Эрика Адамс - Поющая во тьме [СИ] [litres]

Нет, не все становились добычей жадных туманов. Говорят, что если суметь преодолеть туманы, за ними были неизведанные земли. Говорят, что находились те, что несколько раз пересекали эту зыбкую границу, но за тридцать с лишним лет старик проводил тысячи людей на ту сторону — и ни одного обратно.

Лекс помолчал немного, потом вкратце описал Ани, но откровенничать не стал. Ни к чему. Старик задумчиво почесал щетину.

— Да ладно тебе, старый. Чего томишь человека? Даже я и то её запомнил, а память у меня не ахти. Проходила она здесь, точно тебе говорю.

— Вот всегда ты лезешь вперёд… — старик шутливо замахнулся ложкой на напарника. — Отчаянная она. Обычно те, кто приходят сюда, расспрашивают о зыбких землях или рассказывают о себе, долго решаются, прежде чем шагнуть за границу. А эта ни слова не сказала, взглянула на «улыбчивых» так, будто видела в жизни нечто в сотни раз страшнее, и бросилась в зыбь. Как есть тебе, говорю, бросилась!.. Без раздумья, словно в волны нырнула.

Лекс обрадовался. Вот она, цель его путешествия. Ещё немного, и он узнает, где она.

— Спасибо вам. Пора мне, — он поднялся с камня и опять закинул на плече мешок.

— Ты что, на ночь глядя идти собираешься? — старик удивленно окинул взглядом Лекса. — Ночью обычно никто не ходит.

— А я пойду.

— Стой, я отговаривать тебя не стану, не моё это дело. Но сначала посмотри на «улыбчивых».

— Что мне на них смотреть? Наслышан…

— А ты посмотри. Таков порядок, не я его выдумал. Не будешь смотреть — не пущу, имею право.

Старик подбоченился, положив руку на короткий боевой топорик, висевший на поясе.

— Показывай, — вздохнул Лекс.

Что за глупая процедура? Только время зря теряет. Старик повел его в низкое приземистое здание, зажег факел и повел его к столам, видневшимся в помещении.

— Ну, смотри, что бывает с теми, кто не может перейти Туманы… Это те, что вчера хотели перейти, только утром их выловили, когда Туманы немного отступили.

Старик поднес факел к окоченевшим трупам, лежавшим на столах. Лица их были искажены странной гримасой: широкая улыбка, больше похожая на оскал, навсегда прилипла к лицам. Тела трупов были будто высушены, словно кто-то выпил их до капли. Лекс равнодушно осмотрел тела и пожал плечами. Ничего страшного, он видел и не такое.

— Теперь могу идти?

— Иди, если не передумал.

Лекс попрощался со стражниками и пошел к видневшейся вдали молочной зыбкой завесе. Посмотрим, что из себя представляют эти Туманы, и что они скрывают. Сперва он ничего не чувствовал, передвигал ноги по твердой, сухой земле, как обычно. Густой влажный туман каплями оседал на волосах и одежде. Но чем дальше он шёл, то тем больше странностей он замечал.

Туман будто льнул к нему, цепляясь за руки и ноги, он становился всё плотнее и гуще. Лекс будто передвигал ноги в густом киселе, с трудом вытаскивая ступни из вязкой молочной белизны. Ему чудилось, что каждый раз, когда он переставляет ноги, раздаётся чавкающий звук. Туман не хотел пускать непрошеного гостя дальше, он проникал в рот и ноздри, застилал глаза. Дороги не было видно. Он не мог сказать точно, что он не кружит на одном месте. Но он упорно шёл, стараясь не замечать цепких туманных лап.

Казалось странным, но туман будто нашёптывал ему, рисуя в воображении знакомые, но немного искажённые образы, окрашенные во все цвета радуги. Густые клубы тумана словно ластились к нему, умоляя прилечь, отдохнуть, хотя бы остановиться на краткий миг…

Шёпот был настолько нежен и сладок, что противостоять ему было очень сложно. Краешком сознания Лекс понимал, что если остановится хоть ненадолго, он станет одним из «улыбчивых». Туман расправится с ним за считанные минуты, выпьет все его силы, заберёт воспоминания, превратив в пустую мёртвую оболочку.

Потому Лекс брёл вперёд, наугад, из последних сил…

Перед глазами висела зыбкая муть. Казалось, туман всё ещё держит его в своих цепких объятиях. Тихий голос прошелестел где-то рядом:

— Кто ты?

Кто он?.. Мысли путались, они беспомощно толкались внутри его головы, словно бестолковые овцы без пастуха.

— А кто ты? — всё, что он сумел прохрипеть в ответ.

На лоб легла сухая, жесткая ладонь:

— Ты уже почти полностью в порядке, можешь приподняться.

С глаз сняли влажную повязку. Он открыл глаза, с любопытством оглядывая помещение. К постели подошёл старый мужчина, в странном молочном балахоне, с полной чашей в руках. Просторный балахон… Что-то смутное промелькнуло, но исчезло прежде чем он успел поймать эту смутную мысль.

— Выпей, сын мой, и тебе полегчает, — старик протянул чашу.

Голос старика был добр и полон участия, и это почему-то настораживало его. Он взглянул в предложенную чашу, прежде чем пригубить: жидкость была странной, вязкой, с молочно-белыми прожилками, двигающимися так, будто они были живыми. Туман…

Это было похоже на тот туман, из которого он всё-таки выбрел. И в этот самый миг он вспомнил всё. Воспоминания обрушились на его голову, словно тяжелый молот на наковальню, резкой болью отдавшись во всём теле.

— Я — Лекс. И я не собираюсь пить ваше гадкое пойло, — он отбросил чашу, разбрызгивая содержимое.

Старик улыбнулся его выходке, будто проделке шаловливого малыша:

— У тебя есть выбор. Можешь остаться тем, кто ты есть сейчас. И будешь всегда тащить на себе тяжкий груз нежелательных воспоминаний. А можешь пойти по иному пути, очистившись и получив шанс на избавление. Ты можешь стать кем — то иным.

— Спасибо, но я предпочитаю тащить, как вы выразились, этот груз на себе. Мои воспоминания — это то, что делает меня мной. Кто я без них? Пустой чистый лист бумаги.

— Хорошо… — старик не стал настаивать. — Если хочешь, можешь остаться при храме. Рабочие руки требуются всегда.

— Спасибо за гостеприимство, но я тороплюсь.

Лекс поспешно оделся, закинул мешок на плечи и покинул гостеприимных служителей неведомого храма. Храм? Нет, спасибо, сыт ими по горло. В ногах еще чувствовалась легкая слабость. Ерунда, разойдется в дороге.

Идти пришлось долго. По пути ему встречались небольшие поселения. Кто — то встречал его равнодушно, кто-то окидывал незнакомца неприязненным взглядом и не спешил отвечать на расспросы. Но он всё же вышел на след Ани, и направился в указанном направлении. Три-четыре дня пути, так сказали местные жители. Девушка, которую он искал, направлялась в сторону моря, большего они сказать не могли.

Лекса подгоняло нетерпение, и к исходу третьего дня он вышел к берегу моря. Застыл, на мгновение очарованный красотой и силой открытого водного пространства. Ани была где-то здесь, неподалеку. Он это явно чувствовал и принялся идти, ориентируясь на собственные ощущения. Нить вывела его в небольшую бухту. Вдалеке на песчаном берегу виднелись два силуэта. Сердце его бешено заколотилось, нить пульсировала от напряжения. Это точно была она.