Матвей Курилкин - Королевская кровь [litres]

Серьезный разговор на этом завершился. У меня даже имя так и не спросили, как выразилась Паулина, «Настоящего все равно не назовешь, а выдумать мы и сами можем». Больше о моем темном прошлом и настоящем мы не говорили. До самого вечера я слушал рассказы о службе в войсках Согреса. Без особых подробностей, так, забавные случаи из жизни. Рассказали хозяева и свою историю. Паулина была маркитанткой. Я почему-то был уверен до этого, что маркитантка – это такая проститутка для военных. Должно быть, остался стереотип из прошлой жизни – в Артании такой должности не было. Однако в реальности оказалось по-другому. Случалось, конечно, всякое, но в основном маркитантки в Согресе – это такие суровые дамы, которые обстирывают солдат, кормят их, помогают раненым и вообще заведуют обозом. Случалось Паулине и в боевых действиях поучаствовать: когда враг нападает на обоз, принадлежность к слабому полу не только не спасает, а, скорее, помешать может. Солдаты любых армий при виде вражеских женщин редко вспоминают о целомудрии и джентльменском отношении. Паулина, как оказалось, вполне умело обращается с топором и копьем, а уж ее лекарские навыки я смог оценить на собственном опыте.

Сам же Юстус благодаря армии смог пробиться из самых низов. Двенадцати лет от роду он оказался круглым сиротой. Выжил один из немногих в деревне после вспышки холеры, которую принесли проезжие купцы. Деревню спалили полностью, чтобы прекратить распространение болезни. Выжившим, после истечения срока карантина, предложили скромную компенсацию – едва-едва хватило бы на то, чтобы обустроиться на новом месте. Да и то, только если сил хватит. Юстусу было двенадцать лет, и он совершенно не знал, что ему с этими деньгами делать. В общем, мой хозяин в свое время поступил так же, как и я, только ему пришлось гораздо сложнее. Двенадцатилетних в армию Согреса не принимают. Три года он прожил перекати-полем, выданные в качестве компенсации деньги частью спустил, частью потерял – я подозреваю, что наивного мальца только ленивый вокруг пальца не обвел. В результате к вербовщику он пришел, едва ему исполнилось пятнадцать, еще и пару лет возраста приписать пришлось.

Ну а дальше… Послужить пришлось на всех границах. Юстус участвовал в трех войнах, две из которых Согрес закончил с непонятными результатами. Ну, это когда обе стороны с гордостью сообщают, что войну выиграли, а по факту просто деньги кончились у обеих сторон. Третья война, с рунийцами, соотечественниками Тикля, вышла удачнее, однако именно по ее завершении Юстус решил обзавестись семьей и заняться каким-то более мирным трудом. Две награды «За храбрость» просто так не даются. Опытный уже солдат решил, что третью ему если и дадут, то посмертно, и решил из армии уволиться, благо имел на то полное право – пятнадцать лет, необходимых для выхода в отставку, он уже выслужил. Да и любовь у них с Паулиной как раз приключилась. Дослужился Юстус аж до звания сотника – и это несмотря на низкое происхождение! – первой тысячи, в которой большинство командных должностей занимали гораздо более родовитые господа. Так что удерживать его не стали, скорее восприняли уход с облегчением. Однако просто так уйти со службы в Согресе нельзя. Считается, что если уж давал присягу его величеству, служба становится для тебя пожизненной. Потому и направились Юстус с женой строить новое поселение на этом богом забытом болоте. Стране нужно железо. Впрочем, оба ветерана своей новой жизнью были довольны, вот только порой бывало скучновато, особенно после того, как детей отправили на обучение, так что мое появление оба восприняли как способ развлечься.

Оставаться кому-то обязанным не люблю, поэтому к делу развлечения хозяев подошел со всей ответственностью. Цирковых номеров, конечно, мне не устроить, а вот рассказать мог многое. И конечно, больше всего про войну в Артании. О своих собственных приключениях я промолчал, но раз уж ни для кого не было секрета, откуда я родом, почему бы не утолить любопытство хозяев? С моего разрешения Паулина сбегала к соседям, так что в комнатку набилась целая куча народа – послушать о жизни сопредельного государства хотели многие, тем более что какие-то новости до них все же доходили, давно разжигая интерес.

В результате моя словоохотливость, конечно, вышла мне боком. Хотя напрасно я на себя наговариваю. Неприятности ждали меня в любом случае, шила в мешке не утаишь.

Утро я встретил в отличном настроении – насколько оно может быть отличным в моем положении. Лихорадка окончательно ушла, и теперь я отчетливо чувствовал, что иду на поправку. Небольшая слабость никуда не исчезла, но ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал еще два дня назад, она не выдерживала. К тому же соображать я стал значительно лучше. Теперь, вспоминая свои последние решения, я мог только удивляться, в какую задницу загнал сам себя. Как можно было так слепо слушать намеки мэтра Алкина? И зачем я вообще решил уйти от девчонок? Своим бегством я фактически расписался в том, что это именно я увел склянку с кровью из-под носа у тайной службы Артании. Хуже было бы, только если бы я решил развесить по столице объявления о том, что украл драгоценный сосуд с кровью.

Догадываюсь, зачем это было необходимо самому мэтру Алкину – я своим бегством хорошенько расшевелил представителей тайной службы Артании. Им пришлось действовать в спешке, а в таком случае неизменны ошибки. Уверен, подчиненные мэтра Алкина выявили многих агентов Артании на своей территории. А вот зачем лишние приключения понадобились мне, я и сам понять не мог.

С одной стороны, по отношению к подругам я поступил просто отвратительно. Все мои размышления о том, что я не хочу втягивать Ингу в грязные игры, не стоят и ломаного гроша, хотя бы потому, что она уже по уши в них втянута. Вспоминая свое поведение в день выступления актрисы на столичной сцене, я сам себе поражался. Откуда у меня взялась эта непонятная обида, даже злость на девушку?

В результате на деле все мои попытки «отвести от актрисы беду» являются именно тем, чем выглядят на первый взгляд. Я получил желаемое и свинтил, оставив напарницу разбираться с возможными проблемами в одиночестве. Понадеялся, что мэтр Алкин о ней позаботится. Да этот лис, если нужно, собственную мать под удар подставит! И ведь самое паршивое – не исправишь ничего. Я был готов плюнуть на остатки собственной гордости и вернуться в столицу, да только теперь это было бы действительно опасно. Нет уж, выкручиваться нужно самому.

Юстусу появился в доме именно в тот момент, когда я пришел к этой, в общем, очевидной мысли. Уже то, что бывший сотник прервал работу и вернулся домой в середине дня, говорило о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Глядя же на досадливо наморщенные брови хозяина дома, я сделал вывод, что новости он принес нерадостные. Так и оказалось.