Рин Чупеко - Сердце сумрака [litres]

– Тебе страшно? – нежно спросил он, и я рассмеялась. Однажды моя сестра Лилак нагадала мне принца.

– Рядом с тобой – никогда, – прошептала я растаявшему видению, на место которого снова пришли черные пески и рев прибоя.

Этого видения не должно было быть. Теперь мое сердце хранилось у старейшин, чтобы я не могла прикасаться к магии. Так что оно означало?

Тут я ощутила в районе груди тепло, знакомую тяжесть. Я опустила взгляд.

Напротив моей грудной клетки парил маленький, постепенно увеличивающийся в размерах и обретающий форму зародыш нового стеклянного сердца – светящийся чернотой.

На берегу моря Черепов находилась небольшая прохладная пещера, выдолбленная в твердой скале. Я стояла у входа в нее и смотрела на приближающуюся фигуру. Его лицо было обмотано тяжелым шарфом, защищающим от солнца и скрывающим внешний вид, но я узнала его по тому, как он сутулил плечи и наклонялся вперед, прищурив глаза.

– Ты опоздал, – тихо произнесла я, как только он подошел.

Халад медленно откинул ткань с головы.

– Откуда ты узнала? – Его глаза метнулись к моему наполовину сформировавшемуся сердцу, мерцающему в стеклянном сосуде, который я принуждением выторговала у проезжего торговца. – Я думал… Старейшины…

– Моя сила еще далека от идеала. Пока я могу только влезать в головы тех, кто бродит неподалеку от пляжа, но Тьма растет во мне с каждым днем. Как там Лик?

У Халада были уставшие глаза.

– Еще не приходила в себя. С тех самых пор, как старейшины вернули нас. Я… Что бы я ни делал, мне никак не удавалось ее разбудить.

– Ты поэтому здесь?

Похоже, его озадачил тихий и спокойный тон моего голоса. Неужели он ожидал увидеть обезумевшую женщину, что прячется у моря Черепов и точно забытый призрак навещает могилу своего возлюбленного?

– И да, и нет. Я волновался за тебя.

– Они знают, где я? – «Фокс знает, где я?» – вот, что на самом деле я имела в виду, и Халад меня понял.

Он покачал головой:

– Не знает никто, кроме старейшин. Они предусмотрительно взяли с меня клятву молчать в обмен на лечение Лик. Им прекрасно известно, что я никогда не нарушаю своих обещаний, а мне известно, что они не смогут избавиться от меня теперь, когда учителя нет в живых.

Когда я принесла ему свои соболезнования, он продолжил:

– Я сомневался, хочешь ли ты видеть меня. То, что ты жива, я понял лишь по Фоксу. Он считает, что мне неизвестно твое местонахождение. Я ничего не сказал из-за данной клятвы. И я… я никому не рассказал про Альтисию. Жрицу никто не видел, люди думают, будто она больна. О ней я тоже ничего не сообщал. Просто не мог… Для начала мне нужно было поговорить с тобой.

– Ты принял правильное решение. Друж, может, и перестала маскироваться под жрицу, но она все еще опасна.

– Я даже предполагаю, что кто-нибудь мог следить за мной по дороге сюда. Возможно, мой отъезд из Киона вызвал подозрения у старейшин.

– Они действительно отправили шпиона. Но я перехватила его у границ и заставила преследовать твою иллюзию, направляющуюся в Амараи.

Кузнец душ удивленно посмотрел на меня.

– Ты стала сильнее.

– Черное сердце способно вместить больше Тьмы или так по крайней мере утверждают горвеканцы, – ответила я.

Его взгляд снова опустился на мое восстанавливающееся сердце.

– Как?

Я улыбнулась со смесью горечи и веселья.

– Аене было известно то, чего не знали старейшины. «Черное сердце всегда возвращается к тебе» , – однажды сказала она мне. Вот почему Безликая ценила его превыше всего. Какое бы заклинание они ни наложили, мое сердце непременно вернется ко мне. С тех пор прошло два месяца, возможно, понадобится еще два, прежде чем я окончательно верну себе то, что по праву принадлежит мне.

По словам Аены, именно акты жестокости и насилия обращали сердце в черноту. Но она забыла уточнить, что жестокость по отношению ко мне приведет к тому же результату. Мне стоило догадаться раньше: разве я не видела, как Аена горевала над телом своего мертвого ребенка, а ее город охватил огонь в тот же самый миг, когда ее собственное сердце заволокла тьма? Разве Друж поведал не подобную историю потери?

– Что ты намерена теперь делать, Тия?

– А что ты хочешь, чтобы я сделала, Халад? Не потому ли ты проделал весь этот путь? Ты бы ни за что не оставил Лик, если бы не считал ее положение безнадежным. Так куда ты собираешься отправиться?

Кузнец душ понурил голову.

– Для начала в Даанорис. Там учитель хранил множество книг с записями о стеклянных сердцах. Возможно, в них я сумею найти что-нибудь для Лик.

– И по пути ты решил нанести мне визит вежливости?

– Я волновался, Тия!

Я грустно улыбнулась в ответ. Время для волнений прошло.

– Халад, я хорошо знаю тебя. Пусть мое сердце и не восстановилось до конца, но я способна прочитать твое. Тебе что-то нужно от меня.

Кузнец душ помедлил, а потом полез в свою сумку. Извлек на свет знакомый мешочек, и мне на ладони упали все семь безоаров.

– Приятно знать, что еще есть вещи, которые я могу скрыть от тебя. – Он мрачно улыбнулся. – Я навсегда покинул Кион. Старейшины думали, будто Лик сумеет удержать меня на месте и от неприятностей. Но я проник к ним в кабинет, как мы делали это несколько месяцев назад, и забрал у них украденные безоары. Твое сердце я не сумел найти – похоже, никто, кроме Гестии, не знает, где оно.

Я разразилась смехом, чем явно удивила Халада.

– Наверное, где-нибудь закопали, чтобы никогда его не видеть. Зачем ты отдаешь их мне?

– Потому что я собираюсь тебе помочь. Друж до сих пор разгуливает на свободе. Ты по-прежнему, если хочешь, можешь завершить заклинание сердца сумрака.

– Гора Чужаков меня отвергла…

– Однако правила, запрещающего пройти испытание повторно, нет. Насколько я помню, Агнарр сам предлагал тебе вернуться. Последнее испытание: Друж говорила, оно касается любви. Оно связано с Каленом?

Я кивнула, мой взгляд, как часто бывало, метнулся к небольшой пирамидке из камней, которую я соорудила на могиле Калена.

– Я хочу убедиться, вдруг какие-то записи учителя помогут мне спасти Лик, хотя прекрасно понимаю, что шансы на исцеление малы. Мне в голову приходит только один способ разрушить это проклятие – избавить мир от магии, как того желали Друж и горвеканцы. – Он сжал ладонь в кулак. – Знаю, желание эгоистичное. Но если ты хочешь того же, я помогу тебе. Я выкую для тебя все, что нужно, все, что угодно. Только прошу… – Его голос сорвался. – Если ты любишь Лик, помоги мне ее спасти.

Безоары сверкнули у меня в ладонях, и мое черное, наполовину завершенное сердце отозвалось мерцанием.

– Они спрашивали обо мне?

Халад кивнул:

– Фокс обезумел, точнее, до сих пор сходит с ума. Он сейчас ищет тебя в Ядоше. За ним внимательно следят, но вряд ли старейшины верят в то, что он общается с тобой. – Кузнец душ, помолчав, добавил: – Хочешь… хочешь, чтобы я сообщил Фоксу, где ты?