Мерседес Лэки - Охотница [litres]

– Плюс еще один малыш, который теперь сто раз подумает, прежде чем доверять симпатичному пришлецу.

Я повертела головой в поисках спасенного нами мальчугана. Но малыша и след простыл. И все же я снова почувствовала на себе чей-то взгляд. Краем глаза я заметила мимолетное движение; в пустом окне мелькнуло что-то бледно-пурпурное. Я повернулась и пристально всмотрелась в окно – и ничего не обнаружила. В развалинах свет всегда ведет себя чудно. Трепыхнется какой-нибудь полусгнивший лоскут, или сверкнет осколок стекла – а тебе уже мерещится призрак. Гончие не насторожились, поэтому и я не стала забивать себе голову. По коже у меня поползли мурашки, а страх стиснул мне плечо ледяной ладонью. Но я эту ладонь стряхнула, напомнив себе, что здесь всё как дома. В любой миг может появиться Житель.

– Ты сказал, дети пропадают бесследно, да?

– Мне ни разу не попадались кости или другие останки. – Паладин вручил мне подобранные стрелы от арбалета. – Однажды я подоспел как раз к их уходу. Они открыли что-то вроде двери в воздухе, как наш Портал, и последний ребенок как раз в ней исчезал.

Житель-Волхв обратился ко мне как к «пастырю» и просил пожертвовать ему нескольких «овец». Значит, и похищенные дети – тоже такие вот «овцы»? И что потом происходит с ними? Их делают рабами или игрушками? Не исключено, что они становятся ходячими источниками манны или жизненной силы, которую Жители берут когда заблагорассудится. Этакие человеческие дойные коровы.

Пока я обо всем этом размышляла, на меня навалилась усталость: я слегка покачнулась, и лицо у меня, похоже, сделалось измученное. Паладин до меня не дотронулся, но собрал обе наши стаи и объявил:

– На сегодня, пожалуй, любому бы хватило. – И произнес в перском: – Охотник Белый Паладин и Охотница Рада направляются на базу.

– Вас понял, Охотник, – ответил голос из перскома.

И мы поехали в штаб. Я уже придумывала шуточки, которые отмочу насчет себя во время вечерних посиделок с ребятами.

Тот вечер в гостиной – это лучшее, что случилось со мной с момента приезда в Пик-Цивитас. Мне было хорошо со всеми вместе и с каждым в отдельности, и ребятам было хорошо со мной. В этот раз на столиках стояли другие закуски; там было два вида кренделей под названием «брецели». Я это слово слышала, но сами крендели попробовала впервые.

И еще к нам пришла Карли! Она все еще была бледной, и ее немного пошатывало – зато ей все так обрадовались, особенно я. Сразу видно: на посиделках в гостиной Карли завсегдатай. От еды она отказалась, но выпила пряного чаю и расположилась в одноместном кресле. Двигалась она при этом очень осторожно.

– Все, что болтают про башку глазуна – правда, – провозгласила она. – И вот что я скажу тебе, детка: у меня худший в моей жизни отходняк, а мне и прихвастнуть-то нечем. Вот где несправедливость.

Все рассмеялись, но по-доброму.

– Глазун как-то глянул на меня вполглаза, – заметил Трев. Он подсел к девушке с зелеными полосками в черных волосах и обнял ее. – Не берусь описать, что творится у тебя в котелке.

А потом мы крутили ролики. Мне дали пару неплохих наводок, помогающих лучше удерживать заклинание сети и при этом не приближаться к ней, как это сделала я, пока ловила гоблинов. В тот вечер мы даже просмотрели ролики от Элит-отряда: они уложили громадного драккена, и посмотреть на это стоило. Сперва они пригвоздили к земле крылья, потом хвост, потом башку на длиннющей шее, а потом рубили драккена на куски, пока он не сдох. Это было дико впечатляюще. И драккен оказался такой здоровенный, что едва влезал в кадр; из-за этого все Охотники получились крошечными. Каждый был размером примерно с драккенов коготь.

Карли ушла пораньше, я следом. Я совсем выдохлась, и к тому же мне не терпелось посмотреть какой-нибудь канал про жизнь бомонда из серии «цивы, знаменитые тем, что они знамениты». Это все равно как наблюдать за вечеринкой, где одни незнакомцы, юмор чудной и музыка тоже так себе. Но зато красиво. Вдруг я однажды окажусь на такой вечеринке… буду хоть знать кого-то в лицо. От нашей-то Горы до этого блистательного мира – как до звезды.

Мой перском вдруг затренькал, и видэкран в моей гостиной ожил.

– Входящий вызов, – произнес безликий голос. – Псаймон Джош Грин. Принять?

– Да! – выпалила я – и сразу пожалела. Надо было сказать «Только голос». А то неизвестно еще, как я сейчас выгляжу, и…

Но было поздно. Джош возник на экране, и, по всей вероятности, я тоже. Я усилием воли оставила волосы в покое и села в кресло.

– Привет, – заулыбался Джош. – Вчерашнее шоу – просто бомба. Я подумал, надо тебе позвонить, узнать, как ты там.

Мое сердце застучало чаще.

– Приманкой-то для глазуна все же была не я, – справедливости ради уточнила я, а потом, сообразив, что прозвучало это как-то неправильно и Джош, чего доброго, не то подумает, торопливо прибавила: – Но спасибо, что интересуешься!

Даже если Джош и подумал что-то не то, он это гениально скрыл. Никто из моих знакомых парней так бы не смог.

– Мне даже не представить, каково это – оказаться один на один с глазуном, – признался он. – Префект говорил, что у тебя дела сразу пойдут, что ты еще и не таких укладывала с утра пораньше. Но я решил, что надо позвонить, а то места себе не найду.

– Хм… – Я почувствовала, как к щекам приливает кровь. – Это страшно мило с твоей стороны. В смысле мы ведь даже не очень-то и знакомы.

– Ага. Но это ведь нетрудно поправить, да? – У него было такое искреннее лицо. Но он же Псаймон. Псаймон! Да он небось сейчас круги нарезает вокруг моей головы, ищет, как бы туда внедриться! Понятно, я этого вслух не скажу. Кажется, Джош почувствовал, что дело принимает немножко неловкий оборот или что у меня закончились слова. – Ладно, тебе завтра наверняка подниматься ни свет ни заря. Я выяснил, что все хорошо, и на этом пока распрощаюсь. Спокойной ночи и хороших снов!

– Спокойной ночи, – пролепетала я, и он отключился.

Я была так взбудоражена, что пришлось трижды проделать весь мой комплекс по айкидо, и только тогда я успокоилась. Джоша рядом нет, мне не надо волноваться, что я выгляжу полной дурой, и есть возможность все трезво обдумать. И, например, ответить на вопрос, почему он мне позвонил. Он сказал почему – но ведь мало ли какая у него причина на самом деле. Вдруг он втирается в доверие, чтобы потом добраться до дяди? Или пытается вызнать, о чем дядя меня предупредил?

Хотя дядя велел мне не выделяться и быть как все. А я смотрю, многие Охотники ходят парочками и на их каналах показывают всякие романтические отношения.

Почему бы и мне не попробовать что-то в этом роде? Даже если у Джоша есть какая-то корысть – я же об этом вроде бы догадываюсь. А значит, сумею быть как все и в то же время распознать его подлинные мотивы.