Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

У Сайнема мурашки побежали по спине. Странно, он даже не подумал о Десси, хотя, может статься, песня как раз про таких, как она. Нет, сейчас в мире существовал только голос Дари, только ее отчаянная любовь. Вряд ли у Дари когда-нибудь были крылья, хоть видимые, хоть невидимые, но в ней тоже жила сила, и сейчас, поверив в чары заговоренной ложки, она впервые осмелела настолько, что позволила этой силе показать себя.

Арнвер вскочил на ноги и с размаху грохнул кувшин об пол.

– Ну, утешила! Ну, красавица моя, горазда ты песни петь! – Он покачнулся и тяжело опустился на стул. – Я свое слово держу, проси что хочешь!

– Я… я не знаю. – Дари вновь заробела, покраснела и опустила глаза. – Мне ничего не надо.

– Вот ведь какая! А чего глаза тупишь? Видать, все же надо чего-то, да сказать боязно? И правда, чего на людях говорить. Эй, хозяин, у вас нынче комнаты свободные есть?

– Есть, как не быть, – отозвался за хозяина Тами Самый Младший.

– Вот и ладно, хочешь, красавица моя, о своем деле без свидетелей потолковать?

Дари кивнула.

– Вот и славно, люблю сговорчивых. Ты только мне по лестнице подняться помоги, а там уж я… Ты не смотри, что я на ногах плохо держусь, лежа я еще о-го-го, ты уж мне поверь.

Солнце спускалось за реку, башни королевского дворца еще купались в золоте его последних лучей, а внизу, во дворах, уже сгущались тени, и от земли и стен явственно тянуло холодом.

В Саду Референдария снова разговаривали двое. Оба в синих траурных одеждах, оба с короткими мечами на украшенных золотом поясах. Один из них был похож и лицом, и фигурой на Стакада с Рагнахаром, но по виду выходило, что он будет помоложе первого и постарше второго. Его правое запястье украшал тяжелый шипастый браслет солнцепоклонника. Его собеседник был молод, высок ростом, черноволос, черноглаз и красив яркой чужеземной красотой. На его шее висело ожерелье из волчьих когтей, оправленных в золото.

– Может быть, ты знаешь, что случилось? Для чего мы понадобились королю в такое время? – спросил Армед-чужанин у своего будущего шурина.

– Признаться честно, я не ожидал увидеть тебя здесь, Армед, – ответил Хильдебранд Кельдинг, дядя короля и верховный главнокомандующий Королевства. – Когда Рагнахар позвал меня сюда, я подумал, что он, возможно, нуждается в совете перед брачной ночью. Другой причины для разговора в такой день я просто не мог измыслить. Но тогда при чем тут ты?

– Может быть, он хочет узнать, как это делают у нас, в горах, потом сравнить с обычными для вас способами и сделать свои выводы, – усмехнулся Армед. – Очень предусмотрительный юноша.

На языке Королевства он говорил почти чисто, только немного растягивал гласные и смягчал согласные.

– Не знаю, право. – Хильебранд пожал плечами. – Но ты меня заинтересовал. Раз уж мы все равно здесь сидим в ожидании, ты мог бы пока рассказать о том, как это делается у вас в горах, скоро ведь моя свадьба с Аин, так что мне это пригодится.

– Аин тебе сама все расскажет и покажет, – пообещал Армед.

Они помолчали, потом заговорили о приемах рубки на мечах и так увлеклись, что, когда король наконец спустился в сад, ему пришлось дважды их окликать.

– О, прости, племянник, я что-то стал совсем рассеянным. – И Хильдебранд низко поклонился юноше, мгновенно и болезненно напомнив тому отца.

Армед по чужанскому обычаю опустился на одно колено и склонил голову.

– Да прекратите, вы оба! – воскликнул Рагнахар в сердцах. – То вас не докричишься, то танцы тут устроили! У меня мало времени, а я должен вам сказать кое-что очень важное. Сегодня со мной говорил бог.

– Э-э-э, племянник, ты о чем? – осторожно поинтересовался Хильдебранд.

– Что за бог и что он сказал? – спросил Армед.

Рагнахар присел на скамью, полководец и дивий князь остались стоять.

– Это случилось утром, на рассвете, – начал король. – Я молился Солнцу, молился за отца. Я спрашивал у Солнца, как мне стать таким же мудрым, как править страной. Я был один в комнате, и тут раздался стук. Я поднял голову. На окне сидел ворон, очень большой, черный, и стучал клювом в оконную раму. Я удивился, но отворил окно. Ворон вошел в комнату и превратился в человека. Обычного человека, в обычной одежде, обычного роста. Если бы я встретил его в иных обстоятельствах, я не обратил бы внимания. И теперь я удивился, но не очень. Я так устал и так растерялся, что мне, в общем, было все равно, во сне это происходит или наяву. Я даже не стал задавать никаких вопросов и ждал, что он скажет. И тут он сказал, что его имя Айд, что он знает, как мне сейчас трудно, и хочет помочь мне. Тогда я спросил его, кто он: оборотень или колдун. Он ответил, что ни то, ни иное и что он бог. Я сказал, что мы поклоняемся Солнцу. Он ответил, что Солнцу должно поклоняться, что оно обладает великой силой давать жизнь и рост всему на земле, но Солнце – это лишь большой костер, оно не имеет разума, не имеет понятия о законе и справедливости, а без закона и справедливости люди жить не могут. Тогда… тогда я спросил его, как мне понять, в чем справедливость, если отец, достойный правитель Королевства, погиб ни за что и власть перешла ко мне, глупому и слабому. Я был в отчаянии. Он положил мне руку на плечо и сказал, что мой отец – благородный человек, но он нарушил закон, отстранив от трона принца Хардинга, которого поклялся опекать. Он сделал это во имя блага всего Королевства, но должен был понести наказание за то, что нарушил клятву. Я не знал, что ответить ему. Но он сказал, что Хардинг тоже преступил закон, он отомстил, а месть не есть справедливость.

– Мудрый ворон, – пробормотал Хильдебранд.

– Ворон – очень древний и сильный бог, – уважительно сказал Армед. – Это хороший знак, что он заговорил с тобой.

– Ворон – это только обличие, – живо возразил Рагнахар. – Он сказал, что только люди могут понимать законы и соблюдать справедливость, поэтому он чаще всего принимает обличие человека. Ворон – это для суеверных, для тех, кто не может сам за себя отвечать, кому нужен кнут из страха и пряник из чуда. Тогда я спросил его, в чем же тогда справедливость. Он сказал, что Хардинг должен был вызвать моего отца в суд, и судья вынес бы свой приговор. Он сказал, что судья учел бы, почему мой отец преступил закон, а также познал ли он раскаяние, и не стал бы приговаривать отца к смерти. А то, что сделал Хардинг, это просто убийство. Тогда я спросил, где же найти такой суд, куда один король мог бы вызвать другого короля. Он сказал, что это суд бога – бога Правосудия. И еще он сказал, что если я согласен защищать справедливость в Королевстве, он готов покровительствовать мне.

– Хм, а это неплохая идея. – Хильдебранд потер подбородок. – Кто бы он ни был, этот Айд, но если нам удастся натравить его на Верховного Мага… Старик совсем распоясался. Мы уже выяснили, что твоя новая королева – дочка его старой любовницы. Мой тебе совет: избавься от нее как можно скорее.