Денис Новожилов - Нашествие [litres]

Бронислав поднял одну из голов и осмотрел ее.

– Не пойму, кто это вообще. Зачем они забросили к нам отрубленные головы?

– Положи. – Больной произнес это слово тихо, но так решительно, что верный воевода тут же подчинился.

Король стоял над отрубленными головами, глядя на них почти с нежностью.

– Вот этот был главным, его звали Томаш. Не припоминаешь? Во время мятежа графа Сточека именно он меня спас. Эта шельма тогда взяла в заложники моего сына, на тот момент еще единственного. Подкупил кормилицу и выкрал ребенка. Я его замок обложил, да только как на штурм идти, коли он угрожал сына убить. А супруга моя рожала тяжело, ты должен помнить. И уверенности, что еще одного сможет, не было. Я поначалу подумал, что этот шляхтич что-то пытается выбить для себя, и даже готов был ему дать, что бы ни попросил. Вот только все оказалось куда хуже: граф-то не был ни безумцем, ни глупцом. Пока я с войском стоял под стенами его замка, его союзники собирали войска да наемников золотом манили. Еще немного – и мятежное войско стало бы больше моего, даже верные начали колебаться.

И что было делать? Уйти от замка и снять осаду нельзя, штурмовать тоже нельзя. А граф еще и среди претендентов на трон был далеко не последним. Помри я в бою, он тут же убил бы моего наследника и сам бы занял престол. Мы же тогда молодые еще были, когда один из тех шляхтичей, кого я почитал за самых верных, не явился на мой зов, я решил, что всё: как бы дело ни кончилось, я власть потеряю. И вот тут появился Томаш, мальчишка, ему еще и шестнадцати тогда не было, и попросил дозволения попытаться спасти наследника. Он и еще трое таких же отчаянных сорвиголов проплыли по стокам, как-то обманули стражу и спасли принца. Как сейчас вижу эту картину, стоит этот Томаш, улыбается. А несет от него, натурально, как от того, кто плавал по стокам. А я его хвалю, а сам думаю, только бы от вони не скривиться, только бы не показать ему, что я общением с ним брезгую. Потому как неизвестно, как все бы обернулось, если бы его безумный рейд не увенчался успехом. Всегда знал, что такой авантюрист своей смертью не помрет, но не думал, что его переживу. Почему-то я до последнего верил, что у него получится что-то в Смоленске. У него всегда все получалось… Похоронить всех с почестями, семьям определить содержание, ну а мы уходим.

– Не взяв город?

– А то мы можем его взять!.. – вспылил Сигизмунд и тут же был наказан новой порцией кровавого кашля. – Вести доходят – у русичей междоусобица закончилась.

– Ну и что? До зимы они не соберутся, а весной подкрепление из королевства придет. Еще вопрос, кто кого.

– На, погляди. – Король протянул воеводе распечатанное письмо.

– Вот шельмы! – Бронислав выругался, вчитавшись в бумагу. – Нет, ну они могут хотя бы год не строить заговоры?

– Не могут. Это же шляхта. Мы же знали, что какой-нибудь сговор тут же начнет тлеть, как только мы за ворота выедем; ты дальше читай.

– Орден зашевелился. Мы же им совсем недавно голову срубили…

– Тевтонам нельзя срубить голову, потому что у них ее нет. У этого ордена одна задница: собственно только из нее он и состоит. Хуже русских, ей-богу. Ну врезали тебе, показали, кто главный, – нет, надо снова лезть! Германский дух, им один раз на грабли наступить мало. Помяни мое слово, еще не раз им это аукнется.

– Значит, надо уходить, – не стал спорить воевода, – и все же обидно: взяли бы Смоленск – вышли бы на простор. Дальше крепостей нет, земли только и ждут того, кто их захватит.

– Согласен, обидно. И все же война получилась весьма успешной. Галицко-Волынское княжество мы целиком взяли: держава, считай, на треть выросла. Так что принижать наши успехи мы тоже не позволим.

– Не хочу портить настроение, но условие Марфы ты должен помнить. Голова Аленушки.

– И как я ей эту голову подам? Ничего, утрется. Куда ей деваться? Назад ее не примут, казнят за измену. Нет, ей деваться некуда, наобещаем княгине чего-нибудь.

– И опять обманем.

– Конечно, обманем, – кивнул король, – я предателей тоже не жалую. А с другой стороны, у меня весь двор состоит из заговорщиков и тех, кто ищет, как бы предать повыгодней. Марфа там будет среди своих.

Старые друзья тихо посмеялись.

– Ну так что, решено – домой?

– Да, до снега еще месяц примерно, успеем вернуться. Давай команду снимать осаду. Нам еще одно дело надо успеть: обеспечить передачу власти моему сыну после моей скорой смерти.

– Совсем плохо? – Бронислав сочувственно посмотрел на старого друга.

Король только молча показал окровавленный платок.

– Свяжись с русскими – обсудить мирный договор, и позови сюда Марфу, попытаюсь ей наобещать чего-нибудь.

Что ни говори, а люди боярина Полкана свое дело знали. После того как богатырь вышиб дверь одним ударом, несколько дюжих молодцов ворвались в дом и практически сразу схватили и хозяина дома, и его домочадцев. Заспанный трактирщик еще пытался что-то понять, а его уже связывали по рукам и ногам и тащили к крытой черной повозке.

– Вы что, злодеи, творите, чего шумите среди ночи?! Вот сейчас стражу позову! – Пожилая соседка выглянула в окно, вид у нее был рассерженный, что неудивительно для столь позднего часа.

– Не надо нас звать, мы уже тут, – улыбнулся ей Святогор, – соглядатая вражеского поймали.

– Да какой же это соглядатай, – рассердилась тетка, – это же Жихар, сосед мой! Вам только волю дай, так сразу на невиновного человека напраслину возведете.

Тетка скрылась в окне, но из-за приоткрытых ставень доносилось недовольное ворчание про страшные времена, в которые ей приходится жить.

– Вот дура баба, – богатырь презрительно сплюнул, – как же могут быть страшными времена, когда предателей и врагов к ответу призывают? Нет, по-настоящему страшные времена наступят после того, как всех врагов государства перестанут находить и карать. Они же, как крысы, подтачивают основы государства, роют свои до поры незаметные ходы; что могут – портят, а что не могут – то заражают.

– А ты точно уверен, что он соглядатай? У меня он нигде не засветился, даже под наблюдением не был. – Хозяин тайного двора не разделял веселого азарта богатыря.

– Уверен. – Богатырь кивнул и с удовлетворением взглянул, как связанного пленника грузят на телегу. – Есть у меня такая особенность – чувствую вражеских лазутчиков. Не спрашивай, как это работает, сам не знаю. Когда твои люди их допросят хорошенько да обыщут внимательно, всё найдете, все доказательства. Я ни разу не ошибался, за почти тысячу лет – ни разу.

– Хочется верить, – угрюмо заметил Полкан. – Слушай, раз уж довелось пересечься, один вопрос мне покоя не дает.

– Спрашивай.

– Как ты Даниила Галицкого убил?