Эрика Адамс - Поющая во тьме [СИ] [litres]

Ани отошла к стене, ожидая, когда он вновь завяжет узлы на её руках и погрузит мир в темноту. Лекс небрежно повязал узлы и кое-как замотал глаза. Верёвки не впивались в кожу, а повязка не давила на глаза. Забота и тревога о ней одинаково радовали и ранили. Ей хотелось, чтобы Лекс поскорее убрался с глаз долой и не мучил своим присутствием.

— Я всё равно сделаю так, как считаю нужным.

Она усмехнулась: кто бы сомневался. Разве для этого упрямца когда-то имело значение чьё-нибудь мнение, кроме его собственного?

На секунду показалось, что всё получится. Только на секунду. А затем мысли вновь будто сорвались с цепей и принялись биться внутри головы. Они рвали и царапали его изнутри острыми когтями сомнений, словно крысы, запертые в подожженном доме без возможности выбраться наружу. Поэтому они сгрызали его заживо, подтачивая и без того призрачную надежду на удачный исход. План Лекса был прост, даже слишком прост. На подобное мог решиться только отчаявшийся безумец или слишком наглый вор, убеждённый в том, что удача улыбается ему постоянно. Сейчас он был и тем, и другим. Иного выбора у него не было.

Лекс глубоко вздохнул, пытаясь усмирить бушующие мысли, и решительно направился в сторону главной залы Храма, где обычно проводил большую часть времени Верховный жрец. Он беспрепятственно прошёл через открытые двери и ступил на гладкую плитку пола.

Лексу преградил путь высокий, крепкий жрец с вытянутым лицом и теснил в сторону.

— Верховный желает отдохнуть…

— Оставь его, — прозвучал равнодушный голос Жреца.

Лекс подошёл к подножию, опустился на колени, целуя пол у стоп Верховного жреца. В последний раз, промелькнуло в голове. Больше он не станет пресмыкаться.

— Что привело тебя ко мне?

— Просьба, Верховный. Я прошу Вас лишь об одном. Окажите мне честь и выслушайте мою историю.

— Твою историю? — лицо жреца скривилось в высокомерной усмешке. — Я видел всё твоё прошлое, я вижу твоё настоящее, Волей богини я обладаю способностью заглянуть в твоё будущее. Возможное будущее. Что мне от твоей истории?

— Вы видели всё, Верховный. Но любая душа обнажается во время исповеди сильнее, чем если вы просто заглянете внутрь неё. Я хочу вступить в новую эпоху, которая наступит после того, как вы воздадите Богине должное, полностью очистившимся. Я уже решил посвятить себя Служению Богине и хочу встретить ее благодать кристально чистым и прозрачным для её взгляда.

Жрец задумчиво поглаживал пальцами подлокотник.

— Ты думаешь, мне интересна твоя история? Она перестаёт иметь значение в тот самый момент, когда ты встаёшь на путь служения Богине.

— Воистину, Верховный, — Лекс смиренно склонился, — но что ещё остаётся делать вам, наделённым мудростью и способным видеть сквозь время, если не собирать истории, нанизывая их словно бусины, чтобы в нужный момент подобрать слова и привести подобающий пример?

Жрец тихо рассмеялся.

— Твои слова — мёд для моих ушей. При должном старании из тебя может выйти неплохой служитель Богини. Начинай…

Лекс покосился на преемника, который сидел по левую руку от жреца.

— То, что я вам собираюсь рассказать, будет понятно лишь избранному Богиней и предназначено только для одного, умеющего усмирять тьму одним лишь словом, — вкрадчиво произнёс Лекс. Внешне он сохранял спокойствие, но внутри него бушевали эмоции. Сейчас или никогда. Он сделал ставку на алчность и жажду власти жреца, решив, что тот не захочет делиться ценной информацией даже с самыми приближёнными. Но что… если он ошибся?

Минута прошла в полной тишине. По лицу Верховного было видно, что он взвешивал предложенное, оценивая его со всех сторон. Наконец, он отослал мальчишку и прислуживающего жреца. Двери за ними закрылись с легким стуком. Лекс остался наедине с Верховным жрецом.

— Начинай…

Лекс опять подобострастно поклонился и сел, глядя в бесцветные глаза Жреца. Он завел свой рассказ с самого раннего детства, не утаивая ни малейшей подробности. Он вёл Жреца по закоулкам своей души, освещая самые темные и неприглядные участки, выворачивая себя перед ним наизнанку, затягивая в сети своей жизни. Верховный внимательно слушал, не перебивая, лишь изредка подносил ко рту бокал с розовым вином, пока тот не опустел.

Лекс осторожно взглянул на Жреца, словно спрашивая разрешения прислуживать ему. Верховный нетерпеливо протянул ему кубок. Отлично. Пока всё шло так, как он и задумал. Лекс наполнил бокал вином до краёв, будто бы невзначай передвинув статуэтку Богини, стоявшую на низком столике, ближе к краю.

Он не утаивал перед Жрецом ничего, рассказывая всё начистоту, не стараясь обелить или очернить себя. Он усыплял его бдительность своей длинной исповедью, ожидая момента, когда Жрец перестанет взирать на него столь пристально. Ещё один бокал вина. Жрец тонкими губами прижимался к краю бокала, неторопливо проглатывал вино. На его лице читалась заинтересованность рассказом Лекса, которая делила его пополам с лёгкой скукой.

То ли рассказ был не столь увлекателен, то ли и впрямь Жреца было не так легко удивить. Лекс приступил к той части рассказа, где ему впервые должна была явиться сущность Тени, засевшей глубоко внутри Ани. Он сделал паузу, словно силясь подобрать нужные слова. А вот теперь Жрец поглядывал на Лекса с куда большим интересом. Лекс замолчал и посмотрел вглубь залы, поверх головы Жреца напряженным взглядом так, будто увидел там нечто необычное.

Лекс мысленно нарисовал картину, виденную им ранее: тень, подкрадывающаяся к нему, жадная и голодная. Он заставил себя поверить в реальность этого видения. Жрец, всё это время прислушивающийся к его мыслям исподтишка, настороженно вздрогнул и перевел взгляд в том же направлении. И всё же несмотря на всю свою спесь, он был не так уж уверен в своих силах. Это было заметно по тому, как испуганно он воззрился вглубь залы, в которой не было ничего, кроме пустоты.

Сейчас. Пора.

Лекс схватил каменную статуэтку и изо всех сил обрушил её на затылок Жреца. Раздался негромкий хруст. Острый камень без особого труда проломил череп Верховного Жреца. Лекс осторожно повернул голову Жреца, наблюдая за тем, как его взгляд стекленеет, а губы силятся произнести хотя бы одно слово. Жизнь покидала тело Жреца столь поспешно, будто ей мерзко было находиться в этой тесной и душной клетке.

Лекс покинул залу не сразу. Он дождался того момента, когда дыхание перестанет вырываться из мертвого тела, и для пущей уверенности провернул несколько раз в ране острый длинный нож, припрятанный среди одежды. Он отер пятна крови и осторожно наклонил голову Жреца набок, закрыл мертвецу глаза.

Издалека можно было подумать, что он дремлет или смотрит видения, которые доступны лишь его взору. Лекс не раз видел, как Жрец сидит в такой позе, потому постарался сделать так, чтобы всё выглядело естественно. Теперь можно было уходить. Он вышел из залы, пятясь, осторожно прикрыл за собой двери, и выставил руки в предупреждающем жесте: