Эрика Йохансен - Судьба Тирлинга [litres]

– Госпожа, бегите! – закричал Элстон, указывая на вершину холма. Проследив за его взглядом, Келси ощутила, что ее впервые за этот день охватывает ужас. Главный проспект был забит детьми; их было столько, что они постоянно напирали и наскакивали друг на друга, пытаясь вырваться вперед. Как и та девочка в подземельях, они передвигались на четырех конечностях, поэтому среди них легко было заметить высокую фигуру на двух ногах: Роу Финна, мертвенно бледного, с пылающими алым огнем глазами. Он все-таки распрощался, со своей красивой маской, и Келси не могла остановить его. Она чувствовала щит, укрывший его и детей, такой же, как тот, которым Красная Королева укрыла свою армию под стенами Нового Лондона.

– Давайте, госпожа! – снова закричал Элстон, и Келси покорно последовала за ним вниз по лужайке. Теперь ее со всех сторон окружали Стражи, и не было ни малейшей возможности разглядеть, что стало с Дайером, Киббом и кейденами.

– Ваше Величество, – пропыхтел отец Тайлер за ее спиной. Никогда за всю свою жизнь она не видела настолько измотанного, близкого к полному истощению человека. Он протянул ей широкую лямку, и Келси увидела, что он по-прежнему таскает с собой свой старый мешок. Неужели он рассчитывал, что теперь его понесет она? Сейчас?

«Прежняя Келси охотно помогла бы ему с мешком», – прозвучал у нее в голове насмешливый голос Карлин, и Келси, нахмурившись, взяла злосчастный мешок.

– Спасибо, Господи, – выдохнул отец Тайлер, и слезы потекли по его впалым щекам. – Господи, спасибо.

Она в недоумении уставилась на него, но в этот момент они взбежали на мост и ринулись в ворота. Булава догнал их на мосту, и как только они оказались внутри, начал сыпать распоряжениями, одновременно помогая Келси миновать кучи битого кирпича. Ее окружало множество знакомых лиц: Андали, бледная от ужаса, крепко прижимающая к себе Гли; Дэвин; даже Жавель, в форме Стража Ворот. Но она ни с кем не успела и словом перемолвиться, как ее Стражи потащили ее по коридору. За спиной Келси слышала высокие, резкие голоса детей Роу, которые все прибывали и прибывали; их вопли, казалось, звучат как снаружи, так и внутри ее головы. Оглянувшись, она увидела, что коридор заполнен ими; они облепили Стражей Ворот, заползли на стены и потолок, словно насекомые, и это зрелище вызывало тошноту. Мешок отца Тайлера бил Келси по ноге, то и дело задевая колено, но отдать его назад она не могла; отец Тайлер остался где-то позади.

– Сюда, – велел Булава, распахнув одну из множества дверей главного коридора. – Заприте нас.

Он впихнул Келси в комнату, и она с облегчением увидела, как следом заходят Пэн, Элстон, Ивен, Корин и Гален. Булава захлопнул за ними дверь.

– Держать дверь! – рявкнул он.

Элстон и Корин уперлись плечами в дверь, как только та начала содрогаться. Пэн встал перед Келси с мечом в руках. Сама Келси осела на пол, часто моргая, и мешок отца Тайлера стукнулся о землю рядом с ней.

– О, Боже, Лазарь, – прошептала она. – Как я всех подвела.

– Не о том говорите, госпожа, – пробурчал Булава, присоединяясь к держащим дверь Стражам. – Не вздумайте мне сейчас расплакаться.

«А что еще я могу сделать?» – хотелось ей спросить. Булава выбрал отличную комнату; дверь здесь была из толстых дубовых досок, но и она не будет держаться вечно. Королева Пик исчезла, и осталась лишь Келси, которая не была столь сильной. Мощный удар сотряс дверь, и комнату наполнил треск ломающегося дерева. Не зная, что еще делать, Келси развязала мешок отца Тайлера и увидела два предмета: старую, потрепанную Библию и большую красную шкатулку.

– Толкайте, парни! – закричал Булава. – Ради Королевы!

Очередной удар эхом отразился от двери, но Келси его едва услышала. Она смотрела на шкатулку из полированной вишни. Ей уже доводилось видеть эту шкатулку, в руках у Кэти. Эта шкатулка практически одного возраста с Тирлингом, и вот она лежит перед ней. Отодвинув защелку, Келси открыла крышку и уставилась на корону, лежащую внутри, идеальную в каждой мелочи, именно ту, которую когда-то разглядывала Кэти.

«Он хотел стать королем, – подумала она. – Это все, о чем он мечтал, и с каким удовольствием я бы представила ему Королеву Пик! О, с огромным удовольствием…»

БУМММ!

Еще один чудовищный удар сотряс дверь, и несколько ее стражей вскрикнули от отдачи. Корин отлетел назад.

Придя в себя, Келси вытащила корону, не обращая внимания на слабый угрожающий голос, который, проходя сквозь ее пальцы, достигал мозга – Не смей! – и надела ее на голову. Даже сквозь каменные стены она услышала, как кричит от ярости Роу Финн.

Ей казалось, что корона тяжелая – она была тяжелой в шкатулке – но на ее голове она была легче воздуха; Келси чувствовала, как мощь короны проходит сквозь ее тело, словно ток, стремясь прямо к сердцу, и это приносило огромное, почти мучительное наслаждение, которое заставило Келси закрыть глаза. Она открыла их и поняла, что оказалась в коттедже.

Но он был пуст. Она всегда могла сказать, даже только что проснувшись, дома ли Барти с Карлин. И теперь она чувствовала, что их нет. В комнатах по соседству не было ни малейшего движения. Даже пылинки, пляшущие в лучах солнца, казались сонными, неподвижными.

Она стояла в центре библиотеки Карлин. По ощущениям ей теперь было лет на семь-восемь меньше, и казалось, что наступило такое утро, когда хочется прийти в библиотеку, свернуться клубочком в Уголке Келси и чувствовать, что в мире все правильно. Но Уголка Келси здесь не было; на самом деле, в комнате вообще не было мебели, за исключением книжных полок. Книги Карлин окружали ее со всех сторон… но не старые и потрепанные, как те, что Келси помнила из детства. Эти книги выглядели абсолютно новыми. Не раздумывая, Келси взяла одну из них – как же давно она не держала в руках книгу! – и увидела, что это «Самые синие глаза» [4] Р. Бредберри. . Но открыв ее, она поняла, что страницы пусты.

Встревожившись, она вытащила другую книгу – «Надвигается беда» – и быстро пролистала. Ничего, кроме пустых страниц.

– Карлин! – позвала она. Но ответа не было, лишь сонная тишина пустого коттеджа воскресным днем ее детства. Раньше она любила моменты, когда Карлин не было рядом, когда они с Барти оставались вдвоем и не надо было постоянно оглядываться в страхе заработать неодобрительный взгляд. Но при виде пустых книг она почувствовала, что знакомая с детства тишина приобретает оттенок страшного сна.

Она сняла с полки том Шекспира Карлин – наверняка, этот оплот словесности ничто не могло стереть – но и он оказался пуст. Чувствуя нарастающую панику, Келси вытаскивала книгу за книгой, но нигде не было ни словечка. Эта комната была не более, чем подобие библиотеки. Бумага без слов не представляла никакой ценности.