, – отметил я полтретьего на циферблате. – Можно и отдохнуть. Как у тебя в университете?

Руководствуясь правилом, что дела запускать нельзя, а за процессом необходим контроль, я еще вчера утром отправил Федора учиться вместо себя. Все-таки приехали мы сюда в среду и до пятницы точно не планировали появляться в городе, а так – и лекции пишутся, и есть кому сказать «Я!» на перекличке. Да и Федору очень интересно побыть пару дней студентом. Что до пропускного контроля – то у него был мой студенческий (а кто из нас похож на свою фотографию?) и два молчаливых удостоверения за спиной, способных пробить новый вход, если не пустят в главный.

К слову, приняли его в первый день с настороженностью, быстро сменившейся восторгом. Многие даже высказали пожелание вслух, чтобы я и вовсе никогда не появлялся. Лицемерные сволочи, я вас всех запомнил.