Эрика Адамс - Поющая во тьме [СИ] [litres]

— Я не могу. Одной тебе проще затеряться и скрыться, чем нам двоим. Тебя проводят в храм солнца, там ты будешь в полной безопасности. Жрец обещал позаботиться о тебе.

— Пойдём, — она тянула его за рукав, умоляюще смотря на него сквозь прорезь на балахоне.

Крики и звуки преследования быстро приближались.

— Уходи, — он грубо скинул её руку. — Я задержу их. Просто запомни, вбей себе это в голову, словно приказ: тебе нужно добраться до высохшего колодца на южной окраине города. Слышишь? Что бы ни случилось, ты доберешься до этого места. А теперь уходи!

Лекс нырнул рукой под просторное одеяние, извлекая на свет кинжал.

— Уходи же! — прорычал он. Ани дёрнулась с места, и через несколько секунд она уже была на улице.

Немного времени, небольшая отсрочка — вот всё, что ему было нужно. В конце коридора показались первые жрецы, несущиеся во весь опор на него. Он крепче сжал рукоять длинного изогнутого кинжала. Коридор узкий, больше двух за один раз не смогут напасть. А значит, у него есть хоть небольшое, но преимущество. Первый жрец неосторожно выскочил вперёд, взмахнув в воздухе коротким ножом. Кинжал Лекса мягко вошёл в плоть, распоров живот. Один. Лекс улыбнулся, обрушивая удар на второго. В голове билась только одна мысль…

Ани, поторопись, пожалуйста…

— Как это могло произойти?

Жрец рвал и метал. По рангу он был лишь немногим ниже Верховного, а после смерти оного занял его место.

— Верховный велел… — начал мальчишка, которого покойный Верховный готовил в свои преемники.

— И сейчас он за порогом бездны… Если только ты не умеешь воскрешать мертвых, — ехидно добавил жрец.

Мальчишка стушевался.

— Мы можем попытаться найти сбежавшую…

— Посмотри на улицы, яблоку негде упасть. До ритуала осталось всего пару часов, а ты собираешься предложить мне бросить все силы на поиски той, что уже успела раствориться в многотысячной толпе? Мы упустили её из виду. Вы упустили её… Придётся попытаться заменить кровавое подношение.

Жрец прошёлся по камере, обводя взглядом всех присутствующих.

— Готовьте всех. Слабых, больных, провинившихся или просто неугодных… Молитесь, чтобы богиня сочла количество жертв достаточным. И подготовьте этого, — он остановился возле Лекса, распростёртого на полу, пнул его в подреберье. — Смойте с него знаки служителя. Недостойный пёс. Он займёт место одержимой.

— Верховный, — подобострастно обратился один из служителей, — как поступить с той изувеченной женщиной, что нашли в камере вместо одержимой?

— Я довольно ясно выразился. Она, как и остальные, станет подношением Богине.

Лекс попытался рассмеяться, звук вышел булькающим — рот был полон крови. Но его переполняла радость, всё шло так, как он задумал. За исключением одной маленькой детали — теперь его в числе прочих должны были возложить на алтарь кровавой Богини.

В назначенный час Лекса, одетого лишь в набедренную повязку, ввели по узким ступенькам на площадку под открытым небом на вершине Храма. Частые каменные зубцы по краям площадки придавали ей сходство с пастью, широко разинутой в ожидании жертвы, и лишь с одной стороны было что-то наподобие открытого балкона.

Именно оттуда и произносили свои речи служители храма. Посередине площадки был установлен продолговатый круглый камень, жертвенный алтарь. Лекса уложили лицом в небо и крепко привязали. Перед глазами висел красный зловещий шар луны, усмехающийся в лицо хищным оскалом. Он отбрасывал красноватый свет на всё вокруг, чудилась в нём какая-то обречённость. Так оно и было.

Жадная толпа внизу собралась в ожидании момента, когда Жрецы наполнят огромные чаны до самых краёв кровью, и выльют их так, чтобы кровь стекала вниз по каменным стенам, к самому подножию храму, к ногам тысяч собравшихся. Люди внизу радостно переговаривались, шум толпы доносился и сюда, наверх. Они ждали момента, когда нож Верховного жреца перережет глотку одержимой и напоит Красную луну кровью.

Самое щедрое из подношений, которое когда-либо видела долина Хендала. Один маленький постыдный секрет, который Жрецы скрывали от простых людей: место одержимой займёт он, Лекс. Он и ещё несколько десятков, а может быть сотня поспешно умерщвленных людей, вся кровь из трупов которых была сцежена в огромные чаны. У каждого такого чана стояло по двое Жрецов, готовых по знаку Верховного перевернуть чаны в угоду кровожадной толпе и их Богине.

Верховный вышел на балкон, приветствуя толпу. Он что-то говорил, но Лекс не слушал его, странно безучастный к происходящему. Казалось бы, всё вышло так, как он хотел. Почти всё. Но откуда у него в груди странное ощущение, будто вот — вот произойдёт нечто ужасное, в тысячи раз хуже, чем его смерть? Он с усилием прислушался к ощущениям внутри себя. Ани была жива, он ясно это чувствовал. И было что-то ещё. Какая-то дикая, невероятная по своей сути мысль. Она будто на что-то решилась и не верила самой себе.

Жрец закончил свою речь и подошёл к алтарю. Служитель поднёс ему на подушке короткий изогнутый нож. Жрец начал читать молитвы, занеся нож над горлом Лекса. Хотелось малодушно закрыть глаза, чтобы не видеть, как остриё стремительно приближается и вспарывает тонкую кожу. Но Лекс упорно смотрел в лицо своей смерти, ожидая её приближения. Ещё мгновение — и всё будет окончено.

Но вдруг что-то неуловимо изменилось. Молниеносно и бесповоротно. Нечто вплотную подобралось к ликующей толпе и началось пиршество. Да прольётся кровь во славу Богине! Но не та кровь, что ожидали увидеть собравшиеся у храма. Ритуал прервался. Жрецы изумленно застыли на мгновение, а затем подобрались вплотную к частоколу из зубьев, наблюдая за мраком, накрывшим площадь. Крики, полные боли и ужаса, заполнили воздух.

Лекс не видел этого своими глазами, но чувствовал каждой клеточкой кожи то, что творилось внизу. В его голове громыхали жуткие голоса Теней, он будто смотрел на это их глазами. Но даже эти жуткие голоса, звучавшие в его голове и вокруг него, не могли перекрыть визги ужаса и крики обречённых, которых разрывали на куски тени. Тени острыми когтями вспарывали мягкие податливые тела и жадно припадали ртами к смертельным ранам, высасывая жизнь.

Тени утробно урчали, насыщая себя вкусом человеческих душ, смакуя всю палитру чувств. Темными вихрями они носились над толпой, вытаскивая обречённых, хватая всех без разбору. Но в этом хаотичном движении можно было уловить общее направление. Тени уверенно прокладывали дорогу к Храму, оттесняя толпу. Именно туда были устремлены их жадные глаза.

Жрецы же беспорядочно метались. Они забыли, что хотели принести жертву богине и не находили себе места. Некоторые из них в панике сбрасывались с высоких стен, чтобы встретить свою смерть молниеносно, от удара о твердый камень, не став добычей бесплотного ужаса. Бескровные губы нынешнего Верховного шептали молитвы, бессильные перед разворачивающимся кошмаром. Острый изогнутый нож в его руках мелко дрожал. Жрец так и не опустил его вниз, он застыл каменным изваянием. Напрасно иные жрецы исступлённо молились, упав ниц. Зловещий красный диск богини — луны бесстрастно за творящимся с недосягаемой высоты.