Джон Норман - Мечники Гора

А вот были ли они примером «контрактных женщин», о которых говорил Таджима, вопрос пока оставался открытым. В любом случае обе они были на платформе рядом с Лордом Нисидой, что предлагало некий статус, хотя и явно зависимое положение. Мне казалось ясным, что ни одна из них не была, если можно так выразиться, Убарой, той с кем Убар разделил бы трон, если не свою власть. Но также ни одна их них не казалась «женщиной показа», «женщиной-трофеем» или чем-то подобным. В высоких городах «рабыни показа», явление не редкое. Например, паланкин богатого горожанина, несомый рабами, может сопровождаться одной, а то и двумя цепочками «рабынь показа», одетых в одинаковые туники, закованных в наручники и скованный цепью за шеи. Они — демонстрируют богатство своего хозяина. Точно так же рабынь могли бы выставить к подножия трона Убара, раздетых и закованных в цепи. Обычно в таких случаях используются бывшие, плененные во время войны. Например, высокопоставленные женщины, дочери Убара, побежденного в сражении, а ныне рабыни его победителя, могут быть продемонстрированы в качестве подтверждения силы и умения полководца.

— Я смотрю, у вас прекрасная рабыня, — заметил Лорд Нисида.

Сесилия последовала за мной в павильон, однако, войдя внутрь, она приняла, как и положено, в присутствии свободных людей, первое положение почтения. Она встала на колени подле меня, но немного позади и слева, склонившись вперёд в поклоне, опустив голову между прижатыми к земле ладонями рук. Во втором положении почтения от рабыни требуется лечь на живот, опять же положив руки по обе стороны от головы.

— Спасибо, — поблагодарил я его за комплимент моему вкусу.

— Пожалуйста, позвольте ей встать на колени, — попросил Лорд Нисида.

— На колени, — скомандовал я Сесилии, и девушка поднялась, выпрямив спину, подняв голову, положив руки на бёдра, но держа колени скромно сжатыми, что соответствовало сложившейся ситуации.

— Превосходно, превосходно, — прокомментировал Лорд Нисида. — Какая она привлекательная.

Я же присмотрелся к двум женщинам «странных людей», стоявшим на лакированной платформе. Их внимание было приковано к Сесилии, но я не заметил каких-либо признаков зависти, враждебности или ревности. Это очень отличалось от того, как смотрят на рабыню гореанские свободные женщины. Те относятся к рабыне как уязвимой, но ненавистной сопернице, конкурировать с которой за интерес мужчин они не могут даже начать. Эти же две женщины, казалось, смотрели на Сесилию скорее, как можно было бы смотреть на красивое домашнее животное, несомненно очень интересное для мужчин, но в действительности не представляющее для них и их положения какой-либо угрозы. Позже я выяснил, что они действительно были «контрактными женщинам», которых часто ещё девочками, продавали в дома удовольствий, зачастую их родители. Иногда, они продавали себя такому дому сами, чтобы обучаться искусствам удовольствий, например, музыке, танцам, пению, ведению беседы и многому другому. Поскольку их контракты можно было перекупать и перепродавать, то фактически они были рабынями, но таковыми не считались. Они занимали понятную, принятую и весьма уважаемую нишу в их обществе. Они не были одеты в туники, на них не было клейм, они не носили ошейников и так далее. В общем, они не были «ошейниковыми девками». Они расценивали себя, без высокомерия, но вполне обоснованно, намного выше девушек в ошейниках. С их точки зрения, они, в целом, находились в разных категориях. «Ошейниковая девка» считалась животным, которое можно было отправить на солому в конюшню, и которой не позволили бы даже близко подойти к окрестностям дома удовольствий. Ошейниковая девка была невежественна даже в самых простых вещах, вроде правил чайной церемонии, тонкого символизма создания букетов и прочих нюансов. Она была бы малоинтересна для джентльмена, за исключением рабского труда и своего извивания, вздохов, стонов, спазмов и криков в его руках. Конечно, контрактные женщины знали о привлекательности для мужчин простых ошейниковых девушек, но они не видели в них конкуренток. Когда, утомлённый проблемы мира, мужчина захочет провести неторопливый, изящный вечер, способный удовлетворить его различные культурные, физические, интеллектуальные и эстетические чувства, его выбором будет не ошейниковая девка, а женщины, обученные успокоить и восхитить его традиционными и культурными манерами. Что интересно, хотя я предполагаю, что в этом правиле хватает исключений, женщины «странных людей», кажется, в целом смирились, и будут даже ожидать, что их мужчины ищут удовлетворение вне стен их собственных жилищ. Думаю, с этим вопросом не связано ничего культурно отвратительного. Поскольку многие компаньонские соглашения были устроены между семьями, из соображений не любви или даже привлекательности, но в первую очередь из соображений богатства, престижа, статуса и так далее, а мнение молодых людей в данном вопросе зачастую вообще не рассматривается, то это, как мне кажется, можно понять. Спокойствие компаньонки или её понимание и терпимость в этом вопросе, резко контрастирует с тем, что ожидалось бы в случае, скажем, гореанской свободной спутницы, которая, обычно, сочтёт подобное поведение возмутительными и нетерпимым. Например, я плохо себе представляю, чтобы она покорно согласилась оплатить счёт, пришедший к ней из дома удовольствий, имеющий отношение к приятно проведённому её компаньоном вечеру. В свете этих соображений до той степени, до которой они могли бы применяться, должно быть ясно, почему «контрактные женщины» не слишком волновались из-за девок ошейника. Во-первых, они расценивают последних, как существ далеко ниже себя, и таким образом, едва ли способным войти в категорию их конкуренток, а во-вторых, насколько я понимаю, они разделяют общее мнение женщин «странных людей», а именно, что их не должно заботить, что мужчина сорвёт цветок, если можно так выразиться, там где ему захочется, скорее от него этого стоит ожидать. Однако, если контрактная женщина влюбится в клиента, она, поскольку ничто человеческое ей не чуждо, будучи совершенно беспомощной в своём контрактном статусе, понятно, могла бы негодовать на его интерес, скажем, к другой контрактной женщине, или, даже, как бы это ни показалось абсурдно, к ошейниковой девке.

В любом случае ни одна из этих двух женщин, которых я принял за контрактных женщин, не заинтересовалась Сесилией, по крайней мере, не уделила ей много внимания. Безусловно, они не могли не признать, что она была привлекательна, соответственно, могла бы представлять интерес, и даже большой интерес для мужчин, но какое им до этого дело? Она другая. Она ничто. Она ошейниковая девка.